— Ох, не нравится мне это, — задумчиво протянул Илюха, глядя вслед своему другу. — Далась ему эта Газель.
— Да ладно, пусть порезвится, — пожала плечами Соловейка.
— Не скажи, Восток — дело тонкое! — голосом легендарного красноармейца Сухова заметил Илюха. — Да к тому же дочка посла.
Тут невольно он бросил свой взгляд на стол, где вольготно расположились обитатели «Иноземной слободы». В последнее время в общении с ними у него наметились некоторые сложности. Однако думать об этом как-то не хотелось, пир есть пир, и забивать голову ерундой Илюха не стал. Он лихо опрокинул чарку и отправил очередную порцию пирожков под стол, где расположился Мотя. Конечно, Змейчик уже давно заслужил место за столом, для него даже соорудили специальный подиум, но в ногах у любимого хозяина он чувствовал себя уютней.
Пиршество продолжалось. Зелено вино лилось рекой, то и дело звучали тосты, и с каждым из них лицо князя становилось все мрачнее и мрачнее. Агриппина, взявшаяся за мужа с присущей ей основательностью и категоричностью, была непреклонна.
Илюха, и так засидевшийся на одном месте, глядя на такую вопиющую несправедливость, решительно встал из-за стола.
— Ты куда? — Тут же встрепенулась проницательная Соловейка.
— Пойдем до первого столика прогуляемся. Ты с княгиней пообщаешься, а я князю благодарность объявлю за его персональную руководящую и направляющую роль в деле борьбы с иноземными захватчиками.
— Слушай, но так же нельзя! — возмутилась Любава. — Есть же этикет, только он сам может пригласить к своему столу!
— Да ладно, что за условности? — отмахнулся Солнцевский, помогая выбраться Моте. — Видишь, в каком он состоянии? Будь Агриппина чуть менее категорична, он бы давно пропустил чарочку, пришел бы в полное равновесие с самим собой и потребовал от меня подробного рассказа про наши очередные похождения.
Любава еще пыталась что-то возражать, но Илюха решительным шагом направился спасать свое начальство от глухой депрессии. Конечно, номинально «Дружина специального назначения» находилась в ведении воеводы Севастьяна, но он уже давно махнул рукой на это странное подразделение. Тем более что при каждой их встрече Изя, с присущей ему въедливостью, выбивал дополнительные ассигнования на поддержание боевого духа и прочую неподотчетную лабуду.
Мотя, с большим трудом выбравшись из-под стола (его габариты, стараниями всех членов команды, весьма увеличились в последнее время), радостно припустился впереди хозяина, но вдруг замер на полушаге.
Он увидел цель! Маленькая фигура за троном, в засаленной рясе заставила Гореныша включить свои охотничьи инстинкты, практически прижаться к полу и осторожно, чтобы не спугнуть, начать красться к ней. Захваченная в прицел личность, заметившая такое к себе внимание, почувствовала себя очень неуютно и занервничала. Это был толмач, секретарь князя и бывший воспитатель княжны Сусанны дьячок Микишка, давний недруг мини-дружины.
Он с первого взгляда невзлюбил Солнцевского и его друзей, а уж когда стараниями этой компании его «кровинушка», княжна Сусанна, вышла замуж за Вилория Галицкого и покинула своего наставника, он вообще сконцентрировался на планах справедливой, по его мнению, мести. И если взрослые члены команды старались с ним просто не связываться, то маленький Мотя, сваливая все на свой возраст, платил Микишке той же монетой.
Вот и на этот раз он не отказал себе в удовольствии немного поразвлечься.
Крался Гореныш страшно и свирепо, то и дело попыхивая паром из ноздрей. Конечно, он не собирался кусаться (да ну его, он грязный и невкусный), но пугануть противного дьячка было всегда приятно.
— Князюшко, отец родной! Да что же это делается?! — завопил Микишка. — Где это видано, чтобы честного человека прямо на пиру всякой пакостью травили?
— Граам! — хором заявили все три головы и сделали вид, что сейчас бросятся в атаку.
Уж он-то точно знал, что Илюха в последний момент схватит его за ошейник, сделает вид, что держит, и немного поругает. Они всегда так делали.
Дьячок исчез, словно его сдуло ветром: Гореныша он боялся панически.
Берендей хотел что-то сказать для приличия, но только и смог, что махнуть рукой и пригласить Илюху с Любавой за свой стол. Трезвая депрессия, похоже, была в наивысшей своей точке.
