1.4. Сакральные модели ритуала
Каждый обряд следует божественному образцу, архетипу. Этот факт хорошо известен, поэтому мы вполне можем ограничиться всего несколькими примерами. "Мы не должны сделать то, что изначально делали боги" (Чатапатха Брахмана, VII, 2,1, 4). "Так делали боги; так делают люди" (Тайттирия Брахмана, I, 5, 9, 4). Это индийское изречение справедливо, согласно нижеприведенной теории, для ритуалов во всех странах. Эта теория объясняет как обряды народов, именуемых «примитивными», так и обряды, существующие в обществе с высокоразвитой культурой. Аборигены юго-востока Австралии, к примеру, практикуют обрезание с помощью каменного ножа, потому что так их научили мифические предки; негры народа амазулу совершают обрезание, потому что так постановил Ункулункулу (культурный герой) ш illo tempore: "Мужчины должны быть обрезаны, дабы не походить на детей".[32] Церемония хако была впервые продемонстрирована жрецам индейцев пауни верховным божеством Тиравой в начале времен. У народа сакалава на Мадагаскаре "все семейные, общественные, национальные, религиозные обряды и церемонии должны соблюдаться согласно правилам lilin-draza, то есть установленным обычаям и неписаным законам, унаследованным от предков…"[33] Нет необходимости множить примеры; все религиозные действа предположительно были предписаны богами, культурными героями или мифическими первопредками.[34] Отметим только, что у «примитивных» народов не только обряды имеют свою мифологическую модель, но и любое действие человека обретает свою значимость в той мере, в какой оно в точности повторяет действие, совершенное в изначальные времена богом, героем или предком. В конце настоящей главы мы еще вернемся к этим образцовым действиям, беспрестанно повторяемым людьми.
Однако, заметим, что подобная «теория» объясняет существование обряда не только в «примитивных» культурах. К примеру, в последние века существования Древнеегипетского государства власть обряда и слова, находящихся в ведении жрецов, зиждилась на имитации перводеяния бога Тота, сотворившего мир силой своего слова. Согласно иранской традиции, религиозные праздники были установлены Ормаздом для разграничения периодов Творения Космоса, длившегося год. В конце каждого периода, представляющего соответственно сотворение неба, вод, земли, планет, животных и человека, Ормазд отдыхал пять дней, во время которых он и установил основные маздеистские праздники (ср. Bundahishn, I, A 18 sq.). Человек только повторяет акт Творения; его религиозный календарь на протяжении года напоминает обо всех этапах космогонии, имевших место ab origine. В самом деле, священный год постоянно повторяет Творение, человек является современником космогонии и антропогонии, потому что обряд переносит его в ми фическую эпоху начала.
Бассарид в своих оргиастических обрядах воспроизводит драму Дионисия; орфист посредством инициационной* церемонии воспроизводит деяния Орфея и т. д.
Иудео-христианский шабаш также является imitatio dei (подражанием богу). Субботний отдых воспроизводит изначальное действие Господа, ибо на седьмой день творения бог "почил от всех дел своих, которые Бог творил и созидал" (Бытие, II, 2). Послание Спасителя — это прежде всего образен, которому необходимо подражать. Омыв ноги своим апостолам, Иисус сказал им: "Ибо Я дал вам пример, чтоб и вы делали то же, что Я сделал вам" (Иоанн, XIII, 15). Смирение всего лишь добродетель; но акт смирения, осуществляемый по примеру Господа, — это уже акт веры и средство спасения: "Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга" (Иоанн, XIII, 34; XV, 12). Эта христианская любовь освящена примером, поданным Иисусом. Поступая так сегодня, мы избываем греховность человеческого существования и обожествляем человека. Тот, кто верит в Иисуса, может делать то, что делал Он; нет предела его силам и возможностям. "Верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит" (Иоанн, XIV, 12). Литургия является прямым напоминанием о жизни и Страстях Господних. Далее мы увидим, что это напоминание в действительности является реактуализацией "того времени".
