– Может быть, стража начинает шевелиться, – сказал Квентин. – Я заметил человека у ворот сегодня днем.
Моркомбр дымил трубкой.
– Должно быть, он и выстрелил в кого-то.
Он хотел выйти на веранду, но Квентин оттащил его назад.
– Держись оттуда подальше, Билли, – посоветовал он. – При этом лунном освещении ты – неплохая мишень.
Моркомбр поспешно отступил в комнату и включил свет.
– Неужели единственное, что мы можем делать, – сказал он раздраженно, – это сидеть и дожидаться. Говорю вам, я уже сыт по горло этим сидением.
Дверь рывком отворилась, и вошел молодой лейтенант. Позади него стояли два солдата, их винтовки были направлены на обоих американцев.
– Прошу извинения, – произнес лейтенант на тщательном английском, – за то, что прерываю вас.
Квентин спросил:
– Что там за стрельба?
Лейтенант пожал плечами:
– Небольшое недоразумение. Чисто местное дело. Уверяю вас, все уже утряслось.
Квентин почему-то нервничал:
– Ну, лейтенант, чем могу служить?
Лейтенант оглядел комнату. Его глаза остановились на Майре. Тонкая улыбочка появилась на его смуглом лице. Он склонился в глубоком поклоне.
– Генерал Фуэнтес шлет вам свои приветствия и приглашает с ним отобедать, – сказал он.
Майра вскинула подбородок.
– Поблагодарите генерала и передайте ему, что я уже пообедала.
Наступила долгая пауза. Лейтенант стоял в почтительной позе, тонкая улыбка все еще оставалась на его лице, глаза его медленно обшаривали Майру оценивающим, оскорбительным взглядом.
Квентин спросил, стараясь держаться спокойно:
– Это все?
Лейтенант не обращал на него внимания. Он смотрел на Майру:
– Сеньорита не понимает? Это… как бы это сказать? Приказное приглашение, да?
Квентин встал между лейтенантом и Майрой.
– Может быть, я облегчу вашу задачу, лейтенант, – твердо произнес он. – Мисс Арнольд не желает обедать с генералом. Она уже пообедала и предпочитает оставаться здесь под моей защитой.
Лейтенант словно бы увидел его впервые. Он изобразил крайнее удивление.
– Советую сеньору не вмешиваться в это дело, – сказал он. – Убегающие арестанты, к несчастью, расстреливаются. – Он многозначительно посмотрел на двух своих солдат. – Я уверен, что сеньорита не захочет стать причиной такого несчастного случая?
Квентин холодно парировал:
– Вы блефуете. Мисс Арнольд останется здесь со мной.
Майра вдруг встала.
– Нет, – вырвалось у нее. – Я пойду. Он совершенно прав. Будет абсурдно, если вы пострадаете из-за меня. У вас есть важная работа. Я пойду с вами, – сказала она, обращаясь к лейтенанту.
По его знаку двое солдат сделали шаг вперед и взяли винтовки на изготовку.
– Одно лишь движение кого-то из этих двоих, – распорядился лейтенант, – и вы пристрелите их как собак. Пошли, сеньорита, хватит кривляться. – Он сделал шаг к двери и рывком ее распахнул.
Майра поколебалась, а потом с достоинством вышла в распахнутую перед ней дверь. Лейтенант выскочил за ней следом и захлопнул дверь.
Он догнал ее в коридоре.
– Квартира генерала на втором этаже, – пояснил он. – Рекомендую вам быть с генералом как можно сговорчивее. Он такой человек, который получает все, что захочет, и, к сожалению, он… как это сказать?.. лишен тонкости. Вот это слово. Вы понимаете, сеньорита?
Майра остановилась и посмотрела ему в глаза.
– Следует ли мне понимать, что вы действуете в качестве сводника, лейтенант? – спросила она холодно.
Лейтенант вздрогнул как от удара. Его желтая кожа потемнела.
– Вы вскоре убедитесь, что это несчастливое замечание, – сказал он, и глаза его сверкнули. – Поскольку вы предпочитаете такую откровенность, я не вижу причин, почему бы вам не осознать как следует положение, в котором вы находитесь. Генерал не потерпит никакой чепухи с вашей стороны. Если вы не готовы быть совершенно покорной, вас потащат к постели солдаты. Теперь вы понимаете?
Майра не моргнула глазом. Она сухо потребовала:
– Пожалуйста, отведите меня поскорее к генералу Фуэнтесу. Я уверена, что ему будет интересно услышать то, что вы мне сказали.
Лейтенант побледнел.
– Но, сеньорита… конечно… – запинаясь, пробормотал он.
Она прошла мимо него и стала подниматься по лестнице. Ее лицо превратилось в холодную, твердую маску. Лейтенант побежал за ней и нагнал ее на верхней площадке.
– Сеньорита, я должен перед вами извиниться. Мои замечания совершенно неуместны. Я беру свои слова назад.
