Она вышла из комнаты, впервые ему не улыбнувшись.
Когда она вышла и американцы остались втроем, он сказал:
– Теперь, когда мы на время предоставлены самим себе, нам можно рассмотреть наше положение. Откровенно говоря, оно мне не очень-то нравится.
– На что вы жалуетесь? – удивился Моркомбр. – Мы в порядке, не так ли?
– Временно, да, – согласился Квентин. – Но когда начнется заваруха, мы окажемся между двумя огнями. Если туземцы ворвутся сюда, они всех перебьют, включая нас троих. А если они не вломятся, Фуэнтес может счесть неплохой мыслью потихоньку избавиться от нас и не рисковать тем, что поднимется шум по поводу нашего ареста.
– Ради Господа Бога, – сказал Моркомбр, уставившись на него, – неужели он это сделает?
Квентин пожал плечами:
– Он может. Потом тут мисс Арнольд. Она в довольно трудном положении. По-видимому, у генерала свои планы насчет нее… планы, которые ему будет нетрудно реализовать.
Майру передернуло.
– Что же мне делать? – спросила она.
– Вот об этом нам и надо подумать. Ты взял с собой оружие, Билл?
Моркомбр кивнул:
– Ну да, я всегда ношу с собой. А ты?
Квентин похлопал себя по карману.
– Не скажу, что оно нам так уж поможет, но приятно сознавать, что оно есть, на тот случай, если придется что-нибудь предпринять. – Он подошел к окну и окинул взглядом пустынную набережную. – Ни души, – сказал он. – Похоже, что-то уже закипает. Не слышно ни звука. Готов держать пари, что вот-вот крышка сорвется.
Моркомбр подошел к Квентину и встал позади, глядя через его плечо. Майра поколебалась, поставила чашку и присоединилась к ним.
Квентин продолжал бесстрастно:
– Смотрите, начинается… – Он указал вниз. – Господи, Билл, нам бы надо как-то добраться до телефона. Взгляните вон туда. Видите парней, которые выходят вон из того дома? Смотрите, у них винтовки. Это не солдаты… это докеры. Докеры с винтовками… Я говорил вам, как это будет. Вот они идут. Ничего не случится, пока они не налетят на солдат… А тогда крышка сорвется.
– Во всяком случае, я могу сделать снимки, – сказал Моркомбр. – Очень рад, что захватил телескопический объектив.
Он отбежал в угол комнаты и принялся лихорадочно настраивать свой фотоаппарат.
Майра приблизилась к Квентину.
– Вы на самом деле думаете, что будет стычка? – спросила она.
Квентин не отрывал глаз от небольшой группы людей, осторожно пробиравшихся вдоль набережной.
– Полагаю, что так, – коротко ответил он. – Эти ребята жаждут выпалить из своих пушек… Я их, по правде сказать, не виню.
Подошел Моркомбр и установил камеру на коротконогом штативе. Он торопливо настроил камеру на людей внизу. Из окна была видна без помех вся изгибающаяся набережная.
Квентин отступил в глубь комнаты.
– Нужно, насколько это возможно, не попадаться им на глаза, – объяснил он Майре. – Эти ребята будут стрелять по каждому, кого увидят.
Отступив от окна, они продолжали наблюдать за небольшой группой людей, медленно двигавшихся вдоль набережной. Люди перемещались очень осторожно, останавливаясь у каждого кафе и держа винтовки на изготовку. Никто им не мешал. Была ли дана команда что-то начинать, Квентин не знал, но никто им не препятствовал, даже собаки удирали при их приближении в темные аллеи. Наконец они свернули с набережной и пошли по направлению к жилым кварталам. Трое наблюдателей потеряли их из виду.
Квентин подошел к столу и налил три полные порции джина. Он раздал их молча.
Моркомбр присел на корточки, держась поближе к окну.
– Малость затаились, – сказал он. – Значит, так оно и начинается.
Квентин покачал головой.
– Это уже началось, – уточнил он. – Через пару дней тут будет такая заваруха, какую только можно себе представить. Этот маленький отряд будет стерт с лица земли. Затем появится отряд побольше, и с ним будет то же самое. Затем появится совсем большой отряд, и, может быть, несколько человек из него присоединятся к следующей банде. Чтобы раскачать настоящую революцию, требуется время. У этих ребят было немного шансов организоваться.
Моркомбр встал и расправил ноги.
– Но мы находимся в самом безопасном месте. Мне бы не хотелось бегать по улицам во время такой заварухи.
Квентин не ответил. Он взглянул на Майру и стиснул зубы. Он чувствовал бы себя намного спокойнее, если бы ее здесь не было. Может быть, Фуэнтес оставил бы их в покое, если бы не она. Дело всегда чревато бедой, когда в таком месте оказывается женщина.
Раздался стук в дверь, и вошла Анита. Она несла на руке узел с одеждой.
– Милости прошу, сеньорита, одевайтесь. – Она взглянула сначала на Майру и только потом на Квентина.
