И снова он приглашает лучшего зодчего Гущина. И снова успех!
Случилось то, чего никто не предвидел. У Эльзы не рождались дети и она осталась одна. Гукасов бросает жену и… дом. Он женится на другой, куда менее обеспеченной девушке.
Эльза больше не вышла замуж, не родила, с особым рвением она занималась своим домом, в котором она была счастлива и была несчастна. Все с педантичностью, ведь ее дом — самый красивый в городе. А ее сад, который от неожиданных ветров защищен Машуком… В нем Эльза вывела новый сорт винограда Шасля.
Но судьба решила в последний раз поглумиться над Эльзой. Смена власти и большевики отобрали дом у Эльзы, просто отобрали.
В этом месте происходит, пожалуй, самый мистический эпизод в этой истории. Куда пропала Эльза и ее драгоценности никто не знает. Думала ли она, кому дом достанется после нее — неизвестно.
Ясно одно. Эльза была расстреляна в стенах дома или выселена. Далее начинаются легенды о ее тайной жизни под чужими именами и появлении ее призрака в доме. Но все они, будто лодка Харона в царстве Аида, причаливают к одному берегу: когда Дом пришел в жизнь Эльзы, он лишил ее блага иметь детей, затем лишил мужа, затем в прямом смысле страдал по ней, когда она покинула дом, живая или мертвая.
С 1923 года у дома началась санаторная жизнь. Не заладилась. В 50–е гг. скульптор Ирина Шаховская открывала там свои мастерские, но по какой — то причине помещение вновь стало частью Лермонтовского санатория. Затем санаторий съехал. Были в доме пожары. Ни для кого он родным больше не стал. Неизвестный инвестор, выкупивший дом в начале 21 века, так и не приступил к его ремонту и использованию. Это более чем странно, ведь при отсутствии средств он его может продать, но не делает этого.
Но куда пропала Эльза? Нет признаний тех красноармейцев или чекистов, что тогда пришли за Эльзой, выходит они исчезли вслед за ней или не научились писать, или им было страшно признаться в своем злодеянии. Не появилось и свидетельств очевидцев. Не нашлось документов, где упоминается ее имя.
Искатели тайн на одном из балконов обнаружили полустертую надпись: «Найдите меня безгластную, Умойте меня дождем. Найдите меня угасшую, Верните мой старый дом».
Многие года она шествует по страничкам Интернета, высказывают что это Эльза, хотя сомнительно, она никогда не обнаруживала стихотворного таланта. Но если не она, то в любом случае автор так и не назвался. Скорее всего это была женщина. А сколько прекрасных российских дворянок лишившись своих особняков могли бы написать эти строки!
У меня подозрение, что однажды, вечером или ночью, пересилив обиду и злобу на варваров, повязав голову платком Эльза посетила этот дом, посидела на его крутых ступенях, и прилегла как в былые времена на его прохладный кафельный пол, только не на первом этаже, куда свет проникает лишь в конце коридоров, а на втором или даже на третьем, где можно поймать дарящий надежду на спасение солнечный луч или утешающее лунное сияние.
И все же, безоговорочно притворившись апологетами научных знаний мы можем признаться в своей беспомощности как — то объяснить череду многих явлений, связанных с домом.
Бегство из него мужа Эльзы. Неожиданную смерть архитектора дома — Гущина, буквально в 1908 году. Странное исчезновение женщины, которая дом просто обожала. Отсутствие ее фотографий, хотя она была богатой. Попытки Санатория избавиться от дома. Случаи пожаров. Бегство из дома на протяжении более чем ста лет всех новых хозяев. Невозможность ремонта. Жуткие подвалы (есть фото в Интернете). Покрытый кафелем бетонный параллелепипед. В подвалах — душевые кабины. Знатоки говорят ночью в доме можно услышать как из них льется вода, — может щепетильная хозяйка приглашает жильцов помыться?
А тайные комнаты в подвалах! Железные крюки на стенах. И, наконец, единственный рухнувший балкон.
«Честно говоря с того момента как только заходишь в этот проклятый дом, то на тебя будто смотрит пара глаз, хотя, кроме меня никого там не было» — это одно из признаний человека, зашедшего внутрь дома.
Рыцарский замок без рыцаря и его принцессы. Ты выйдешь на него когда отправишься к склонам Машука. Но трудно отрицать тому кто там побывал, его силу притяжения. А сколько на его стенах признаний в любви.
Привидение Эльзы, ты там или нет? Ты ответишь? Наверное, фраза поэта Еременко посвящена призраку: «Я вымираю, все меньше меня остается».
Но привидение появляется ночью, поэтому у меня выбора не оставалось, как идти и заглядывать в зияющие глазницы окон, и слушать ночное молчание Дома Эльзы.
Я пошел вдоль забора направо. Если долго смотреть — что — то обязательно покажется. Внутрь не зайдешь — все огорожено. Потом перерою Интернет — ни одной съемки интерьеров дома в ночное время. Странно.
Отчего столько легенд и столько людей искали в доме какие — то ответы?
Что — то мне подсказали стихи Александра Еременко. Они будто посвящены Эльзе.
… В комнате вашей с походным убранством мы выпиваем, сдвинув коленки, как пассажиры за преферансом.
Мы пассажиры, стремительный ветер воет и рвет изо рта сигареты.
Вечно транзитен! Проситель не вечен. Вечен ногами вертящий планеты.
Жми по вербовке, просаживай в карты. И воскресай в неуютном пространстве…
…Мы, оставляя следы на паркете, в души друг друга с размаху влетаем, Словно горбуша в японские сети.
Я ухожу и мне хочется думать об Эльзе.
История казни. Кто ответил за безымянные детские башмаки на набережной Дуная?
Ференц Салаши. Есть фотографии этого человека. Но кто он? Если не знать — подумаешь: внимателен, аккуратен и воодушевлен. Какой он профессии? Кто-то скажет похож на ученого — физик-ядерщик. Можно подозревать, что это музыкант, виолончелист, например, приехавший на гастроли. Не буду испытывать ваше терпение — это политик, лидер национал-социалистической партии Венгрии, руководитель венгерского правительства 1944–45 гг.
У этого деятеля был заместитель, причем с очень интересной и нужной людям профессией. Акушер и педиатр Йожеф Гера. На фотографии врач строг и учтив.
Чем прославились они, я скажу чуть позже. А пока… о том своем январском путешествии…
Зимний Будапешт встретил нас сырым морозом и промозглыми ветрами, особенно на набережной, едва мы вступили на камни, из которых она уложена. Камни обещали скользить, если мы надолго застрянем на набережной Дуная. И мы влетели в уютное кафе и, чтобы прошел нас охвативший трясун, попросили грог.
Но не согрелись.
Быстрее в Сечени! Туда, на променад горячих вод. Плавать нельзя
