— В этой мокрой траве? —невольно поежился Бублик.
— Сам ты живешь в траве, — обиделась Черепаха, — а у меня есть теплый дом.
«Какая она сердитая, — подумал Бублик.—Или, может, ее кто-нибудь обидел?» — и спросил как можно ласковей:
— Где же он, ваш дом?
— Там, — Черепаха мотнула головой. — Вон за тем деревом стоит шалаш, а в шалаше — клетка. Шалаш мальчишки построили для меня, а клетку для себя.
— А не наоборот? — усомнился Бублик.
— Что? Ну да, конечно, наоборот. Не перебивай... Сегодня днем мальчишки взяли меня погулять и оставили возле канавы, забыли. Пришлось самой добираться до дома. Иду с полудня. И, наверно, буду идти всю ночь, если... если... ты не поможешь» — закончила Черепаха.
Бублик растерянно захлопал глазами.
— Но чем я смогу помочь?
— Посади на спину. Она у тебя широкая.
— Не знаю, право.,. Да и некогда мне, дело у меня срочное.
— Эх, ты! — вздохнула Черепаха. — А мне показалось, ты добрый.
Вчера он ни за какие калачи не согласился бы тащить на спине это грубое животное. Ему и самому себя то лень было носить. Но сегодня... Сегодня Бублик не имел права быть лентяем. Он тряхнул ушами и сказал:
— Ну, так и быть, попробуем. Занимай, тетка, спальное место!
Он подогнул лапы, прижался животом к земле и сразу все косточки в нем сладко заныли: это была его любимая поза.
Черепаха вскарабкалась ему на спину и долго устраивалась, словно хотела поселиться там на всю жизнь.
«Тяжеленная, как утюг, — подумал Бублик. — Я еще никогда не таскал таких тяжестей».
До черепахиного дома он добрался благополучно. В шалаше было тепло, пахло увядшей травой и чем-то съестным.
Бублик опять подогнул лапы и будто в мягкую перину погрузился: земля в шалаше была устлана толстым слоем сена.
«Здесь даже лучше, чем дома, — блаженно думал он, — Я мог бы пролежать так целый год. Жаль, что спешить надо. Отдохну немножко и пойду...»
Но уже в следующую минуту Бублик крепко спал и видел сон.
...Вот он входит в родную комнату и замечает, что все его друзья лежат на мягких подушках и благодарно кивают ему головами.
«Почему же вы не встаете? — спрашивает Бублик строго. — Героев надо приветствовать стоя».
«Не сердись на нас, — отвечает Мишук, — Мы заслужили это право и теперь всегда будем лежать»:
«Поверь, нам очень жаль, что тебе не досталось такой подушки, — говорит Лев, — ты опоздал. Но я охотно подарю тебе свою дощечку на колесиках. И у тебя никогда не устанут ноги».
Бублик встает на дощечку и катит прямо к окну. Все быстрей и быстрей. Вдруг колесики отрываются от стола, и он взмывает в воздух.
Оказывается, летать гораздо приятней, чем ходить пешком. Ноги совсем не устают. К тому же сверху все видно... Вон и то место, где раздваивается тропинка. Конечно же, надо было идти вправо.
Эх, не догадался раньше взлететь, — досадует Бублик. И тут замечает, что рядом летит Гусь. Кто его звал сюда? Гусь явно хочет обогнать Бублика и нарочно мешает ему: крутится перед глазами.
«Гусь, погоди! — кричит Бублик. А Гусь сунул свой клюв ему в ноздрю и давай щекотать. Ну, никакого терпенья нет. Ап-чхи!!!
— Будь здоров! — сказал Гусь голосом Черепахи, и это было последнее, что услышал Бублик во сне.
— Будь здоров, расти большой! — повторила Черепаха. — Ну и крепок ты спать. А еще говорил, будто некогда тебе.
Храбрецами не рождаются
Пока Врунчик плакал на клумбе, а Бублик досматривал сон, храбрый Клёпа уверенно шел к цели...
Ты, конечно, улыбнешься: ну какой же Клёпа храбрец? Обыкновенный хвастунишка. А вот послушай...
Действительно, сначала у Клёпы храбрости было меньше, чем волос у лягушки. Первые десять минут он дрожал, как будто в него по ошибке включили электрический ток. Может быть, он так и дрожал бы, но с ветки упала капля воды, угодила в нос: бам!
— Ой! — испуганно пискнул Клёпа, и ноги подбросили его вверх и в сторону. Клёпа совсем не ожидал такой выходки от своих ног, и потому опять у него вырвалось:
— Ой!
В прыжке зацепил он спиной куст, и капли посыпались на него холодным дождем.
— Ой! — отчаянно вскрикнул Клёпа в третий раз и хотел пуститься наутек, но... вовремя вспомнил: ведь он же решил стать храбрецом.
