Комбинат в сутки перерабатывает сотни тонн руды, только часть из нее становится медью, а остатки, так называемый шлам, после флотации по пульпопроводу отводятся в особые хранилища, шламонакопители. Даже при небольшой фантазии можно представить, какими гигантскими должны быть накопители, если комбинат рассчитан на долгие годы работы. У накопителей есть и другая, не менее важная функция ― они служат отстойником для той воды, что по пульпопроводу выносит шлам.
Под накопители отвели площадь далеко в предгорьях, и четырнадцатикилометровая дамба высотой двенадцать метров полукругом должна была опоясать горы. У треста «Строймеханизация» по сравнению с другими коллегами-строителями было преимущество. К пуску второй очереди комбината не требовалось возвести дамбу целиком, проект предусматривал строительство ее отсеками. К тому же, действующая очередь имела старые «хвосты», которые в случае надобности некоторое время могли принимать отходы и с нового комплекса. До открытия совещания в горкоме вереница машин, прибывших в Заркент, объехала и саму строительную площадку второй очереди, и посетила предгорье, где намечалось возвести дамбу шламонакопителя. Даврон Кабулович, предусмотрительно усадивший в свою машину проектировщиков, уже в дороге узнал многое о дамбе, например, что еще не определены карьеры, откуда будет поступать материал для дамбы, что длина пульпопровода восемь километров, а ориентировочная стоимость работ шестнадцать миллионов рублей.
Кабулов сразу же понял, что таких долгосрочных и больших объектов, где можно размахнуться, у треста еще не было. После совещания в горкоме, когда машины дружно рванули в Ташкент, он решил заехать в управление капитального строительства комбината, получить, если возможно, хоть какую-то проектную документацию по дамбе. Он любил в шутку повторять: «Чем раньше начнешь, тем больше шансов избежать мудрых советов». В общем-то, это был его принцип ― никогда ничего не откладывать на потом.
Начальника управления капитального строительства, знавшего его в лицо, не было, а в отделе в нем, молодом человеке, управляющего не признали и, вместо того, чтобы принести стройгенплан и пояснительную к нему,― то есть все, что у них имелось на сегодняшний день для «Строймеханизации», черкнули записку в техническую библиотеку комбината, что находилась в подвальной части здания, и указали, как туда пройти. Пройдя сырыми, мрачными коридорами подвала, тускло освещенными пыльными лампами дневного света, он отыскал дверь с надписью: «Библиотека».
Небольшая, без окон комната, заставленная стеллажами с книгами и папками с чертежами, была ярко освещена, за столом с картотекой никого не было, а чуть справа за чертежным кульманом стояла женщина.
Она подняла от кульмана глаза и сразу узнала Кабулова.
― Даврон?
На секунду возникла пауза, показавшаяся обоим вечностью. Первой пришла в себя Светлана.
― Как ты меня отыскал?
Настолько неожиданной, невероятной была эта встреча в сыром подвале, что Кабулов не нашел ничего лучшего, чем сказать:
— Я вот… ― и протянул ей записку на получение документации по дамбе.
― Я что-то впервые вижу у себя в подземелье управляющего, да еще из Ташкента. Может, то, что я слышала краем уха, оказалось неверным и Кабулов просто твой однофамилец?
— Нет, ты не ошиблась, только ваши из УКСа не признали во мне управляющего, впрочем, я не в претензии, скорее наоборот,― ответил гость, обретая свою обычную уверенность.
Так они и продолжали стоять посреди ярко освещенной комнаты, пока Светлана неожиданно не сказала:
― Если не спешишь, посиди немного со мной, я тебя чаем угощу, хочешь?
― Спасибо, с удовольствием.— Он поймал себя на мысли, что вновь, как и прежде, очаровывается ее голосом, и на память пришла строка из давней студенческой жизни:
Пьянея звуком голоса, похожего на твой.
Она торопливо схватила электрический чайник и выскочила в коридор за водой. Кабулов ослабил узел галстука и, оглядев содержащуюся в чистоте и аккуратности библиотеку, грустно улыбнулся.
— Сколько же лет мы не виделись… Кабулов, все так неожиданно, даже не знаю, как теперь тебя называть… ― говорила Светлана, возвратившись.
― Семь, ровно семь, как раз в июле я уезжал в Павлодар, Светлана Архиповна.
― Ты помнишь, как меня зовут по отчеству?
― Я все помню, Светлана Архиповна.
― Как Кабул-ака поживает, надеюсь, здоров? Я почему-то его часто вспоминаю.
