правительство США имеет 750 военных баз, действующих в зарубежных странах и территориях, по сравнению с не более чем тремя десятками для России и пятью для Китая? Автор эпохальной книги "Нация баз", профессор Американского университета Дэвид Вайн, выступил соавтором доклада 2021 года, в котором отмечается, что "Соединенные Штаты имеют по крайней мере в три раза больше зарубежных баз, чем все остальные страны вместе взятые". Повторение таких фраз, как "расходы на оборону", сопровождается упущением таких неудобных фактов.
Когда ограниченный круг информации и мировоззрений повторяется бесконечно, именно это доминирует в эхо-камерах СМИ. Между тем сила умолчаний - того, что почти никогда не упоминается, - огромна. Затянувшееся молчание может быть чрезвычайно влиятельным.
Ключевые темы, которые редко оспариваются, постоянно превозносят военную мощь США как незаменимую для мира. В начале своего президентства Джо Байден звонил в знакомый колокол, заявляя, что Америка "готова возглавить мир" и "сесть во главе стола".
Милитаризм, способствующий безостановочному ведению войны США, носит системный характер, но тема системного милитаризма не привлекает особого внимания общественности. Раздувающиеся бюджеты Пентагона считаются священными. Хотя могут возникать горячие разногласия по поводу того, как, где и когда Соединенные Штаты должны вступать в войну, прерогатива военного вмешательства почти не ставится под сомнение в средствах массовой информации.
Даже когда общепринятая мудрость приходит к выводу, что война была неразумной, последствия для журналистов, которые ее продвигали, практически нулевые. Репортеры и обозреватели, с энтузиазмом поддержавшие вторжение в Ирак, в результате не пострадали. Многие из них продвинулись в профессиональном плане. В медиаленде быть сторонником войны означает никогда не извиняться. Журналисты, поддержавшие программу войны, впоследствии не смогут бросать камни из своих стеклянных домов; то же самое можно сказать и о СМИ.
Сильные вызовы статус-кво американского милитаризма редко попадают в основные средства массовой информации. Новостные издания могут предоставить широкий спектр мнений по многим вопросам, но на освещение деятельности Пентагона и его военных действий накладываются особые ограничения. Исключения, конечно, можно найти в репортажах и комментариях о внешней политике и войне. Но то, что является исключительным и редким, имеет малое влияние по сравнению с тем, что является обычным и рутинным. Исключения не могут конкурировать с барабанным боем.
Взаимосвязанные средства массовой информации и политические институты не выходят за рамки серьезной дискуссии. Это особенно верно в отношении основных вариантов ведения войны. Члены Конгресса и высшие должностные лица исполнительной власти чутко реагируют на репортажи и комментарии основных СМИ, которые, в свою очередь, руководствуются диапазоном дебатов на обоих концах Пенсильвания-авеню. Право Соединенных Штатов на военное вмешательство в дела различных стран редко подвергается сомнению. Доминирующая политическая и медийная элита также не выражает особого беспокойства по поводу последствий для людей, живущих в странах, где Соединенные Штаты ведут войну.
ОШИБКИ - ТО, ЧТО МЫ НЕ ВИДИМ И НЕ СЛЫШИМ - могут быть самыми губительными сообщениями из всех.
Когда некоторые типы образов и тем постоянно присутствуют в СМИ, они притягивают наше внимание и все мысли, которые с ними связаны. На противоположном полюсе то, что опущено, отталкивает мысли, давая негласные подсказки о том, что не стоит знать или серьезно рассматривать.
Рутинное исключение людей, пострадавших от американских военных действий, в кадрах СМИ говорит о том, что они не имеют особого значения. Поскольку мы редко видим изображения их страданий, слышим их голоса или встречаем сочувственные слова в их адрес, неявное послание звучит громко и отчетливо. Молчание в итоге говорит с большой громкостью: Этих людей почти не существует. Они - другие. Они нас не касаются. Они не имеют особого значения, в то время как наша страна является причиной их страданий.
Противники войны часто утверждают, что антивоенные настроения росли бы, если бы средства массовой информации наглядно показывали разрушительные последствия войны. К стыду основных американских СМИ, такое освещение было скудным, вплоть до стандартной журналистской халатности по отношению к американским военным действиям. Препятствующими факторами являются самоцензура, стремление к карьерному росту и опасения по поводу безопасности работы в условиях давления национализма, коммерциализма и профессионального конформизма.
Вопреки мифам, телерепортажи о кровопролитии во Вьетнаме не стали решающим фактором, настроившим общественность против войны. На самом деле, в эфир попало очень мало кадров страданий и смертей. После того как последние американские войска покинули Вьетнам в 1973 году, TV Guide опубликовал серию статей журналиста-расследователя Эдварда Джея Эпштейна, который провел глубокий анализ всех выпусков новостей на ABC, CBS и NBC за одиннадцать лет войны. В первой половине этого периода, по его словам, "продюсеры программ "Вечерние новости" на NBC и ABC говорили, что приказывали редакторам удалять слишком жестокие или подробные кадры, потому что они не подходили для новостной программы, выходящей в обеденное время". Президент CBS News Фред Френдли сказал, что политика телекомпаний "помогла оградить зрителей от истинного ужаса войны". Как бы то ни было, то, что все же попадало на экраны американского телевидения, едва ли поколебало нацию. Когда профессор коммуникаций Дэниел Халлин методично просматривал кинескопы с репортажами трех телеканалов, он обнаружил грубый эквивалент чернильных клякс Роршаха: "Вьетнамские новости были достаточно двусмысленными и противоречивыми, особенно после начала 1968 года, чтобы и "ястребы", и "голуби" могли легко найти материал для поддержки своих взглядов на войну".
Тем не менее, новости, безусловно, определяют общественное мнение. И она смешивается с такими сферами, как пандитизм, политика, культура и развлечения, чтобы поддерживать непрерывность военного государства. Огромный разрыв между тем, что на самом деле происходит с людьми в зонах военных действий, и тем, что мы получаем от основных американских СМИ, существует уже давно. Эти разрывы оцепеняют общественность и обычно защищают политический истеблишмент от антивоенных выступлений внутри страны. Журналисты с добрыми намерениями замкнуты в карьерной среде, которая отфильтровывает суть войны.
Даже когда бойня во Вьетнаме достигла своего апогея, писал позже военный корреспондент Майкл Херр в своей книге Dispatches, американские СМИ "так и не нашли способа осмысленно рассказать о смерти, которая, конечно же, была тем, ради чего все и затевалось. Самые отталкивающие, прозрачные попытки обрести святость в разгар убийства получали серьезное освещение в газетах и в эфире". Он добавил, что "жаргон прогресса впивался в голову, как пули", и после продирания через поток новостей о войне "страдания как-то не впечатляли".
Динамика менялась в ходе последующих военных интервенций США - от быстрых молниеносных ударов по Гренаде и Панаме в 1980-х годах до длительных войн в Афганистане и Ираке. Освещение событий американскими СМИ не было монолитным, а с появлением Интернета