На его лице выступил пот, он старался улыбнуться, но смог только состроить ужасную гримасу.
Не обращая на него никакого внимания, она шла по коридору туда, где стоял солдат с примкнутым штыком. Он увидел, кто к нему приближается, и на жирном масленом лице появилась глупая ухмылка. Он постучал в дверь и распахнул ее перед Майрой.
– Сеньорита, – провозгласил он.
Генерал стоял у открытого французского окна. Когда вошла Майра, он озабоченно обернулся.
– Предстоит отличный вечер, – произнес он, подходя к ней и протягивая руку. На его лице не было и тени улыбки. Его глаза походили на маленькие стеклянные камешки. Он оценивал ее красоту с видом собственника.
Майра не обратила внимания на его руку. Она спросила:
– Правда ли, генерал, что вы нанимаете солдат, чтобы они помогали вам при ваших занятиях любовью?
Генерал остолбенел. Кровь бросилась ему в лицо. Он поднял руку, как бы намереваясь ее ударить. Она спокойно встретила его бешеный взгляд. В течение нескольких секунд он был настолько ошеломлен, что мог лишь издавать какое-то хлюпанье. Потом он отпрянул.
– Как вы смеете говорить мне такие вещи?
– Я и подумала, что тут какое-то недоразумение. Ваш лейтенант предупредил меня, чтобы я не ожидала от вас никакой пощады и что, если я не покорюсь вам, меня будут держать на вашей постели ваши солдаты.
Пренебрежение и презрение в ее голосе почти довели генерала до сумасшествия. Она стояла, выпрямившись, глаза ее сверкали, руки сжались в кулаки. Она понимала, что все зависит от того, удастся ли ей разжечь его гнев.
– Мне стало легче от того, что вы сердитесь, генерал, – продолжала она. – Я ни на миг не поверила, что человек, достигший вашего ранга, способен на такое невыносимое оскорбление по отношению к женщине. Может быть, вы перемените представление о вас у вашего лейтенанта. Оно вам не льстит.
Фуэнтес сделал быстрый шаг вперед и стиснул ее руку. Его лицо было белым от ярости.
– Неужели он и вправду сказал это?
Майра, чувствуя легкую тошноту, тихо произнесла:
– С меня хватает кубинского гостеприимства на сегодняшний вечер. Будьте любезны отпустить меня назад в мою комнату.
Она повернулась к двери. Часовой уставился на нее и сделал – не очень охотно – попытку ее остановить. Майра проскользнула мимо него и пошла по коридору. Она слышала позади легкие шажки генерала и должна была сделать усилие над собой, чтобы не пуститься бегом. Он догнал ее на лестничной площадке.
– Очень жаль, что вам пришлось перенести такое обращение. Не пересмотрите ли вы ваше решение и не вернетесь ли в мои апартаменты? Я могу заверить вас, что у меня вы в безопасности. Что же касается лейтенанта Картеца, то он будет строго наказан.
Стараясь сохранять твердость голоса, Майра сказала:
– Вы должны простить меня, генерал, я испытала слишком сильное потрясение. Ваше великодушие, когда вы застали меня совершенно врасплох, достойно высочайших традиций вашей расы. Пожалуйста, не считайте меня неблагодарной.
Она одарила его испуганной улыбкой и побежала вниз. Генерал смотрел ей вслед. Он был похож на обалдевшего быка на арене, ошеломленного неожиданным взмахом пелерины матадора.
Он стоял в глубоком раздумье на лестничной площадке, пока она не скрылась из виду. Потом его лицо перекосила зверская ярость, он резко повернулся кругом и рявкнул часовому:
– Лейтенанта Картеца ко мне сейчас же!
Часовой с круглыми от страха глазами поспешно повиновался. Фуэнтес его остановил.
– Подожди, – сказал он. – Через час приведи ко мне женщину, понимаешь? Годится та девчонка, которая работает здесь. Разыщи ее и приведи ко мне через час.
Часовой ухмыльнулся:
– Есть, ваше превосходительство.
Фуэнтес взглянул на него с подозрением:
– Если ты дотронешься до нее в течение этого часа, я лично буду присутствовать при твоем наказании. Смотри, чтобы она была чистая и в чистом белье, когда ты ее приведешь. Теперь пришли ко мне лейтенанта.
Он повернулся и пошел в свою комнату быстрой, нетерпеливой походкой.
4
Маленькие разукрашенные часы на каминной полке звонко пробили девять. Через открытое окно доносились отдаленные крики и редкие выстрелы. Моркомбр сидел на полу спиной к двери и глядел в темноту за окном. Уже полчаса он не шевелился.
Квентин в рубашке с короткими рукавами, с расстегнутым воротом мерил комнату широкими шагами. В камине громоздилась куча окурков. Он то и дело косился на Майру, спавшую на диване. Он думал, что теперь, когда ее черты расслабились, она выглядит очень усталой, бессильной и беззащитной. Он подошел к Моркомбру и встал за ним, вглядываясь в ночную мглу.
