— Похоже, тебе снова повезло…
— Твоими молитвами, — ответил я Тоготу. Вместе со стертой полотенцем кровью из меня ушла сила. Больше всего мне в этот миг хотелось лечь отдохнуть, а не допрашивать неведомую тварь, невесть откуда явившуюся в наш мир.
— Что ты сам-то об этом думаешь? — поинтересовался я у покемона, разглядывая извивающееся чудовище.
— Хорошего ничего, — ответил мой ангел-хранитель. — У меня такое чувство, что впереди нас ждут большие неприятности, по сравнению с которыми, беды твоего приятеля горе-гангстера — лишь цветочки.
— Да пошел ты, каркало Баскервиля!.. — Но самое обидное, что Тогот, как всегда, оказался прав. Нет, все-таки возраст берет свое. Наверное, будь мне лет под тысячу, я бы тоже почти не ошибался. Был бы этаким просветленным Йодой…
— «Звездные войны» больше не смотришь, — вновь влез в мою голову Тогот. — И вообще я бы не стал слишком медлить. Мало ли кто может зайти на огонек. А тут у тебя голые медведи, пьяные цыгане…
И в самом деле медлить причин не было. Чем быстрее мы разберемся с этой тварью, тем спокойнее будет.
Я вновь повернулся к Мяснику и поинтересовался, кивнув в сторону плененного чудовища:
— Ваш клиент?
— Да… — Руки Арсена Арамовича заметно дрожали.
— Тогда приступим.
Я сделал шаг вперед и заговорил на языке, которого никто из присутствующих, кроме моего пленника, понять не мог. Не знаю, как назывался этот язык, но я им пользовался, общаясь с караванщиками. Его понимали люди разных миров, поэтому я и заговорил на нем. Ведь тварь могла сказать что-то, чего Арсену Арамовичу и его людям знать не полагалось.
— Кто ты?
— Отпусти меня, и тогда я тебя пощажу.
Я усмехнулся.
— Ты мне грозишь?
— Я! — Чудовище изогнулось, пытаясь достать меня, но энергетическая клетка — штука надежная.
— Эх, не грозил бы ты Южному централу, — фыркнул я, глядя, как тварь извивается от боли, которую сама же себе причинила.
— Вы не могли бы говорить на понятном мне языке? — поинтересовался у меня за спиной Арсен Арамович, но я не обратил на его слова никакого внимания.
— Кто ты?
Ответом мне послужило грязное ругательство. Подобного отношения к себе я не терплю. Мне пришлось немного подогреть энергетические нити, пронзившие тело твари. Так, чуть-чуть, чтобы плоть твари начала чернеть и обугливаться. Одно дело — висеть на иголке, а другое — когда эту иголку раскалят добела. В общем, пленнику моему это не понравилось.
— Повторяю вопрос, — тем же равнодушным тоном продолжал я. — Кто ты?
— Аморф.
— Это еще кто такие? — поинтересовался я у Тогота.
— Твари довольно неприятные. Никто даже не может толком сказать, по скольким мирам они расползлись. Однако даже горгульи предпочтительнее этих слизняков. Они действуют исподтишка, разрушая экономику и постепенно перестраивая мир на свой лад…
— Ладно, потом подробно расскажешь…
— Почему ты нарушил правило и явился в этот мир?
— В нашем мире идет война… Аборигены вашего мира слабы и беспомощны. Мы не хотели уничтожать вас, мы хотели лишь занять свою нишу, раствориться…
— Так, — я поднял руку, заставив пленника замолчать. — Тогда к чему все эти трупы?
— Вы глупы и не понимаете истинной сути вещей. Вы должны отступить перед конкурентом…
— Это мы сейчас обсуждать не станем. Меня интересуют еще две вещи… — тут я повернулся к Арсену Арамовичу: — Адрес общежития, откуда расползаются эти твари?
— Новоизмайловский…
— Так? — я перевел взгляд на чудовище. — Да.
— Дверь перехода между мирами там? — Да.
— Кто ее открыл?
— Я не знаю.
— А если подумать? — Я поднял температуру нитей на пару сотен градусов.
— Я правда не знаю.
Пришлось поверить.
— Пока верю. — И я уменьшил температуру. Почему именно это место?
— Там — реабилитационный центр. Когда наши прибывают в ваш мир, им нужно какое-то время, чтобы приспособиться…
— О чем вы говорите? — вновь встрял в разговор Арсен Арамович.