Клёпа отряхнулся и шагнул вперед. Так же, как Бублик, раньше никогда не бывал он в саду, видел его из окна. Сколько ему помнилось, где-то справа, возле забора, была куча камней. Но тогда светило солнце, пели птицы, и все в саду казалось таким прекрасным — и яблоки, и кусты черемухи, и даже камни. Теперь вокруг пугающая чернота.
Свет луны с трудом пробивался сквозь заросли, а на открытых местах лежали причудливые, жутковатые тени. Было так страшно, что Клёпа зажмурился.
«Пойду лучше с закрытыми глазами, — решил он, — Не все ли равно, как идти в потемках».
Он сделал шаг, другой, третий... Потом приоткрыл один глаз, чтобы с пути не сбиться, и увидел, что шагает назад. Надо же такому случиться! Значит, сам уже смелым стал, а глаза и ноги все еще трусили.
«Ничего, — сказал себе Клёпа, — пойду-ка задом наперед!» Повернулся и пошел. Ноги думают, что обратно, домой возвращаются, а на самом деле вперед Клёпу ведут, к малиновой воде. Да и глазам не так страшно. Тут кто-то трахнул его по затылку. В голове зазвенело, будто включились сразу пятнадцать будильников, из глаз посыпались искры.
«Ой!» — чуть не сказал Кдёпа, но вместо этого получилось: — Мама!
Случайно вырвалось. Ну, что ж такого! Пусть бы он вспомнил еще и папу, и тетю, и бабушку — это лучше, чем удирать со страху.
Клёпа скосил один глаз назад. Надо же было узнать, что за великан дал ему подзатыльника.
Великана не было. Сзади торчал большой серый камень.
Клёпа обошел вокруг. Ни души. Оставалось предположить, что великан удрал. Боялся получить сдачу. При этой мысли Клёпа совсем расхрабрился. Он дал себе слово больше не пятиться задом, не зажмуривать глаза и ничего не бояться.
Клёпа поднял голову, чтобы смело взглянуть опасности в глаза, и... едва не упал в обморок. Из-под камня, извиваясь, выползла змея.
«Если я сейчас свалюсь от страха, — подумал Клёпа, — то навсегда останусь трусом».
— Здравствуйте, — довольно храбро прошептал он.
— Здравствуй, — отвечала змея. — Да ты меня не бойся.
— А я и не-не бо-бо-юсь.
— Тогда перестань заикаться. Ты что, ужей никогда не видал?
— Я заикаюсь от удивления, — сказал Клёпа и окончательно пришел в себя. — Никак не думал вас тут встретить.
— В этом саду кого только нет: и еж, и черепаха, и кролики... Оставайся и ты у нас.
— Нет, — помотал головой Клёпа, — не могу. Я ищу... — Клёпа поглядел по сторонам и заговорил вполголоса: — Я ищу малиновую воду. Где-то здесь лежит красный четырехугольный камень, а под ним вода. Очень она мне нужна. Ну, прямо больше жизни. Может, ты скажешь, где искать камень?
— Чего не знаю, того не знаю, — отвечал Уж. — Лучше спроси у крота. Ему тут каждый кирпич знаком. А живет он за старым малинником. Сразу найдешь... Желаю удачи!
Усилился ветер. Он раскачивал ветви деревьев, мрачно шумел в густой листве. Но Клёпа уже ничего не боялся.
Однако ему предстояло еще встретиться с таким чудом, какого не видывал ни один заяц, ни один котенок и ни один щенок, и перед которым растерялся бы самый храбрый из храбрецов.
Когда Клёпа был почти у самого малинника, произошло совершенно невероятное. Огромная черная туча сорвалась вдруг с неба и со страшным шумом и треском упала на землю. Из-под тучи с диким воплем шарахнулся одноглазый, огненно-рыжий, ободранный зверь.
Больше Клёпа ничего не видел. В следующее мгновение он подпрыгнул так высоко, как никогда в жизни не прыгал, а когда упал, — несколько раз перевернулся через голову и очутился прямо против кротовой норы.
— Безобразие! — заворчал Крот, выбираясь наружу. — Ни днем, ни ночью покоя нет. Роешь, роешь, а тебе все вредят, все вредят. Кто там?
— Это я, заяц, — отозвался Клёпа. Он ничего не соображал, и ему казалось, что все вокруг кружится каруселью — кусты, деревья, палисадник, Крот.
— Ты что, с луны упал? Много тут всяких... падает. —И Крот хотел было скрыться в норе.
— Постой! — спохватился Клёпа. — У меня к тебе важное дело. Помоги, брат!
И он рассказал Кроту все.
— Только, понимаешь, — признался Клёпа в заключение, — кажется мне, что я... умер. От страха, наверно. Ни ног, ни хвоста, ни ушей своих не чувствую. Но все равно, — решительно заявил он, — я и мертвый найду малиновую воду!
— Не расстраивайся, — успокоил его Крот, — ты живехонек, можешь мне поверить. Покойник никогда не станет болтать таких глупостей.
Крот стал думать и в конце концов все-таки вспомнил : есть в саду красный камень. Крот на него однажды случайно наткнулся.
