– Голова не болит? – насмешливо поинтересовались рядом, и я распахнула глаза. Чертов ольччан был тут как тут.
– Да вроде бы не жалуюсь, – ответила я.
Что-то в его фразе здорово меня напрягало, но понять, что именно, я была не в силах.
– Больше не будешь считать меня сумасшедшим?
Тут я дернулась. Картинка оказалась под пальцами, но расплывалась и ускользала, будто я на нее сквозь мутное стекло смотрела. Психом я его и правда посчитала, но из-за чего, вернее, из-за кого?
– Чжаён, знаешь, – начала я, – вообще не помню, что случилось вчера, у нас интересный день вышел. И если ты…
Чжаён хмыкнул и перебил:
– Слышал я про вашу пьянку, но дело не в ней. Мидзуно так на всех действует. Не привыкла ты еще.
И тут я вспомнила.
…Прекрасный луноликий Ямато своим видом словно по голове меня огрел, в который уже раз. Нет, все-таки до него всем нашим – очень далеко. Один вопрос, зачем ему и Нари понадобилась я. Серьезно, ну какие модели в двадцать семь лет. Старость это, по модельным-то меркам.
Я села за столик, стараясь порвать зрительный контакт, но не в силах оторваться от этих глаз, скул, да всего сразу, черт возьми. Ямато моргнул первым и что-то спросил у Нари. Я хотела было возмутиться, но тут явился официант и поставил на стол три чайничка.
– Так, – деловито сказала Нари. – Нам бы неплохо общаться втроем, но заклятие начнет действовать, когда ты поверишь, так что Мидзуно-сан пока что исключен из разговора. А по-русски он и слова не произнесет, вредина.
Я поняла, что прослушала ровно половину, и заставила себя опустить взгляд в чай.
– Нина, ты веришь в сверхъественное?
Я, конечно, верила. Сижу в дорогом ресторане с красивой деловой кореянкой и, вероятно, самым красивым парнем на планете Земля, а то и за ее пределами. Чем не доказательство?
– Ямато мог бы посиять нам волосами, – правда, Ямато? – но, конечно, делать этого не будет. Поэтому нам придется прибегнуть к мудрости старых друзей… Вот, хорошо, раз пьешь, скоро заработает.
Я вздрогнула и опустила чашку на стол. Наши находились рядом, так что вряд ли меня собрались похищать, но рисковать страшно не хотелось. Да и вкус у чая был какой-то подозрительный. Я моргнула, а когда открыла глаза, замерла, пригвожденная к месту. Вокруг меня метались маленькие вихри и что-то искрилось. Ресторан, все эти колонны, завитушки и вычурные стулья сделались полупрозрачными. Люди вдруг изменились, я едва узнала Костика, он оказался гораздо симпатичнее, чем раньше. Но главное было не в этом. За столом со мной сидели монстр и Ямато. Монстр смахивал на лису, время от времени шел рябью, и на его месте вдруг оказывалась красивая женщина в традиционном ханбоке. А Ямато… Ямато был таким же, не считая того, что весь светился бледным молочным сиянием, и выбеленные волосы были куда ниже плеч, напоминая, наверное, лунный свет, уложенный в буйной прическе.
Смотреть на это не хватало никаких сил. Я попыталась встать на ноги, но этого тоже не получилось, заморгала отчаянно – даже глаза слезились, и тут наваждение пропало. Вернулось золотистое освещение, рядом хохотал обыкновенный Костик, за столиком сидели одетая в черный костюм Нари и обыкновенный дико красивый Ямато.
– А вот и подействовало. – Он хлопнул в ладоши.
Сказано было на чистом русском. Я моргнула и поняла, что сейчас потеряю сознание, но Нари тут же протянула мне платок, надушенный чем-то едким, и голову перестало вести.
– Как тебе истинная сущность вещей? – поинтересовался Ямато совсем уж живо. – Понравилось? А мы так всё видим.
Нари немедленно хлопнула его по руке:
– Прекрати заливать, она и так напугалась. Ты хочешь нового судью или молодое тело? Я про труп, Ямато, про труп, не про то, что ты подумал.
Ямато хмыкнул и промолчал. Я взяла свою волю, завязала ее в узел и попыталась встать из-за стола. Получилось не то чтобы очень, но все-таки получилось. Ямато и Нари сразу вскинулись и хищно на меня посмотрели.
– Простите, я не очень понимаю, что происходит, но, пожалуй, пойду, если вы не против.
– Судья, будь добра, сядь на место, – попросил Ямато, но в его голосе слышался приказ.
Сама не зная, почему, я послушалась.
– Ямато, – недовольно протянула Нари. – Ну хорош уже. Ты с кем имеешь дело, с едой или с равным.
Ямато дернул плечом, и я вспомнила, что в видении он был одет в темное кимоно, и шелк контрастировал с кожей так, что даже выть хотелось.
– С равным, с равным. Все мы тут равны, – обнажил зубы Ямато.
