Прошлым летом прокладывал он ходы в дальнем конце сада. Путь ему преградил большой четырехугольный камень. Именно такой, о каком говорил Клёпа. Под камнем был желобок, в котором хранилась необыкновенно вкусная вода. Малиновая, наверное. Крот утолил жажду и спокойно продолжал рыть дальше: ему не впервой обходить препятствия. Вскоре он выбрался на поверхность и оказался —где бы вы думали? — в собачьей конуре! Огромный пес Нарзан бросился на него. Крот еле успел унести ноги.
Словом, если глупому зайцу очень уж хочется попасть в зубы этому псу, то пусть поспешит — сейчас самое время. Ночью Нарзан особенно злой и непременно разорвет его в клочья.
Но Клёпу уже ничто не пугало. Он поблагодарил Крота и поскакал навстречу новым опасностям.
Как плохо быть ненастоящим
А что в это время поделывал Врунчик? Может, он вернулся домой и покаялся друзьям, что не оправдал их доверия? Или так и остался лежать в траве, беспомощный, разбитый горем?
Ни то, ни другое.
Поплакав немного, встал на дрожащие лапы и поглядел по сторонам. Все было так же, только ветер шумел сильней. Ветви старой яблони тихо скрипели, словно жаловались на свою беззащитность.
Надо было немедленно что-то делатдь. Теперь, когда по его вине погиб Бублик, малиновую воду могли достать только Клёпа и он. А если не найдет и Клёпа? Он ведь такой трусливый...
Да, все надежды на него, Врунчика.
Он еще раз огляделся вокруг и сразу увидел Мурку. Кошка по-прежнему сидела за кустом георгина, как будто ничего не случилось.
Первой мыслью было — спрятаться. Уши и хвост прижались, чтобы стать совсем незаметными, живот коснулся земли, чтобы ползти, а ноги... Нет, ноги не сдвинулись с места. Это потому, что Врунчик подумал: если он сейчас убежит, ему уже некого будет спросить про гнездо малиновки.
Он подошел к Мурке и жалобно промяукал:
— Простите меня, я вам расскажу всю правду. Мурка скосила на него один глаз, презрительно фыркнула.
— Ругайте меня, — покорно сказал Врунчик, — даже, если хотите, побейте. Только не гоните.
— Но тебе совсем нельзя верить. Ты врешь, как хромой кот из четвертой квартиры.
Мурка наконец обернулась к Врунчику. Ее все-таки тронул печальный голос котенка. А кроме того, как все кошки, она была любопытна и очень хотела узнать тайну гнезда малиновки.
— Больше я не буду врать никогда! — с жаром воскликнул Врунчик. — Ни вам и никому другому.
— Ну, хорошо, хорошо. Говори, да поскорей, мне некогда.
Врунчик стал рассказывать, сбивчиво и торопливо. Мурка быда разочарована, однако согласилась помочь.
— Сама я никогда не слышала про малиновую воду, — сказала она. — Ступай к старой бочке с водой. За нею увидишь ящик. А в ящике наверняка спит мой дед. Уж он-то знаком со всеми птичьими гнездами.
— Но вы сказали — он... спит, — робко заметил Врунчик.
— Разбуди, не бойся. Скажи, я прислала. Только ни в коем случае не сознавайся, что ты ненастоящий. Старик терпеть не может игрушечных кошек. Разорвет вмиг, мяукнуть не успеешь... Помни об этом. Ну, прощай...
В ящике, о котором говорила Мурка, спал громадный котище. Был он весь черный, как сапог, только уши белые. Врунчик подумал, что это злой кот и, если его разбудить, он страшно рассердится. Но раздумывать было некогда. Он потянул кота за жесткий ус.
Муркин дед чихнул, потянулся... И вдруг вскочил на все четыре лапы. Глаза его вспыхнули желтым огнем, свалявшаяся шерсть встала дыбом.
— Кто пошмел ражбудить ? — грозно прошипел он (от старости кот шепелявил).
— Это я, — покорно отозвался Врунчик. — Меня прислала ваша внучка.
— Шама не шпит и наш бешпокоит. Жачем она тебя пришлала?
Врунчик невольно поежился под взглядом этого чудовища и начал снова рассказывать:
— Здесь, в саду, на каком-то дереве спрятано заброшенное гнездо малиновки, а в том гнезде — малиновая вода. Только она, эта вода, может спасти одного мальчика и еще других детей от укусов ядовитой мухи Шишиги.
— Как ты шкажал? Шишиги?.. Жнаю такую. Жловредная штаруха. Ш удоволыптвием бы ее шо-жрал... Ну, рашкаживай дальше.
— Никто, кроме вас, не знает, где находится это гнездо. Помогите, пожалуйста, его разыскать.
— Ты не ошибшя, один я жнаю про это гнеждо. Муркин дед наконец вылез из ящика, зевнул и понюхал воздух.
— Пошлушай, — вдруг подозрительно спросил он, — а почему от тебя пахнет штарыми опилками?
