плацу? – заинтересовался высокий гость. Пашка довольно осклабился.
– Гидропушку для нгурулов, ваше благородие. То есть водомет, – поправился Павел, припомнив, что понятие «пушка» в этом мире не существует. – Завтра Ован слив доделает, и будем испытывать. Нгурулам должно понравиться.
– А почему не сегодня?
Парень изобразил недоумение.
– Так стемнеет скоро! Устали все. К этому времени парни уже без магии.
– Иди, Павел, – внезапно прекратил допрос лавэ. Ему было о чем подумать и что обсудить с венценосным другом.
Мужчины проследили, как Павел резво потрусил к милой сердцу караулке.
Первым разговор начал Эрик.
– Позволишь совет? – Раим кивнул. – Сделай, как сказал парень. Провинилась тройка – ответ лидеру держать. А еще лучше – возведи это в правило.
– Почему ты так решил?
– Да ты и сам понял. Быть самым сильным в тройке и быть о-фи-сером – не одно и то же. И еще. Посоветуйся с Ольгой. Думаю, она тебя удивит. А я на два-три дня в столицу смотаюсь.
Глава 2. Подождать, повспоминать, поговорить…
Дверь в караулку была открыта настежь – обычное дело по вечерней прохладе. И закроют теперь эту дверь не раньше, чем хозяева улягутся спать. Весь день толстые стены оберегали жилище иномирян от зноя, а теперь появилась возможность проветрить, чем Ольга и пользовалась. Раим с трудом себе представлял, как она и Павел живут в таких условиях. Караулка так же стара, как и вся крепостная стена. Если в ней и предусмотрены были артефакты уборки и вентиляции, то где они находятся, никто уже не помнит. Вентиляция-то ладно, а вот пол мыть руками… А Ольга как ни в чем не бывало моет и одновременно с Пашкой разговаривает, точнее – жадно внимает.
Нет, Раим не подслушивал, просто сидел на скамеечке у входа и ждал, когда будет можно зайти. На жесткие губы лавэ сама собой наползла улыбка – вспомнилось, как пару недель назад Оля не пустила в караулку его величество. Угораздило же их прийти как раз в пик поломоечных мероприятий. Эрика, который ничтоже сумняшеся потопал по еще не высохшим плитам пола, остановил гневный требовательный окрик:
– Куда по мокрому?!
Король Эрик притормозил и с неудовольствием уставился на единственную во всех мирах наездницу нгурулов, занятую шельмы знают чем. Именно уставился. Хотя ему, наверное, казалось, что он воззрился. И не просто так, а с многозначительным монаршим недоумением. Ольга не сразу поняла двусмысленность момента – стояла на пути незваного гостя с совершенно непримиримым видом. Ноги чуть расставлены, в руке мокрая тряпка грозно раскачивается, вторая рука в бедро уперта. А уж взгляд… И вдруг тихо засмеялась каким-то своим мыслям. Вот только что была готова насмерть стоять, а то вдруг вся озарилась тихой нежностью. И опять засмеялась.
– Ты чего, тёть Оль? – выглянул из умывальни заинтересованный Пашка.
– Да фильм вспомнился. «Большая перемена». – Ольга опять нежно улыбнулась. – «Придут, натопчут. Нет чтобы школу запереть, стояла бы чистая».
Пашка тоже хихикнул. Фильма он не помнил – старый и совсем советский, зато светлую тетушкину ностальгию уловил. Раим наблюдал эту маленькую трагикомедию спокойно. Стоял у двери и ждал, когда же все разъяснится. Эрик подобным благотерпением не обладал. Не привык величество, что на него покрикивают и куда-то не пускают. Король-отец в детстве мог гаркнуть, но не землянка же! И вообще, чем она занимается?!
– Полы мою, – получил он странный ответ на свой раздраженный вопрос.
– Зачем?
– Чтоб чисто было, ваше благородие. Простым людям тоже нравится чистота, – язвительно ответила Ольга, мало-помалу опять раздражаясь. Пришли незваными, влезли без стука, натоптать норовят, уборку закончить не дают. Не станет же Ольга продолжать при посторонних мужчинах! Даже Пашка и тот деликатно смылся в умывальню, чтоб не стеснять тетушку. Поза, в которой моют полы без швабры, не совсем эстетична, даже если надеть длинное платье.
– Чем вас магия не устраивает, голубушка?
Так и выяснилось, что караулка не оснащена магическими удобствами. Вот горе-то. Три четверти народонаселения без всякой магии живут и грязью не заросли, но это так, к слову. А еще великие маги поняли, что земляне ничуть не страдают из-за отсутствия дорогостоящих штучек-дрючек. Обихаживать свою комнатушку им было в радость.
– Влажная уборка – это способ сказать дому, что ты его любишь. Как кошку приласкать, – обронила Ольга загадочную фразу.
Наученный былым опытом лавэ сидел на уличной скамье и довольно нетерпеливо ждал, когда Ольга закончит. Ну и слушал разговор землян. Павел в подробностях рассказывал о своей самоволке. Хвалил Туса за послушание и сетовал, что ломанулся в город, не сменив мундир на штатское. Тогда можно было бы поговорить с тем фермером. Расспросить, узнать о нем хоть что-то. А теперь придется ждать оказии, чтобы поискать фазенду возможных земляков. И наказание еще отбыть придется, и разрешения на отлучку по личным делам добиться для них обоих. А еще лучше, чтоб и Ован был. Его ментал здорово помог бы.
– Ты прости, тёть Оль, намусорил я тебе. Кто ж знал, что из этих плетушек так сыплется земля.
Ольга даже разогнулась, чтобы отмахнуться повыразительнее. Такой день сегодня замечательный, столько сюрпризов! Овощи! Это ли не подарок! И подарок не единственный! Новая душевая! Не нужно теперь в официальную комнату мотаться, чтобы помыться. А какой напор воды из крана! Королевский напор! Ну счастье же!
– Да ладно, Паш. Просто ты попривык, что магия убирает, вот и не остерегся. Это пустяк, уберу. Зато картошка теперь есть. – Раим отчетливо слышал энтузиазм в чуть запыхавшемся голосе помощницы. – Знаешь, как я удивилась, когда пришла с хутора, а тут такое богатство! А уж Сима-то как обрадуется!
– Поесть картошечки, значит, не удастся, – взгрустнул парень. – Вы же все на посадку определите.
– Почему? – Удивление в голосе Ольги было осязаемым. – Эх ты, дитя современности. Картошку глазка́ми сажать можно, чтоб ты знал. После войны, когда голодно было, так и делали. Глазок вот этот, видишь, вырежем и в лунку, а остальное – в котел. Рискованно, конечно, так у нас Ован есть, прорвемся.
Раим услышал, как звякнула жестяная емкость, заменявшая Ольге половое ведро, полилась в раковину вода – хозяйка мыла руки. Раим понял, что уборка закончена, и решился войти, деликатно
