— О-о-о! — растерянно протянула Миранда. — Ну, если дал слово, тогда конечно… Это твоя старая знакомая, или?..
— Да нет, я ее в первый раз увидел.
— А-а-а! Это имеет какое-то отношение к твоей новой работе?
Кент рассмеялся. Как хорошо, когда тобой действительно кто-то интересуется! Дед с бабкой задавали ему вопросы исключительно об успехах в школе, да о том, переспал ли он с девочкой, которую пригласил на свидание. Хотя Кент вспомнил об унизительных допросах, только когда сестра сама заговорила о них. Неудивительно, что он стал остерегаться женщин. Он и теперь относится к ним с опаской.
— Ну, можно сказать, что имеет.
— А кстати, что ты сделал с тем объявлением?
Кент заерзал на стуле. Чертова интуиция Миранды! Нет, рассказывать ей про Поуни, с ее проблемами, ни в коем случае нельзя. Если эти две женщины объединятся, он перед ними не устоит. И в конце концов сделает то, чего ему делать совсем не хочется.
— С каким? — спросил он, чтобы выиграть время.
— Ну, помнишь, с тем, которое ты увидел в газете, когда мы вместе смотрели объявления? Что-то насчет Йемена…
Кент легонько пнул Сэмми под столом два раза с перерывом между пинками. Это был старый условный знак: «Срочно нужна помощь, выручай!» Они пользовались им во время жутких сцен, происходивших во время совместных трапез с дедом и бабушкой.
Сэмми откликнулась почти автоматически:
— Да, Мэнди, давно собиралась тебе сказать… э-э-э…
Кент видел, что сестра лихорадочно подыскивает подходящую тему для разговора.
— …Знаешь, что через два месяца Майкл Уэлш открывает новую экспозицию в «Галерее Джонсона»?
— Да, а что?
— Ничего, я просто хотела тебе сказать, что подкинула журналу «Мы, женщины» идею сделать гвоздем номера интервью, которое я у него возьму. Может, замолвишь за меня словечко?
— И не подумаю. Я очень ценю свои отношения с Майклом, а он репортеров на дух не переносит. Майкл просто скажет, чтобы ты написала о его работах, если тебе это по силам, или не писала вообще.
Сэмми не стала настаивать.
— Жаль, что ты, Кент, не сможешь быть на открытии выставки, — сказала она. — Ты уже знаешь, когда тебе уезжать?
— Они там что-то тянут, — ответил Кент.
Сэмми, спрятавшись за спиной Миранды, страдальчески закатила глаза. Это означало, что она уже выдохлась и не в состоянии придумать, чем еще можно отвлечь будущую свекровь. Кент вдруг почувствовал, что его губы неудержимо расползаются в улыбке. Что бы такое сказать, чтобы не рассмеяться? Ничего подходящего в голову не пришло, и внезапно брат с сестрой расхохотались совсем как в добрые старые времена. Еще одна черта, объединявшая их в борьбе с дедом и бабушкой, — присущее обоим чувство юмора. Стариков это всегда ужасно бесило. Хотя Мэнди была совсем не такая…
Все сидящие за столом обернулись в их сторону.
— О господи, опять эти Джаггеры разошлись! — воскликнула Кэрол, невестка Бена, возводя очи горе.
— Причем на этот раз они смеются надо мной, хотя, убей бог, не пойму из-за чего! — беззлобно заметила Миранда.
— Ой, Мэнди, ну что ты! — сквозь смех выдавила Сэмми. — Пожалуйста, не обижайся, это просто старая-престарая семейная…
Бен, вскинув брови, посмотрел на Кента. Похоже, он догадался, что это была какая-то уловка. Ну да, конечно, Сэмми ведь разговаривала с ним и оборвала разговор на полуслове, чтобы прийти на выручку брату.
— Мама, если ты не будешь припирать людей к стенке, им не понадобится вызывать подкрепление, — сухо пояснил он.
— Ох, Бен, ну что ты такое говоришь! — запротестовала Миранда. — Совершенно не понимаю, о чем ты. Кого это я припираю к стенке? Я просто расспрашивала Кента о тех девушках, с которыми он встречался по объявлениям, вот и все!
— Я именно об этом, — подтвердил Бен.
— Ну, не знаю! — возмущенно заявила Миранда. — Кента вполне устраивает то, что я для него делаю. Верно ведь, Кент! — Она не спрашивала, а утверждала, и у него не хватило духу ей возразить.
