Прикрыв глаза, слушая гул моторов и сигналы клаксонов, я то ли вспоминала, то ли видела во сне обрывки прошлого, которое пыталась забыть все те годы, что была женой Люка Купера.
Один, единственный раз…
Не стоило мне соглашаться.
Я знала, что будет в письме. Просто знала и все. Последнее время Люк настаивал на нашем с Брендоном перемирии и одновременно обещал мне работу. Ещё вчера на оглашении завещания измучали догадки, когда выяснилось, что я теперь совладелец гостиничного комплекса, который строит Торн. Я противилась нашему общению при жизни Люка, но после смерти он практически не оставил мне шансов.
Уже дома я раскрыла письмо и пробежала глазами по строчкам. Взгляд тут же затуманили слезы. Ужасный почерк Люка я узнала сразу. Не буквы, а словно пауки топтались на бумаге чернильными лапками. Истерично рассмеялась. Даже с того света Люк умудрялся меня рассмешить. Но вот содержание письма не побуждало веселиться.
Дорога Алексис, если ты это читаешь, значит меня уже нет. Не плачь, всякое бывает. Надеюсь, ты простишь меня за все, что наворотил с чертовыми деньгами. Я паршивый финансист. Но тебе все-таки смог оставить немного баксиков, чтобы жить и ни в чем себе не отказывать. Бизнес Брена стабильный и доходный. Не продавай свою долю. Очень скоро эти отели будут достроены и начнут приносить отличную прибыль. Кроме того, очень надеюсь, что ты сама сможешь поучаствовать в этом проекте. Брен обязан взять тебя на работу. Да, родная, я видел, что тебе тошно в четырех стенах последнее время. Я слышал, как ты говорила Сью, что хочешь работать. Так вперед. Ничего не бойся. Один единственный раз.
Надеюсь, ты не будешь горевать обо мне и начнешь новую жизнь. Будь счастлива, Лекси.
Люблю тебя, детка. Люк.
Я разревелась. Письмо оказалось настолько странным… Словно Люк знал, что скоро умрет. Как? Откуда? Он не болел, был молод и полон сил. Как вообще можно знать о катастрофе заранее? Он гонял давным давно, но никогда не боялся смерти. Лишь последние дни перед роковой аварией стал вести себя странно и говорить о будущем с каким-то отголоском печали.
Мне стало душно, страшно. Я схватилась за горло, которое сдавило рыданиями. Воздуха стало не хватать, пришлось выбежать на улицу. Но и тень сада не принесла мне успокоения. Тесно и душно было везде. Хотелось рассказать, поделиться, выплакаться. Но кому? Я доверяла свои страхи, сомнения только Люку. Он всегда был рядом, а теперь…
Вернувшись в дом, я вытащила из сумки телефон, чтобы вызвать машину. Мне нужно было побыть с ним сейчас. Необходимо просто.
На дисплее высветились не отвеченные вызовы. От Брендона. Чтоб его. Смс.
Первая.
Перезвони мне.
Какой вежливый. Бегу и падаю просто, как спешу тебя услышать.
Вторая.
Алекс, возьми трубку, черт подери.
Третья.
Немедленно.
Четвертая.
Пеняй на себя.
Я едва сдержалась ,чтобы не отправить мобильный в стену. В таком виде и растрепанных чувствах у меня не было никакого желания общаться с этим придурком. Выбрав в списке контактов номер постоянного водителя, я уже занесла палец для вызова, как в гостиную вошел Паоло.
- Мисисс Алекс, приехал мистер Торн.
- Скажи, пусть проваливает обратно, - не выдержала я.
Но следом за дворецким шел сам Брендон.
- Боюсь, это невозможно, дорогая.
Закатив глаза и фыркнув, я мгновенно подобралась, заставила себя успокоиться.
- Я должна уехать, Брен. Мне некогда слушать очередные твои гадости, - проговорила я почти спокойно, равнодушно, отпуская Паоло кивком.
- Алекс, - рявкнул он.
И я взорвалась.
- Нет, Брендон. Нет, нет и еще раз нет. Кто тебе дал право врываться сюда и командовать? У меня своя жизнь, свои дела. Какого дьявола ты лезешь? Если у тебя что-то важное, можно позвонить.
- Так я звонил, твою мать! Сто миллионов раз. Ты не брала трубку.
- А надо было дождаться, когда перезвоню.