― На пенсии старик, на пенсии, внуками и внучками занят.
― У тебя так много детей?
― Нет, это дети моих сестер, если ты не забыла, у меня ведь их четверо, младшая сейчас живет у меня в Ташкенте, заканчивает медицинский институт.
Светлана густо покраснела, и снова бы могла нависнуть тягостная пауза, но закипел чайник.
― А почему ты здесь, в библиотеке?
— Долгая и грустная история, Кабулов, лучше уж не спрашивай. Не всем дано ― по восходящей, пей чай и расскажи о себе. Это будет гораздо интереснее и веселее.
Но Кабулов, в поведении которого за эти годы появилась властность, без особых усилий уговорил ее рассказать о себе.
Институт она не закончила, уехала с Карленом по направлению в Заркент. Поначалу, казалось бы, временно, устроилась сюда, в библиотеку. Работа несложная, да и времени достаточно, институт решила одолеть заочно. Получили отдельную комнату в общежитии для молодоженов. Карлен работал механиком в строительно-монтажном управлении «Высотстрой». В общем, грех жаловаться, все так начинают. Даже съездила в Ташкент, сдала за четвертый курс все экзамены и курсовые работы. А когда вернулась… и началось. Узнала, что Карлен погуливает, да он и не скрывал этого. За время ее отсутствия были скандалы, драки с обманутыми мужьями, те даже дверь вышибли. Пришлось уходить из общежития.
Хотела бросить все, уехать домой, к маме, но было стыдно… Через полгода муж закрутил на работе роман с женой своего начальника. Скандал на весь Заркент, пришлось уйти из управления. Жили на частной квартире, пятьдесят рублей в месяц, а тут он без работы несколько месяцев ходил, вот и стала выполнять еще работу чертежницы. Думала, временно, а у кульмана застряла на годы. Впрочем, чертить она любила. Потом сменили одну частную комнату, другую, а он менял одну работу за другой, трудно уживался с людьми. Репутация у него была ― не позавидуешь, иной начальник хоть и нуждался в кадрах и знал, что Муртазин толковый инженер, а отказывал, лишь бы от греха подальше. Сейчас вот в ЖЭКе, инженером, больше некуда было деваться, да и квартиру там сразу дали. А она вот так шестой год ― в подвале, теперь уже не выбраться, наверное, никогда.
Слушая ее грустную историю, Даврон ловил себя на том, что наслаждается ее голосом. И думал, как прекрасно, что время щадит в человеке глаза и голос, они долго остаются молодыми. Но вот она замолчала, и он сразу увидел усталую женщину в не знающем износа кримпленовом платье, хотя стояла на дворе сорокаградусная жара, в туфлях со скошенными каблуками, с воспаленными от яркого света и чертежей глазами. Когда он работал начальником управления, да и теперь управляющим, на приемах по личным вопросам видел немало таких женщин со следами непосильных забот на лице, слышал немало похожих исповедей. Но это был особый случай, и все происшедшее и происходящее касалось ее, остававшейся для него навсегда Светой, Светланой…
Несколько раз он порывался прервать эту жалкую исповедь, но, видимо, ей нужно было выговориться, и Кабулов выслушал ее до конца. Она еще говорила, а Кабулов уже знал, что следует предпринять.
— Вот что, Светлана,― сухо сказал он,― не знаю, как назвать: приятным стечением обстоятельств или удачей, но сегодня решено в Заркенте возвести новый шламонакопитель для вашего комбината. Работы ― на годы. Получаем две квартиры в Ташкенте и восемь в Заркенте. В связи со строительством дамбы тресту придется открыть лабораторию по грунтам. Туда нужен толковый, знающий человек, который мог бы взвалить на себя организацию этого очень тонкого инженерного дела. Разумеется, у него будет штат, пять-шесть человек, но их он должен подобрать сам. И знаешь, я подумал, лучше Карлена мне человека не найти, к тому же, помнится, в институте это как раз его интересовало. А что он блажит… пройдет, если у него появится интересная, нужная работа. Мужчина создан для работы, и если она захватит его… он остепенится… С работы начинается счастье мужчины, тут уж я по себе сужу. А с тобой проще. С институтом, думаю, особых сложностей не будет, хотя и порядочно времени прошло. Работать пойдешь тоже к нам в трест, поначалу чертежницей, а там приглядишь место сама, отделов много, но для начала я попрошу привести в порядок нашу трестовскую библиотеку и архив, судя по всему, опыт у тебя в этом деле немалый. Вот вроде все.