— Пока все ваши подозрения полностью подтверждаются, — успокоил я Мясника. — Они и в самом деле расползаются из той общаги. Как клопы или тараканы. Так что придется нам прижечь этот чертов рассадник. В этом я вам помогу, позабочусь, чтобы твари эти в наш мир больше не лезли, а уж с теми что по городу расползлись, вы сами…
— Хорошо, — согласился Арсен Арамович. — Но..
— Не надо никаких «но», — отрезал я. — И так, помогая вам, я сделал исключение из правил. — Тут, если честно, я сильно покривил душой, потому что именно в ведении проводника должны были находиться врата, ведущие из одних миров в другие, и если кто-то на вверенной мне территории самостоятельно сумел открыть такие врата, добра не жди. И тут у меня неожиданно зародилась неприятная мысль. А не причастен ли к этому кто-то из Древних? Может, эти покровители колдунов задумали очередную аферу?
— Нет, — тут же осадил меня Тогот. — Если бы они стали творить подобное, то, поверь, масштабы были бы иными. Никакой милиции, никакого ФСБ… Ты же знаешь, если они захотят, то сделают, и тут никто их не остановит. А здесь что-то иное, местечковое…
Тогда мне ничего не осталось, как поверить Тоготу на слово. В конце концов, он разбирается в делах и путях Искусства много лучше меня.
Мы узнали, что хотели, так что готовьте своих людей и постарайтесь хотя бы частично нейтрализовать милицию в том районе. Она нам не поможет. Я, конечно, тоже использую пару трюков для прикрытия, но сами понимаете, Арсен Арамович, чем меньше будет шума, тем лучше.
— А вы уверены…
— Да, — кивнул я. — Уничтожим место, откуда они появляются, и вам останется разобраться только с «конкурентами по торговле». Но это без меня. Кстати, я бы хотел иметь точный план общежития — Все этажи и подземные коммуникации. Как только будете готовы, позвоните.
Выудив из кармана пачку влажных гигиенических салфеток, я разорвал упаковку зубами и, расправив сырую бумажную ткань, начал вновь, теперь уже более тщательно, протирать руки.
— Да, домой я доеду сам, на метро… В городе, знаете ли, пробки…
Я уже был на пороге черного входа, когда Мясник, словно опомнившись, выйдя из ступора, окликнул меня:
— А с этой тварью что делать?
— Можете убить…
— Нет! — взревел пленник. — Я же тебе все сказал. Я же тебе помог. Ты должен отпустить меня!
— Чтобы ты предупредил своих и вы устроили нам ловушку…
— Я клянусь, что буду молчать…
— Клятва аморфа! Уссышься от смеха! — Почему я всякий раз забываю, что Тогот всегда рядом?
Но аморф в чем-то был прав. Будь на моем месте кто-нибудь из Посвященных, он бы пленную тварь прикончил и глазом не моргнул. А я… я как всегда смалодушничал:
— И что ты прикажешь с ним делать?
— Прикончи! Будто мало ты нечисти всякой извел.
— Но он…
— Вот тебя бы на нити колдовской энергии насадили, ты бы тоже все рассказал.
— Я знаю, ты говоришь с кем-то… со своим… покровителем… Уговори его. Я стану твоим рабом… его рабом. Я… Я бедный… Я несчастный… Я никого не трогал, никого не убивал… Я беженец, так, кажется, вы их называете… Жертва войны…
— Сейчас ты станешь не только жертвой, но и героем войны… посмертно.
— Но, господин…
— Совсем недавно ты называл меня… — и тут я повторил ту самую непотребность, с которой начался наш диалог.
— Прости меня, господин… Я не разглядел истинную суть вещей… И пусть простит твой господин…
— Мы же не понимаем истинную суть вещей? Это только вам доступно…
— Я слепо ошибался, мой господин… Я навеки стану твоим рабом.
— Если учесть, что живут эти твари подольше моего, то обещание его по сути ничего не стоит, — заметил мой покемон.
— Экий ты циник… Лучше скажи мне, он врет?
— Нет. Как и большая часть его племени, это — трусливая, жалкая тварь.
— А ты смог бы придумать что-то, чтобы эта тварь…
— Все необходимое у тебя в кармане. «Пусть будет уголовник».
Вот ведь гнусная морковка! Он заранее все знал! Знал, что не смогу я прикончить пленного. Заранее все спланировал и молчал! Молчал до последнего! Ну ничего, первое, что я сделаю, вернувшись домой, обрежу телевизионный кабель. А то, судя по цитатам, телевизора мой покемон пересмотрел.
— Тогот, ты… — в этот миг у меня и слов-то не нашлось, чтобы отразить всю глубину чувств к «любимому» Тоготу.
— Ну, что ты, что ты… слова благодарности можешь оставить при себе… По четвергам я не принимаю…