Врунчик озяб. Он сразу представил себя разорванным на кусочки. Можно было что-то придумать. Например, сочинить, что он тоже любит спать в ящиках, а в них иногда бывают опилки... Но Врунчик не стал ничего придумывать.
— Потому что... Потому что я игрушечный, — признался он и посмотрел в глаза страшному коту.
— Ш-што ты ш-шкажал? —яростно зашипел Черный кот, и шерсть его опять встала дыбом.
— Сказал то, что вы слышали, — тихо отвечал Врунчик. — Мне ничего не стоило вас обмануть, потому что вы старый и плохо видите. Но я подумал: «Разве можно обманывать старых?» Если вам непременно надо меня разорвать, сделайте это, пожалуйста, немного позже. Дайте мне найти малиновую воду и отнести друзьям.
И тут произошло удивительное. Черный кот погасил зеленый огонь своих глаз, потоптался возле ящика, буркнул сердито:
— Пошли, покажу гнеждо.
В самом дальнем углу сада, в зарослях крапивы и каких-то колючих кустов, было темно и сыро,
— Вот гнеждо, шмотри!
Крохотное гнездышко было спрятано в расщелине старого полусгнившего пня. На дне его скопилось немного воды.
В этот миг выглянула луна, и вода засветилась чудным малиновым светом, словно там, внутри пня, зажегся волшебный фонарик. Капельки вспыхивали крохотными звездочками, гасли и загорались вновь.
Врунчик замер от восторга, забыл даже, зачем пришел.
— И долго так будем штоять?
Врунчик ахнул, бросился к гнезду и быстро наполнил драгоценной влагой ореховую скорлупу.
— Спасибо вам, — сказал он. — Большое спасибо! Без вас я никогда бы не нашел это гнездо.
— Штупай, — проворчал Черный кот. —И не по-падайшя мне на глажа. Терпеть не могу котят иж тряпок.
Не чувствуя ног, не замечая мокрых колючих кустов, летел Врунчик к своим друзьям.
Ветер разогнал остатки туч и затих. Наверно, уснул где-нибудь в старом малиннике. Весь сад теперь был залит спокойным лунным светом. Дремали уставшие деревья, недвижимо лежали на тропинках большие, похожие на диковинных добрых зверей, тени. Словно бусинки, сверкали на кустах и траве капельки серебристой росы.
— Скорей, скорей! — шептал Врунчик. — Ночь уже кончается... Ах, как еще далеко!
Но вот, наконец, и знакомая клумба, вот и заросли чайного дерева, лужайка. Еще немного и... Впереди послышался шорох и писк:
— Это он! —Врунчик почувствовал, как чьи-то острые зубы впились ему в ногу. В ту же секунду целая орава мышей облепила его. Это были те самые мыши, которых он распугал в начале своего путешествия. Когтями и зубами рвали они его тряпочное тело, набухшие от сырости ноги, великолепный длинный хвост.
Обороняться было бесполезно. Только об одном думал Врунчик: как спасти, не расплескать малиновую воду. Пусть мыши выместят всю свою злобу и уйдут. Но тут он почувствовал, что худеет: мыши разорвали бок, опилки струйкой текли в сырую траву.
Все было кончено...
Смелость города берет
Собачья будка, где жил Нарзан, стояла недалеко от калитки. Была она большая, теплая, с железной крышей, как у настоящего дома. Нарзан гордился своим жилищем и терпеть не мог, когда кто-либо чужой приближался к его владениям.
Днем он спал, а ночью бодрствовал. Ему казалось, он охраняет сад, хотя на самом деле по ночам никто сюда не ходил.
В эту ночь Нарзан, как обычно, лежал, слушая шорохи, звуки. Было в них что-то подозрительное. Он побрел вдоль натянутой проволоки, позвякивая цепью, и увидел смешного, лопоухого зайца.
Зайчишка стоял подбоченясь.
— Эт-то что за чучело ? — удивился Нарзан.
— Но-но, повежливей! — отрезал Клёпа (это, конечно, был он). — Надо еще посмотреть, кто из нас больше похож на чучело. Если бы у меня сзади было такое же помело вместо хвоста, я бы постыдился выходить на улицу.
Никто и никогда еще не разговаривал так с Нарзаном. Его боялись. И вдруг какой-то глупый заяц осмелился ему дерзить! То, что заяц глуп, сразу было видно по его ушам: одно торчит, а другое болтается.
Нарзан обнажил клыки, угрожающе рыкнул. Однако на Клёпу это не произвело ни малейшего впечатления.
— Ну, заурчал, забулькал, словно старая кастрюля, — презрительно сказал ,он и даже отвернулся.
Нарзан был окончательно сбит с толку. «Нет, тут что-то не так, — подумал он, — Ведь не может этот суслик не знать, что стоит мне шевельнуть лапой, и от него одни дурацкие уши останутся. Почему он меня не боится?»