Я сидела тряпичной куклой. Нари посмотрела на меня, перевела взгляд на Ямато и наконец-то выдала хоть что-то знакомое:
– Айщ! – сказала она резко. – Ямато, прекрати свои девчачьи фокусы. Еще светиться бы начал. Я шутила, а ты что творишь.
– А что я творю, – спокойно ответил он, делая глоток из чашки. – Это она хочет уйти. Настойчиво так хочет, еле держу. Судья, сама понимаешь.
Происходящее плохо укладывалось у меня в голове, и я действительно хотела убраться от этих двух улыбчивых психов подальше. Нет, можно, конечно, было что-то понять… Знания по истории Кореи крутились в голове, и я пыталась их приспособить под увиденное. Нари в своем зверином обличье… Погодите-ка.
– Ты кумихо, лисица-оборотень? – спросила я и уставилась на нее во все глаза.
– Представь себе, – хохотнул Ямато, перебирая чашку пальцами. – Так ей еще за триста. Кисэн подрабатывала, студентов ела. Школяров.
Нари вспыхнула и мгновенно подобралась:
– Выбирай выражения, милый. Сам-то кто, проклятый дух?
Ямато развел руками, и я залюбовалась и длинными пальцами, и бледными запястьями, показавшимися из-под худи.
– Нас по-разному называют. Но мне хотя бы двадцать восемь, моя госпожа.
Нари скривилась:
– Ладно, с тобой разберусь позже. А сейчас, Нина, поедем. Мы покажем тебе Москву. Извини, не согласишься – утащим силой. А то этот хваран, Ким Чжаён, совсем распустился и не выполняет обязательств.
Глава 5
Я ошарашенно смотрела на Чжаёна, выкинутая обратно в реальность.
– Вижу, вспомнила, – отозвался тот и улыбнулся, легко и тепло, совсем не как пресловутый Ямато.
До сих пор не могу понять, почему говорят, что все азиаты на одно лицо. Они такие неодинаковые, что даже страшно становится. Вот взять хотя бы Ямато и Чжаёна. Оба высокие, оба красивые. Но один белый, как фарфор, второй смуглый. Носы разные, абрис губ. Глаза – и те, даром что восточные. У Чжаёна кошачий разрез, тяжелое веко. У Ямато очень-очень раскосые. Узкие, пронзительные.
– Хваран, значит, – отозвалась я задумчиво и посмотрела на Чжаёна. – Воин за справедливость, получается. А лет тебе сколько, хваран? Раз сначала обращался как к младшей? Триста? Пятьсот?
Чжаён рассмеялся, сделал мне пальцем и отбежал за кофе к автомату. Монетки бряцнули очень быстро, и он стоял передо мной буквально через несколько мгновений.
– Мне двадцать два, прекрасная Нина, это только госпожа Нари в возрасте.
– И господин Ямато в характере, – уныло добавила я.
– Что, извел своими капризами?
– Да трудно сказать. Я же им не верила до последнего. Пока не продемонстрировали. А демонстрируют они оба очень…
– Не съели никого? – перебил посерьезневший Чжаён.
Я в ужасе помотала головой:
– А должны были?
Чжаён пожал плечами, и я без сил привалилась к его боку, даже не стесняясь того, кто и что про меня подумает.
…Увезли, конечно, не силой, но, по правде сказать, будь моя воля, не поехала бы. Конечно, казавшиеся теперь платиновыми пряди Ямато волновали и манили, но что я, в руки себя взять не могу?
А дальше началось. Ямато сел с правого бока, Нари – с левого, шофер поднял перегородку и нажал на газ. И я вынуждена была слушать. Картинка вырисовывалась шизофреническая, но, как только я пыталась усомниться (уже трезвая, как стекло), Ямато принимался светить волосами, да и Нари один раз рыкнула не вполне человечьим образом. В общем, мои любимые вампиры из английской готики, а далее – везде, существовали. Еще существовали оборотни, злые духи и полный набор нечисти, который только можно было представить. То же самое касалось и Востока. Все их легенды про злых лисиц, поедавших сердце и печень (не путать с более миролюбивыми японскими кицунэ, хотя, к черту подробности, кицунэ тоже жили себе и здравствовали), ёбосанов и, конечно, ёкаев (Ямато отвечал за них), были чистой правдой. Возможно, кое-где приукрашенной, но и только. Чем дальше развивалось человечество, тем сложнее им всем оказывалось выживать. Кое-где образовывались государства внутри государств, кое-где господствовали кланы. И все же к двадцатому веку среднестатистической кумихо жилось очень плохо: не загрызть студента, чтобы без последствий. Сообщества нечисти путали следы, пускали ложные слухи, но все было напрасно. И тогда какому-то итальянскому вампиру пришла в голову блестящая идея: поменять полярности. Да, может быть, все немцы были морально готовы увидеть вервольфа, но китайцы, например, понятия бы не имели, что с ним делать. Каждому народу – своя нечисть и свои способы с ней бороться. Но раз всем становится так сложно, то почему бы кумихо не обосноваться в Европе, а вампирам не двинуться в глубь Азии? Дешево и сердито.