Брачные обряды также имеют божественный образец, и людские браки воспроизводят иерогамию, в частности, союз Неба и Земли, "Я — Небо, — произносит муж, — ты — Земля" (dyaur aham, pritivi tvam; Брихадараньяка упанишад, VI, 4, 20). У же в Атхарваведе (XIV, 2, 71) муж и жена уподобляются Небу и Земле, в то время как в другом гимне (Атхарваведа, XIV, 1) каждое действие свадебного обряда объясняется наличием образца, восходящего к мифическим временам: "Как Агни взял эту землю за правую руку, так и я беру тебя за руку… и пусть бог Савитар возьмет тебя за руку… Тваштар украсил ей платье, чтобы она была красива, согласно указанию Брихаспати и Сказителей. И да одарят Савитар и Бхага эту женщину детьми, как они одарили Дочь Солнца!" (48,49,53; перевод Л. Рену). В обряде зачатия, описанном в Брихадараньяка упанишад, акт воспроизводства превращается в иерогамию космического масштаба, где задействован целый ряд богов:
"Пусть Вишну готовит образец, пусть Тваштар обрабатывает форму; пусть Праджапати делает отливку; пусть Дхатар положит в тебя зародыш" (IV, 4,21).
Дидона празднует свой брак с Энеем во время ужасной грозы (Вергилий, Энеида, IV, 160); их союз заключается одновременно с союзом стихий; Небо, сжимая в объятиях свою супругу, изливает оплодотворяющий дождь. В Греции при заключении браков следовали примеру Зевса, который тайно соединился с Герой (Павсаний, II, 36, 2). Диодор Сицилийский (V, 72,4) уверяет нас, что на Крите жители подражали критской иерогамии;* иными словами, церемония бракосочетания обретала свою значимость, следуя образцу — изначальному событию, случившемуся "в то время".
Космогоническая структура всех этих брачных обрядов требует более подробного рассмотрения; речь идет не только об имитации образцовой модели — божественного бракосочетания Неба и Земли: имеется в виду прежде всего результат этого брака, то есть космогоническое творение. Вот почему когда в Полинезии бесплодная женщина хочет заиметь ребенка, она поступает по примеру Праматери, которая in illo tempore была повалена на землю и оплодотворена Великим Богом Ио. По этому случаю рассказчик исполняет космогонический миф.
Напротив, когда хотят развестись, запевают заклинание, в котором упоминают о "разделении Неба и Земли".[35] Ритуальная декламация космогонического мифа по случаю бракосочетания входит в число обычаев многих народов; мы вернемся к ней позже. Теперь же уточним, что космогонический миф служит образцовой моделью не только для бракосочетания, но и для любой иной церемонии, имеющей своей целью восстановление целостной полноты;, вот почему, когда речь идет об излечении, оплодотворении, рождении, полевых работах и т. п., декламируют миф о Сотворении Мира. Космогония является образцовым примером творения.
Деметра разделила ложе с Ясионом на свежевспаханном поле, в начале весны (Одиссея, V, 125). Смысл этого союза ясен: он способствует плодородию почвы, чудесным образом влияет на земные силы творения. Вплоть до прошлого века этот ритуал был весьма распространен на Севере и в Центре Европы (о чем свидетельствует обычай символического соединения супружеской пары прямо на поле)[36] В Китае молодые пары весной шли соединяться на молодой траве, дабы подтолкнуть "космическое возрождение" и "всеобщее зарождение". В самом деле, любой человеческий союз находит свое обоснование в брачном первосоюзе, космическом единении элементов.
В IV книге Ли Цзы, Юэ Линга (Книге ежемесячных предписаний) уточняется, что жены являются к императору, дабы сожительствовать с ним в первый месяц весны, когда гремят грозы. Монарх, а за ним и весь народ, следует космическим образцам. Соединение с мужчиной является ритуалом, согласованным с космическими циклами, которые узаконивают этот союз.
Всю палеовосточную брачную символику можно объяснить посредством небесного образца. Шумеры праздновали свадьбу в день отмечания Нового года; на Древнем Востоке бытовал космогонический миф, согласно которому именно в этот день был заключен священный брак; по обычаю брак этот имитируется посредством соединения царя с богиней.[37] Именно в день нового года Иштар делит ложе с Таммузом, и царь проигрывает этот мифический брак, совершая ритуальное совокупление с богиней (то есть храмовой жрицей, воплощающей собой богиню-супругу) в потайной комнате храма, на брачном ложе богини. Божественный союз обеспечивает плодородие земли; когда Нинлиль соединяется с Энлилем, начинается дождь.[38] Плодородие также обеспечивается брачной церемонией короля и прочих брачных пар живущих на земле людей, и т. д. Каждый раз, когда воспроизводится модель священного брака, то есть каждый раз, когда заключается брачный союз, происходит возрождение мира. Немецкий термин "Hochzeit" (свадьба) происходит из "Hochgezi", празднование Нового года. Брак возрождает «год» и, соответственно, наделяет его плодородием, изобилием и счастьем.
