У меня возникло необъяснимое чувство, что он мне лгал. Я уже достаточно давно вращаюсь в обществе, чтобы меня можно было так просто провести. Лорд нервничал, и в голосе его не было уверенности, хотя он пытался это скрыть своим высокомерием. Конечно, я ничего не мог поделать, кроме как поблагодарить его и откланяться. Вот, собственно, это и есть моё дело, мистер Холмс. Можете ли вы мне помочь?
Холмс встал и некоторое время молча мерил комнату шагами, лишь однажды остановившись у окна, чтобы вглядеться в улицу за шторами. Потом он подошёл к полковнику, встав спиной к огню.
— Могу ли я вам помочь? Это действительно самый важный вопрос, полковник. Я не чародей, чтобы взмахнуть волшебной палочкой и сотворить Рассендила из воздуха. Но я могу применить свои знания и опыт, чтобы разрешить вопрос, который обрастает всё более и более интересными подробностями. В первую очередь нам необходимо собрать как можно больше информации. Скажите, Руперт знает о вашей миссии?
— Очень маловероятно. Только королева и Фриц знают о цели моего визита сюда. Конечно, моё отсутствие при дворе не останется незамеченным, но Руперт никак не может знать, где именно я нахожусь. Я уехал тайно и в одиночестве.
— Интересно, — тихо пробормотал Холмс и покачал головой. — Если этот человек хоть отчасти так хитёр и пронырлив, как вы говорите, тогда он не нуждается в подсказках о сути ваших планов. Наверняка он смог их предугадать и, понимая, что Рассендил — ваша единственная надежда, предпринять необходимые шаги по опережению.
— Проклятье, Холмс! Это невозможно! — пророкотал Сапт.
Холмс лишь холодно улыбнулся в ответ:
— Не только возможно, полковник. Боюсь, это наиболее вероятно. Всё говорит именно об этом. Но что вы мне скажете? Не чувствовали ли вы угрозу во время этой поездки, или, может, замечали, что за вами следят?
Сапт отрицательно покачал головой:
— Нет, насколько мне известно. Хотя… — и он задумался.
— Ну же, — потребовал Холмс. — Что именно вы заметили?
— Скорее всего, это не имеет никакого значения, так, мелочь.
— Мой опыт позволяет мне утверждать, что именно мелочи в таких делах имеют решающее значение. Позвольте мне самому судить о важности вашего наблюдения.
— Просто сегодня, навещая лорда Бурлесдонского, я заметил странноватого человека, слонявшегося по улице прямо через дорогу от нужного мне дома. Когда я ушёл, этот человек так и остался там.
— Это был высокий человек в клетчатой кепи, потёртом пальто и с усами, напоминающими моржовые?
Лицо Сапта вытянулось от удивления:
— Бог мой, да вы и есть самый настоящий чародей. Как вы узнали?
— Потому что именно этот человек сейчас стоит на противоположной стороне улицы, — ответил Холмс.
— Что? — Сапт вскочил с кресла, но Холмс быстро перехватил его.
— Нет, полковник, не подходите к окну. Пусть он думает, что мы не заметили слежки, это будет нам только на руку.
Сапт вернулся на своё место.
— Что вы хотите этим сказать, Холмс? — поинтересовался я.
— Элементарно, мой друг. За нашим полковником наблюдают люди графа Руперта, скорее всего с самого начала его путешествия.
— Если это так, то они узнают о цели моего визита и сделают всё, чтобы не дать Рассендилу вернуться в Стрельсо.
— Под знамёнами Элфбергов, ни в коем случае.
— Он никогда не подчинится Руперту.
— Разве что не по своей воле.
— Что вы хотите сказать?..
— Только то, что Рассендила похитили Синие. Судя по фактам, которыми мы сейчас располагаем, это наиболее вероятный вариант развития событий.
Сапт выглядел совершенно потерянным.
— Но Рассендил скорее умрёт, чем подчинится требованиям Руперта, — пробормотал он.
— Существует масса способов заставить человека делать то, что требуется. И в этом деле пока слишком много неясностей. Мы должны пролить свет на эти тёмные обстоятельства.
— Что вы предлагаете?
— Я считаю, что нам необходимо воспользоваться помощью нового знакомого, коротающего вечер под нашими окнами.
— Каким образом?
Холмс задумался, а затем ответил:
— Вы остановились в отеле «Чаринг-Кросс», не так ли?
— Да, но как вы об этом узнали?
— Это не имеет значения.
— Может быть, для вас это неважно, но я хотел бы знать.
— Извольте. Всё элементарно: отель «Чаринг-Кросс» популярен у европейцев, а в данный момент на повороте на Вильерс-стрит идут работы на мостовой, и там всё покрыто слоем красноватой глинистой пыли. Как раз такой, которая осела на ваших каблуках.