— Ну…
С одной стороны, чрезмерная заботливость раздражала Кента. С другой — радовала. Радовала, потому что Миранда искренне желала ему счастья… Увидев, что лицо женщины разочарованно вытянулось, он поспешно промямлил:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ну, в общем, да…
Все дружно расхохотались.
— Вот тебе, мама! — сказал старший брат Бена, Люк. — Сама видишь: ты зашла слишком далеко.
Посыпались и другие комментарии.
— Я прекрасно поняла, что имел в виду Кент, — с достоинством заявила Миранда, когда шум поутих. — И мы оба будем вам весьма признательны, если вы не станете нам мешать. — Затем она обернулась к Кенту: — Так, значит, ты не хочешь рассказывать про девушку, которая дала объявление? Ладно, ладно, не буду мучить тебя вопросами. А она хорошенькая?
3
— Конечно, в Йемене права женщин попираются, как и во всем исламском мире, — вещала Алтея. — Корень проблемы в том, что муллы не желают признать необходимость новой интерпретации шариата. Они упрямо противятся новым веяниям.
Кент обнаружил, что начинает клевать носом. Да, но тем проще было поддерживать видимость разговора: ведь от него требовалось только одно — слушать не перебивая.
Алтея умолкла, но лишь затем, чтобы закурить новую сигарету. Она бросила на столик изящную золотую зажигалку, затянулась, выпустила струю дыма.
— Знаете, на чем основана идея нового прочтения шариата? То, что Мухаммед говорил о женщинах в действительности, должно в корне перевернуть традиционное отношение к ним мусульман — держать взаперти, и все такое. Вы это знали?
— Да нет, пожалуй, не знал.
— И никто не знает. А между тем это так. Читайте Коран, там все написано! Все дело в том, что мне просто необходимо попасть в какую-либо мусульманскую страну Я хочу проследить за развитием ситуации. И Йемен идеально подходит. Процесс порабощения уже начался, но все еще пребывает на ранней стадии. Я имею в виду, что женщин там пока не заставляют носить паранджу, так ведь?
Неожиданный вопрос застал Кента врасплох.
— А? Э-э-э… не знаю…
Алтея уставилась на него в полном недоумении.
— Как не знаете? — Видно было, что подобное невежество сильно уронило Кента в ее глазах.
Он аж вспотел. Оказывается, просто слушать недостаточно…
— Понимаете, я там еще не был…
Девушка кивнула и выпустила струю дыма, не глядя на собеседника. Видимо, не хочет, чтобы я видел, какое презрение она ко мне испытывает, решил Кент.
— Да, понимаю. Извините, мне казалось, вы говорили, будто проходили что-то вроде ознакомительного курса, инструктажа или чего-то в этом духе…
Прошло еще часа два, прежде чем Кенту наконец удалось сбежать. Он с трудом добрался до дома Сэмми и вывалился из лифта, чувствуя себя совершенно разбитым. В квартире было темно. Когда Кент открыл дверь, раздался сигнал охранной системы, требующий набрать код. Значит, Сэмми у Бена…
Кент принялся ощупывать стенку прихожей, ища выключатель. Обычно сестра, уходя, оставляла свет включенным. Откуда-то из темноты слышались требовательные гудки, и Кент вдруг сообразил, что совершенно не представляет, где может быть эта проклятая кнопка. Если он не наберет код сию секунду, включится тревога…
— Черт, черт, черт! — восклицал Кент, продолжая шарить по стене.
Выключатель явно прятался от него из каких-то своих коварных соображений. Гудки сменились тревожным воем. Либо он через тридцать секунд наберет код, либо… Пульт системы охраны слабо светился. Может, удастся набрать код в темноте?
Оставив дверь в коридор открытой, Кент бросился к пульту. И наступил на телефон, который почему-то оказался прямо посреди прихожей. Кент пошатнулся, запутался в телефонном проводе и с грохотом рухнул на пол.
В прихожей вспыхнул свет.
— Могу я чем-нибудь помочь?
Он перекатился на спину и поднял глаза. Мэри, соседка Сэмми, легко перешагнула через его ноги и набрала код. Вой затих.
«Пожалуйста, повесьте трубку. Пожалуйста, повесьте трубку», — произнес другой голос, и снова раздались гудки, на этот раз из телефона. Мэри присела и положила трубку на рычаг.