Майра взяла у нее вещи.
– Вы очень добры, – сказала она.
Анита пожала плечами.
– Они сделают сеньориту менее привлекательной, – буркнула она. В глазах у нее была злость. Она вышла, не оглянувшись.
Моркомбр поерошил пальцами свои непокорные волосы.
– Эта девочка сердится на что-то, – заметил он. – Мне не понравился ее сердитый взгляд, а вам?
Квентин подошел к спальне и открыл дверь.
– Вы можете переодеться здесь, – предложил он. – Я уверен, что вы почувствуете себя гораздо удобней, когда снимете свой вечерний наряд.
Майра сказала:
– Конечно. Пожалуйста, не беспокойтесь больше обо мне. Вам нужно многое обдумать. Я управлюсь теперь сама. – Она вышла в спальню и затворила дверь.
Моркомбр вздохнул.
– Очень мила, не правда ли? – кивнул головой на дверь. – Немного холодна и высокомерна, но могла бы доставить удовольствие, а?
Квентин закурил сигарету.
– Я думаю, ты не единственный, у кого возникает такая идея, – съязвил он.
– Фуэнтес?
– Ну! Вот где начнется для нас неприятность. Разве сможем мы стоять в стороне и позволить этому гнилушке позабавиться с ней?
– Какого черта, – возмутился Моркомбр. – Если он позарится на нее, я вышибу из него дух.
– По крайней мере, попытаешься это сделать, – сухо сказал Квентин. – Но не менее сорока солдат придут этому парню на помощь.
Моркомбр фыркнул:
– О, полагаю, вместе-то мы с ними управимся. Мне бы не хотелось воевать в одиночку, но с тобой, полагаю, мы бы их расшвыряли.
– Разумеется. – В голосе Квентина звучало сомнение. – Но все равно, лучше бы ее здесь не было.
Он вернулся к окну, чтобы продолжить наблюдение за пустынными улицами. Моркомбр присоединился к нему, и некоторое время они молчали, глядя, как солнце постепенно садится за горизонт.
3
Вечером стало прохладней. Легкий бриз, дувший от бухты, шевелил тюлевые занавески на окне.
Моркомбр сидел у окна и курил трубку, не спуская глаз с пустынной набережной. Квентин лежал на диване, смежив веки, с раскрытой книгой на груди. Майра сидела поодаль от них, но любой шум снаружи, шаги по коридору заставляли ее напрягаться.
Они только что закусили консервированной едой, и Квентин мысленно прикидывал, на сколько дней им хватит этого небольшого запаса. Он открыл глаза и покосился на Майру. Она смотрела в другую сторону, не замечая, что он за ней наблюдает. Он подумал, что она выглядит абсурдно юной в коротком черном шелковом платье, одолженном ей Анитой. Он нахмурился, поглядев на ее длинные ноги в блестящих шелковых чулках и на полоску белья, выглядывающую из-под платья, очень заметную с того места, где лежал. Она слишком хороша, подумал он. Ее светлые волосы, точно листовой сияющий металл, отражали мягкий свет настольной лампы. Ему нравились ее длинные тонкие пальцы и форма ее рук. Он задумчиво изучал ее лицо. Твердый изгиб ее рта его озадачил. Выражение ее лица заставило его поискать подходящее слово… Разочарование? Да, вот оно.
Он поймал себя на том, что ему интересно, что же произошло с ней прошлой ночью. Почему она осталась без сопровождения. Как получилось, что она отстала от судна. Весь день она была очень молчалива. Очевидно, она была благодарна им за гостеприимство, но на этом дело и кончилось. Она воздвигла барьер, который ни Моркомбр, ни он не смогли преодолеть. В такие долгие часы ожидания, когда надо все время прислушиваться, не происходит ли что-нибудь, оба мужчины предпочли бы отсутствие женского общества. Эта постоянная беспредметная светская беседа и вежливость, не соответствовавшая их настроению, стала их раздражать. Квентину хотелось, чтобы она ушла, но она сидела спокойно на стуле весь день, отвечала, когда к ней обращались, а в остальное время сохраняла угрюмое молчание.
Оба мужчины наконец в отчаянии сдались. В течение последующих часов царило тяжелое напряженное молчание, нарушаемое лишь шуршанием переворачиваемых страниц и потрескиванием стула, когда Моркомбр менял положение тела.
Внезапно из темноты донеслись три винтовочных выстрела. Они прогремели очень близко. Моркомбр вскочил на ноги.
– Вы слышали? – спросил он, хотя это и так было ясно.
Квентин крадучись пересек комнату, чтобы выключить свет. Затем он осторожно подошел к окну и выглянул. Но из-за мерцающих огней набережной он не смог ничего увидеть. Они напряженно прислушивались в темноте. Были слышны какие-то слабые крики, а потом прозвучали еще два выстрела. На этот раз они увидели вспышки винтовочного огня. Это было неподалеку от отеля.
