а с другой — старик почему-то выглядел не очень довольным. Однако не успел я начать задавать вопросы, как дед шикнул на меня, погрозил пальцем, а затем гаркнул:
— Потом всё обсудим, а пока иди к сёстрам, а то они там уже извелись, наверное…
— У меня есть сёстры??
Это известие шокировало меня больше, чем другой мир, новое тело и магия вместе взятые.
— Да, Феликс, у тебя их две! И если не хочешь им навредить, будь добр, не пытайся больше колдовать!
Я рванул к выходу из пещеры, быстро преодолел несколько метров и выскочил наружу. Молодое тело — будь оно неладно! — бурлило гормонами, наполняя эмоциями. Ну, в конце концов, кто эти «сёстры» для меня? Чужие люди, не более. Однако сейчас желание увидеть их было настолько сильным, что я не мог ему сопротивляться. Да и не хотел, если начистоту.
За пределами пещеры царила поздняя весна или раннее лето. Всё цвело, зеленело и благоухало ароматами цветов и трав. Я оказался в не очень густом лесу, где между ветвей пробивалось тёплое солнце. Неподалёку виднелся небольшой двухэтажный домик, спрятанный за декоративной оградкой — похоже, это моё новое обиталище.
Я побежал вперёд, с трудом переставляя непослушные ноги, и уже спустя полминуты перемахнул через невысокий заборчик. Массивная дверь оказалась не заперта — за ней находились небольшие сени, а дальше — комната с печью, шкафами, столом… И двумя девчушками! Одна на вид лет десяти, а другая помладше — лет пяти-шести, не больше.
— Феликс!!!
Слитный вопль по-детски писклявых голосков оглушил на мгновение, а затем меня буквально захлестнула волна объятий. Такое ощущение, что на двух девчонок приходилось минимум восемь рук, а сил у них было как у портовых грузчиков, не меньше!
Когда на теле прибавилось с десяток лишних синяков, я наконец сумел вырваться и рассмотреть своих сестрёнок получше.
Та, что помладше — немножко пухленькая, одетая в белое платье, глядела на меня огромными голубыми глазами, наматывая на палец белокурые локоны. Она выглядела какой-то растрёпанной, будто её только недавно подняли с кровати, но забыли разбудить.
Та, что постарше, наоборот — тощенькая, собранная и деловитая. Светлые волосы завёрнуты в аккуратный «бублик», на платье — передник, на котором даже пятна, казалось, размещены в каком-то специальном порядке. В общем, серьёзная «женщина», сразу видно.
— А что с тобой было? А что у тебя за наряд? А ты уже окончательно выздоровел? А почему ты заболел? А дедушка Хольд где? — вот примерно половина из тех вопросов, которые я успел услышать от младшенькой, пока рассматривал своих новообретённых сестрёнок.
А старшенькая спросила только одно:
— Кушать хочешь?
— Хочу, — честно ответил я.
Пока она выставляла из печи на стол аппетитно пахнущие горшочки с едой, я решил рассказать о своей «амнезии».
— Значит так, сестрёнки, дедушка Хольд меня, конечно, вылечил, но случилась маленькая неприятность: я потерял память и совсем ничего не помню.
— Совсем-совсем? — сразу уточнила младшенькая. — Даже кто твою новую рубаху прошлым летом порвал?
— Даже этого не помню, — я скорчил печальную физиономию. — А ты случайно не знаешь, кто это сделал?
— К сожалению, нет, — девчушка сложила пухленькие ручки под подбородком и покачала головой. — Но искать этого человека бессмысленно и бесполезно, точно тебе говорю!
Я рассмеялся.
— Тори, хватит, — строго сказала старшенькая. — Дай Феликсу поесть спокойно.
— Так я же не против, Эльзочка, — младшая достала из какого-то шкафа кусок хлеба, отломила себе корочку, а остатки протянула мне. — Пусть кушает, пусть выздоравливает!
В одном из горшков оказалось что-то наподобие отварного батата, в другом — тушённые с рыбой овощи. Я быстро смолотил всё вместе с хлебом, прислушиваясь к разговору сестёр. Те болтали о какой-то ерунде — вот оно очарование детства! Узнали, что брат потерял память и хоть бы хны — никаких переживаний.
После еды Эльза дала мне нормальную одежду — серые домотканые штаны, рубаху и пояс.
— И вот ещё… — сказала она, протянув небольшое зеркальце в кожаной оплётке. — Если ты всё забыл, то, наверное, хочешь посмотреть на себя…
Честно говоря, я об этом даже не думал — собственная внешность волновала меня в последнюю очередь. Если мужчина хоть капельку приятнее орангутанга, то это уже успех.
— Спасибо, сестрёнка, — я тем не менее взял зеркальце и взглянул на своё отражение.
Не являюсь ценителем мужской красоты, но Феликса Обрина у нас, на Земле, назвали бы как минимум симпатичным: блондин, голубые глаза, волевой подбородок и тонкий нос… Хотя, кто знает, возможно, здесь это считается невообразимым уродством. Впрочем, мне было всё равно.
Младшенькая Тори (позже оказалось, что это сокращение от Виктории) протянула пухлую ладошку, требуя отдать зеркало, пару секунд любовалась на себя, а потом зачем-то попросила подарить ей мешок. Уж не знаю, для чего он понадобился крохе, но я расстался с этим произведением портняжного искусства без малейших сожалений.
А затем меня так потянуло в сон, что ни на какие расспросы сил попросту не осталось — чёрт с ним, разберусь во всём, когда проснусь. Кое-как доковыляв до соседней комнаты, я рухнул на кровать и отрубился прежде, чем голова коснулась пуховой подушки.
Подъём вышел так себе — почти как в армии. Только вместо крика дневального меня разбудили возмущённые вопли каких-то неизвестных мужичков. Вопли были не только возмущённые, но ещё и явно агрессивные, поэтому я не стал долго нежиться в постели, а быстро поднялся и выскочил на улицу. Похоже, пожить спокойной жизнью мне не удастся даже в другом мире — судьба у меня такая, видимо.
«Надо обзавестись ботинками», — подумал я, когда какая-то колючка впилась в ступню. Удивительное дело, но вчера, когда бежал знакомиться с сёстрами, отсутствие обуви меня совершенно не смущало.
Вопли доносились откуда-то слева, и я, не задерживаясь, направился туда. Повернув за угол дома, я увидел источник шума — возле старика, к которому с двух сторон жались мои сестрёнки, стоял какой-то мужик и визгливо кричал:
— Отдай ягоду, отшельник! Я знаю, что у тебя есть запас!
Кроме визгливого, здесь был ещё один человек. Тощий мужичонка с крысиной физиономией аккуратненько,
