из города. Куда именно, до сих пор не знает никто.
Я вышла из автобуса и собралась перейти улицу на светофоре, как вдруг на перекресток выкатилась колонна из трех фургонов с темно-зеленым брезентовыми кузовами. Остальные автомобили притормозили и прижались к обочинам, уступая дорогу. Фургоны остановились у здания со страховой фирмой, стоматологией и студией танцев, и целая дюжина офицеров, выскочив из машин, тут же скрылась за дверями главного входа.
Прохожие напряженно следили за происходящим. Некоторые пытались скрыться в подворотнях. Люди явно надеялись, что вся эта сцена завершится как можно скорей и больше в нее никого не втянут. Но воздух вокруг фургонов стал так неподвижен, будто остановилось время.
Прижимая к груди пакет с рукописью, я скукожилась за фонарем. Светофор уже несколько раз поменялся с зеленого на красный и обратно. Переход пустовал. Из проезжающего трамвая таращились пассажиры. И тут, как назло, пакет в моих объятиях начал расползаться по швам.
Вскоре послышался топот. Ритмичная, властная поступь полицейских ботинок вперемежку с чьими-то робкими, неуверенными шагами.
Из здания их вывели по одному. Двоих мужчин с седыми висками, крашеную шатенку лет тридцати и худенькую девочку лет четырнадцати. Хотя еще было довольно тепло, каждый из них натянул на себя по нескольку рубашек, курток и шарфов. В руках они держали набитые до отказа сумки. Похоже, эти люди в последний момент похватали все самое нужное из того, что подвернулось им под руку. Впопыхах застегнутые пуговицы, торчащие из багажа края одежды, не завязанные шнурки — все говорило о том, что им велели собраться мгновенно, не объясняя, в чем дело. В их спины упирались оружейные дула. Но на их лицах совсем не читалось растерянности. Глаза — спокойные, как заброшенные болота в лесной глуши — вглядывались куда-то вдаль. Словно тая в себе мириады воспоминаний о том, что мы давно позабыли.
Сверкая значками на лацканах, полицейские деловито, без лишних движений продолжали операцию. Всех четверых задержанных провели прямо у меня перед носом. Чуть пахнуло спиртовым дезинфектором. Возможно, кто-то из них работал в стоматологии.
Одного за другим их загоняли в крытый брезентом кузов фургона. Не отводя от их спин пистолетные дула ни на секунду. Последней была девчонка. Сперва она бросила в кузов свой оранжевый рюкзачок с вышитым на нем медвежонком, потом попыталась забраться. Но единственная ступенька оказалась для нее слишком высокой, и бедняжка, сорвавшись, упала спиной на землю.
Невольно вскрикнув, я выронила пакет. Страницы рукописи разлетелись по асфальту. Все, кто был вокруг, в панике обернулись в мою сторону. «Какого черта дразнить полицию на ровном месте?!» — только что не кричали их взгляды.
Стоявший рядом паренек помог мне все подобрать. Пара страничек намокла в луже, еще несколько угодили под чьи-то подошвы, но в итоге несчастную рукопись мы собрали.
— Всё на месте? — шепотом спросил паренек. Я кивнула и взглядом поблагодарила его.
Слава богу, полиция на нашу возню внимания не обратила. Никто из них даже не обернулся.
Один из офицеров, подсадив девчонку, помог ей забраться в кузов. Ее острые коленки торчали из-под юбки совсем по-детски. Брезент задернули, мотор заревел.
Они исчезли, но время не сразу вернулось в обычное русло. Лишь когда рев моторов затих вдалеке, а трамваи тронулись с места, я смогла наконец убедить себя в том, что очередная зачистка завершена, а сама я по-прежнему цела и невредима. Прохожие вспомнили, куда шагали, и заспешили дальше своей дорогой. Помогавший мне паренек перешел через улицу.
Интересно, помнит ли девочка прикосновение лап того офицера, что ее подсаживал, вдруг подумала я.
* * *
— Когда шла сюда, увидела какой-то кошмар… — сообщила я своему редактору, господину R.
— Зачистку памяти? — догадался он и закурил сигарету.
— Ага. В последнее время они совсем озверели.
— М-да… Все это ужасно.
Он выпустил длинную струйку дыма.
— Но сегодня даже хуже обычного! — добавила я. — Они взяли сразу четверых, прямо в центре города, средь бела дня. Насколько я знаю, раньше забирали поздно вечером и только по одному из домов на окраинах…
— Видно, все четверо скрывались в убежище.
— В убежище? — повторила я и осеклась. Не стоит говорить вслух на такие темы. Где и когда тебя подслушает Тайная полиция в штатском, не знает никто. Только слухи о зачистках так и разлетаются по всему острову.
Вестибюль почти пустовал. Лишь за кадкой с фикусом трое мужчин в костюмах спорили о чем-то над толстыми пачками документов да девица на ресепшене зевала от скуки.
— Думаю, один из офисов здания они использовали как укрытие. Что им еще остается? Говорят, существует очень серьезная подпольная организация, которая помогает им выжить в бегах. Используя высокие связи, находит для них безопасное жилье, собирает деньги и все, что им может понадобиться. Но если эти убежища начала накрывать полиция, значит, больше им прятаться негде…
R явно хотел добавить что-то еще, но вдруг стиснул губы и, сцепив пальцы на чашке с кофе, уставился на что-то далекое в садике вестибюля.
Посреди сада был небольшой кирпичный фонтан. Совсем простенький, без излишеств. Когда мы замолкали, слышалось журчание воды. Далекое и мягкое, точно перебирают струны какого-то забытого инструмента.
— Я давно уже думаю: все-таки странно… — заговорила я вновь, глядя на его профиль. — Как полиция их вычисляет? Ну, тех, кто ничего не забывает? С виду-то они такие же, как все! По какому-то общему признаку — возрасту, внешности, роду занятий — их не вычислить, так? Значит, они осторожны и могут запросто маскироваться под обычных людей! Разве это сложно — притворяться, что исчезновения действуют на тебя так же, как на остальных?
— Хороший вопрос… — отозвался господин R, чуть подумав. — Видимо, не так-то это и просто. Наше сознание окутано подсознанием, которое в десятки раз плотнее его самого. Поэтому притворяться так, чтобы никто не заметил, почти невозможно. А эти люди даже представить не могут, каково это — жить, не помня о том, что исчезло. Иначе с чего бы они скрывались в своих убежищах?
— Это верно, — согласилась я.
— Пока это всего лишь слухи, но… Говорят, что людей с такой формой сознания можно вычислить по информации в генах. И что в некой закрытой лаборатории при университете якобы уже целая команда инженеров учится расшифровывать наши геномы.
— Расшифровывать наши геномы? — повторила я.
— Именно. «Помнящих» не определить на глаз, но их можно вычислить по генетическим образцам. И, судя по активности последних зачисток, эти исследования уже приносят свои плоды…
— Но откуда у полиции наши генетические образцы? — удивилась я.
— Ты уже отпила кофе из этой