Сапт хохотнул:
— Я точно обратился по адресу. Вы именно тот человек, который может мне помочь, — заявил он.
Лицо Холмса оставалось напряжённым.
— Посмотрим. А сейчас, полковник, предлагаю вам вернуться в отель. Разумеется, ваш преследователь отправится за вами на кэбе. Громко и чётко назовите адрес и название отеля, а когда сядете, тихо скажите кучеру, чтобы ехал медленно.
— Зачем?
— Затем, что, когда обладатель клетчатой кепки последует за вами, мы с Уотсоном проследим за ним самим. — Холмс обернулся ко мне. — Согласны, Уотсон?
— Разумеется, — ответил я.
— Превосходно. Тогда я не вижу смысла откладывать наш выход. Полковник, когда приедете в отель, задержитесь в фойе, пока не увидите нас с Уотсоном. Потом поднимайтесь к себе и ложитесь спать. Утром мы свяжемся с вами и расскажем о том, что смогли узнать.
Полковник с трудом встал.
— Мистер Холмс, не знаю, как вас отблагодарить.
— Вы излишне торопитесь со своей благодарностью. Пока мы ничего не добились.
— Может и так, но вы дали мне надежду на то, что ещё не всё потеряно.
— Это тёмное дело, полковник, и, боюсь, мы ещё не знаем самого плохого.
Спустя пару минут Холмс наблюдал из окна, как Сапт вышел из передней двери и уселся в кэб, который ждал его всё это время. Соглядатай, подпиравший плечом газовый фонарь через дорогу, дождался, пока лошадь тронулась, и только потом выбросил сигарету и опрометью метнулся к свободному кэбу.
— Идёмте, Уотсон, — прошипел Холмс.
Мы бросились на улицу и успели увидеть, как Клетчатая Кепка садился в кэб, который затем направился вслед за полковником. Холмс нашёл третьего извозчика и двинулся к нему. Кэб остановился, но кучер лишь покачал головой.
— Прошу прощения, джентльмены, но я не могу вас взять. Я должен вернуться в конюшни на Кроуфорд-стрит.
— Полсоверена сверху в конце поездки, — предложил мой друг.
Кучер мгновение колебался, но затем снова покачал головой:
— Я бы с радостью, да лошадь потеряла подкову и повредила ногу. Мне надо о ней позаботиться.
Холмс нетерпеливо что-то буркнул и быстро развернулся.
— Сюда, Уотсон! — рявкнул он и бросился вниз по Бейкер-стрит вслед двум удаляющимся экипажам.
К счастью, Сапт следовал указаниям Холмса и его кэб ехал медленно, и нам удавалось держать его и экипаж преследователя в поле зрения. Мы бежали, стараясь отыскать свободный кэб, но ни один из них, как назло, не попадался на глаза. Холодный ветер хлестал по щекам, ледяная крошка высекала слёзы из глаз.
— Что за адское невезенье! — воскликнул Холмс, едва переводя дыхание, но его слова тут же были унесены ветром.
Расстояние между нами и кэбами постепенно увеличивалось.
— Мы не должны его потерять! — Холмс задыхался от бега, прибавляя шагу и оставляя меня позади.
Чем ближе мы были к Оксфорд-стрит, тем больше людей толпилось на улице, и нам становилось всё труднее удерживать скорость и не сталкиваться с пешеходами.
Я всё-таки налетел на приземистого малого самого недружелюбного вида, который тут же разозлился на мою досадную оплошность. Он потянулся, было, меня схватить, но мне удалось избежать его лап и пробормотать извинения на бегу, обернувшись через плечо.
На углу с Хардинг-стрит мы заметили свободный кэб. Холмс одним прыжком заскочил внутрь, быстро отдал распоряжения кучеру, затем повернулся ко мне, чтобы втащить меня внутрь. Когда кэб резко тронулся, меня отбросило к спинке сиденья.
— Что ещё кроме хорошей пробежки разгонит кровь по жилам, а, Уотсон? — спросил Холмс с сухим смешком, но ликование на его лице читалось даже в сумраке кэба.
Мы свернули налево на Оксфорд-стрит вслед за экипажем преследователя. Несмотря на поздний час и плохую погоду, вся центральная улица была запружена людьми: театралы возвращались домой после представления, ночные гуляки демонстрировали свои наряды, торговцы всех мастей вели горячие переговоры, рабочие и праздношатающийся люд всевозможного вида дополняли картину, свойственную ночному городу.
— Человек — стадное животное, и его неумолимо тянет к себе подобным, — прокомментировал Холмс открывшуюся перед нами картину. Он не отрывал глаз от кэба, едущего в сотне ярдов перед нами.