- Ага, до японской пасхи? Не пудри мне мозги.
- Мозги? У тебя разве они есть? Я думала, ты весь набит дерьмом под завязку.
Я сама себя не узнавала. Только Брендон Торн мог довести меня до такого состояния буквально за минуту. Я заводилась с полуоборота, едва только видела его. И ненавидела себя за это. За несдержанность, за такую острую, болезненную реакцию на него.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Люк всегда расстраивался, когда мы ругались. Я должна держать себя в руках. Не ради него теперь, но хотя бы из уважения к памяти. Тем более в его доме.
Очевидно, Брен подумал нечто похожее, потому что не ответил мне очередной гадостью. Напротив. Он резко выдохнул, как дракон какой-то. Задрал голову, зачесал пальцами волосы назад. Его губы расслабились, желваки больше не ходили ходуном, а в глазах погасло пламя ярости.
- Алекс, пожалуйста. Мне нужна твоя помощь, - проговорил он спокойно, вежливо.
Это было так же неожиданно, как странно. Снова вспомнив просьбу Люка, я тоже сменила гнев на вежливость.
- Прости, Брен, я, правда, собиралась уходить. Не думаю, что у тебя что-то срочное, но если…
- Можешь показать, где Люк? – перебил он меня.
Я вздрогнула.
- На кладбище, - уточнил Торн.
Я смотрела на него, открывая и закрывая рот. Слезы начали щипать глаза, а проглоченный от ярости ком снова подкатил к горлу.
- Поехали, - проговорила я сдавленно спустя минуту игры в гляделки. – Ты ведь на машине?
- Да, - кивнул Брен.
Схватив с журнального столика очки, с дивана сумочку я прошагал к выходу. Машина Брендона была припаркована у ворот. Черная, седан, абсолютно непримечательная. Я даже марку не разглядела. Непривычно. Люк был без ума от крутых спортивных тачек. Ламборджини, Порш, Феррари. Все они стояли в гараже. Меня от одного их вида бросало в дрожь, и по спине бежал холодный пот. Я проехала с Люком лишь раз, чуть не заработав инфаркт в двадцать лет. С тех пор признавала только неспешные лимузины в честь премьер его фильмов и респектабельные авто с водителями, который не лихачили, как мой покойный муж.
Сев на переднее сиденье, я тут же приготовилась к легкой панике, которая возникала каждый раз, когда я доверяла довезти себя новому водителю. Но, как ни странно, даже тревоги не было. Брендон сел на водительское место, повернул ключ, положил руки на руль. Я не могла не отметить, какие у него красивые пальцы, загорелые руки, браслет из разноцветных нитей на запястье.
- Алекс? – услышала я свое имя сквозь пелену полузабытья.
- Что? – я чуть не подпрыгнула, словно пойманная на месте преступления.
- Куда ехать?
- Бульвар Санта-Моника.
- Голливуд Форева? – уточнил Брендон, нахмурившись.
- Именно.
- Фак, я мог догадаться.
Хотелось проехаться по его тугому на догадки уму, но сдержалась. Лишь хмыкнула, отвернулась к окну и молчала всю дорогу.
Когда Брен припарковался недалеко от входа, я тяжело вздохнула. Как обычно – полно туристов. Не сказать, что толпа, потому что будний день, но все равно многолюдно для кладбища. Что поделать, это Голливуд.
Все так же молча Брендон вышел из машины. Я поспешила вперед, чтобы показать ему дорогу, хотя смотритель мог легко указать ему могилу Люка, а за отдельную плату предоставил бы экскурсовода.
Я передернула плечами, несмотря на теплый день. Хоть и жила в этом мире не один год, даже иногда выходила вместе с Люком в свет, участвуя в публичных мероприятиях, но все равно не привыкла к жизни напоказ, где скандалы ценятся дороже историй из простой, спокойной жизни, а смерть приносит зачастую актеру больше славы, чем все роли при жизни.
Могила моего мужа была вся в цветах. Простое надгробие с именем и датами скоро заменят на монументальную скульптуру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы с Бреном стояли, глядя на мраморную плиту. Он так и молчал, я тоже.
Ты этого хотел, Люк? Чтобы мы перестали ругаться? Смотри же. Он и я. Молчим. Ради тебя. Только он все такой же гад, и мне так тяжело сдерживаться. Особенно здесь, после всего, что пережила, с чем столкнулась.