Старший и младший богатыри не заставили себя долго упрашивать и по-свойски расположились за княжеским столом. Только вот Любава предпочла общество княгини, а Солнцевский уселся радом с Берендеем и Вилорием. Мотя вообще воспринял приглашение по-своему и, кряхтя всеми тремя головами, залез под стол.
— Рассказывай... — хмуро выдавил из себя князь и с отвращением отодвинул кубок с клюквенным морсом.
Как заметил Илюха, на столе номер один горячительные напитки отсутствовали как класс.
Любава с Агриппиной тут же защебетали о чем-то своем и, судя по всему, начисто отвлеклись от мужчин. Осознав это, Илюха понизил голос и заговорщически нагнулся к Берендею.
— Может, по глоточку, так сказать, не ради пьянства, а токмо здоровья для?
— Издеваешься? — страдальческим голосом отозвался князь. — Так нету ж ничего, а подносить Груня не велела.
В ответ Солнцевский многозначительно похлопал себя по внутреннему карману куртки. Карман отозвался глухим, но очень приятным для исстрадавшегося княжеского уха звуком.
— Нельзя, она заметит, — застонал Берендей.
Тут Солнцевский посмотрел на великого русского самодержца как на дите малое. Сразу видно, до боли сердца знакомая Илюхе табличка «Приносить с собой и распивать спиртные напитки запрещено» князю была неведома.
С совершенно невозмутимым видом старший богатырь ненавязчиво опустил свой кубок под стол. Уже спустя несколько секунд он был возвращен на свое законное место, но уже не с ягодным морсиком, а с чудесным Изиным первачом на березовых бруньках из любимой фляги Солнцевского. Илюха упорно таскал ее везде с собой, и не зря, как видите. Помочь своему князю в трудную минуту — первейший долг каждого богатыря!
— Гениально, — совершенно искренне резюмировал князь и одним могучим глотком освободил свою посуду от ненавистной безалкогольной жидкости.
Процедура повторилась. Вилорий, волею тещи также посаженный на сухой паек, не остался в стороне и подал Илюхе свой кубок.
— За победу! — поднял тост князь, после того как все приготовления под столом были закончены.
Возражений ни у кого не было, и весь зал дружно поднял кубки.
Агриппина удивленно посмотрела на внезапно повеселевшего мужа, внимательно осмотрела стол и успокоилась: спиртного на столе не было.
— За «Дружину специального назначения!» — спустя некоторое время решительно повторил Берендей.
Его настроение, до этого момента пребывавшее в глубоком минусе, прямо на глазах выправлялось, и правитель Киевской земли позволил себе расслабиться.
— Ну уважил! — протянул он, вольготно развалившись на троне. — Что же это за пир такой, коли ничего нельзя?
— Да не вопрос, — хмыкнул довольный Илюха. — Слава богу, опыт у меня в этом деле большой.
— Ну да, ты же из монахов, — с пониманием в голосе заметил Вилорий.
Уверять в обратном Солнцевскому было уже лениво, а объяснять, откуда действительно у него взялся опыт по розливу спиртных напитков под столом на слух, не хотелось. Да в свое время таких специалистов было пруд пруди!
— Давайте лучше по третьей, — нашел компромисс Илюха.
Как и следовало ожидать, возражений не последовало.
— Слушай, а как это ты так точно наливаешь? — удивился князь, глядя на кубки.
— Так по «булькам», — пожал плечами богатырь.
— По чему? — хором переспросили оба князя.
— Ну по «булькам», — пояснил Илюха. — Пять «булек» в самый раз.
Еще некоторое время они осознавали услышанное, а осознав, дружно подняли тост за старшего богатыря и его команду.
Далее, как и следовало ожидать, разговор перекинулся на недавнюю выигранную битву. Илюха подробно рассказал о примененной военной хитрости и описал заслуги каждого из команды в этом деле. Берендею оставалось только крякать от удивления и восторга.
— Слушай, а Изя-то где? — спохватился князь.
— Пошел сведения собирать, — почесав стриженый затылок, совершенно честно признался Илюха.
— В государственных интересах? — тут же поинтересовался Вилорий.
— Конечно! — не моргнув глазом подтвердил старший богатырь.
— Вишь, какие у меня орлы на службе! — обратился к своему зятю изрядно повеселевший Берендей. — Даже на пиру расслабиться не могут, все о службе своей нелегкой думают.
Вилорий, знакомый с «Дружиной специального назначения» не понаслышке, только кивнул головой. В конце концов, именно этим ребятам он был обязан семейным счастьем и как следствием отсутствием войны между Киевом и Галичем.
