Я обошел три пещеры и никого не встретил. Ангел, скорее всего, догадался, что мы будем его искать, и спрятался поглубже. Конечно для него, привыкшего к бескрайнему небу, очень неприятно и страшно сидеть в темных, узких штольнях, но чего не сделаешь ради жизни и свободы!
Ведь для любого ангела пленение намного хуже смерти. Летуны от природы очень гордые, и быть пленником у людей — это огромный позор. Дело тут не только в насмешках, которыми будут осыпать пленного наши ребятишки и молоденькие девушки, а в самом осознании того, что ты — раб. Пленных ангелов обычно держат в больших, крепких клетках и хорошо охраняют, а потом меняют на похищенных девушек. Или, как я говорил, продают в другое племя.
Однако процесс обмена весьма неспешный, он может затянуться на недели, и ангелу приходится долгими днями и ночами сидеть, как зверь, в тесной, вонючей клетке. Даже выйти в туалет ему не дают — приходится ходить в ночной горшок. И это тоже страшное унижение для свободолюбивых летунов. Поэтому многие из них предпочитают умереть, но не попадать в плен. Вот и надо было найти ангела до того, как он решит покончить с собой.
* * *
Оставалась последняя, самая дальняя пещера, другие я уже осмотрел. Я вошел внутрь, ни на что особо не надеясь.
Подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и начал пробираться вдоль стены. И почти сразу увидел ее. Она полулежала на полу, бессильно уронив голову на грудь. Длинные, светлые волосы закрывали лицо, которое, я не сомневаюсь, было прекрасно. Ангелы вообще намного красивее нас, людей, а уж их девушки… О них ходят легенды.
И вот я своими глазами увидел одну из них. Ее белые, пушистые крылья были сложены за спиной, а из правого предплечья торчала стрела. Моя, между прочим… Летунья с большим трудом добралась до ущелья и спряталась здесь. Укрыться в глубине, судя по всему, у нее не хватило сил.
Странное чувство овладело мною. С одной стороны, я испытывал настоящую гордость — не только сумел подбить летунью, но и сам, без помощи опытных охотников нашел ее. Моя удача меня не подвела… С другой стороны, мне было очень жаль девушку. Я же видел, что ей больно, как она страдает…
— Как тебя зовут? — слегка приподняв голову, спросила красавица (она действительно оказалась необыкновенно хороша, я не ошибся).
— Трой.
— А я Тиа. Трой, дай мне, пожалуйста, воды.
Я отвязал флягу и протянул девушке. Она жадно припала губами к горлышку.
— Спасибо, — через минуту произнесла летунья, возвращая флягу.
Я растерянно глядел на нее, не зная, что предпринять. Конечно, надо было бы немедленно позвать Клео и Дана, чтобы вместе доставить раненую в нашу деревню, но что-то мешало мне… То ли красота летуньи, то ли бесстрашие, с которым она смотрела на меня. На своего врага.
Тиа не просила о пощаде или помощи, хотя стрела в предплечье явно причиняла ей огромную боль. В ее глазах не было испуга, лишь какое-то чисто женское любопытство.
— Ты убьешь меня? — спокойно спросила она.
— Нет, что ты, — замотал я головой, — мы не убиваем ангелов. Ну, я имею в виду, пленных. Только на охоте…
— Ага, — кивнула Тиа, — сбиваете стрелой, а потом смотрите, как мы падаем с высоты и разбиваемся насмерть…
— Но ведь вы похищаете наших женщин, уносите с собой! — возразил я.
— Но не убиваем же! — парировала Тиа. — Наоборот, делаем их счастливыми. Ваши женщины выходят замуж за наших мужчин и рожают детей…
— Против своей воли! — возмутился я.
— Ты в этом уверен? — скептически хмыкнула Тиа. — А ну-ка, припомни, кого ангелы похищают чаще всего?
— Тех неумех, неповоротливых дур, что задерживаются у колодца и не смогли вовремя убежать, — уверенно произнес я.
— А ты не думаешь, что девушки специально задерживаются? — иронически спросила Тиа. — Что мы крадем только тех, кто сам хочет, чтобы его похитили?
— Как это так? — не понял я.
— Ты вроде бы взрослый парень, — вздохнула Тиа, — и должен понимать, что каждой девушке хочется выйти замуж, но не у каждой это получается. У одной, к примеру, нет хорошего приданого, другая лицом не вышла, а третья — вообще хромая… Ваши мужчины очень привередливые, выбирают только самых красивых, а от дурнушек или просто средних воротят нос.
— Так надо, — пожал я плечами, — чтобы рождались только красивые, здоровые дети.
— Надо кому? — спросила Тиа. — Вам, мужчинам? А о женщинах вы подумали? Им тоже хочется семейного счастья!
Я не нашелся, что ответить.
— Господи, — вздохнула Тиа, — ну почему так несправедливо все устроено: у ваших мужчин такой выбор, просто глаза разбегаются. Вокруг столько хороших девушек, мечтающих выйти замуж! А нашим ангелам приходится рисковать жизнью, чтобы добыть себе жену. Пусть даже самую неказистую!
Странно, я об этом никогда не думал. Мне казалось естественным, что у наших парней такой большой выбор. Мужчина находит красивую жену, приводит ее в свой дом, трудится ради нее, а она рожает ему умных, здоровых, симпатичных детей. И чем выше положение мужчины в племени, тем больше у него возможностей. Но даже самым захудалым парням в нашей деревне есть из кого выбрать — девочек действительно рождается очень много…
— Поэтому некоторые ваши женщины — скажем, те, кто не очень рассчитывает на удачное замужество, — продолжила Тиа, — и остаются у колодца. Как бы ненамеренно. И ждут, что их похитят. Понял теперь, дурачок?
— Но зачем? — удивился я, нисколько не обившись на слово «дурачок» (наоборот, даже приятно стало, как будто меня погладили).
— А затем, — наставительно произнесла Тиа, — что у нас они получают семью — мужа, детей. Причем без всякого приданого, договоров и смотрин.
— Но ведь наши женщины не всегда у вас остаются, — сказал я, — некоторые возвращаются домой, причем вместе с детьми…
— Да, — признала Тиа, — верно. Ты знаешь наш обычай: крылатые живут с крылатыми…
— …а бескрылые — с бескрылыми, — кивнул я. — Так принято и у вас, и у нас, это правда.
— Однако многие ваши женщины все же остаются с нашими ангелами-мужьями, — возразила Тиа, — и потом живут долго и счастливо…
— …и умирают в один день, — усмехнулся я.
— Что ты знаешь о смерти, человек? — горько усмехнулась Тиа. — Когда ангел стареет и чувствует, что больше нет сил летать, в последний раз поднимается в небо, высоко-высоко, и бросается вниз, на скалы. Это называется прощальный полет. Родные и друзья провожают его, а потом хоронят его тело…
— Но почему? — удивился я. — У нас, у людей, старики живут долго, в общем доме со своими детьми и внуками, и те заботятся о них.
