- День добрый, - поприветствовал я первого сунувшегося внутрь фургона парня лет двадцати пяти, не забывая при этом целиться в него из своего оружия. - Ты в дверях-то не стой, мил человек. Заходи внутрь. Не стесняйся.
- И вам, день добрый, - нервно сглотнув, кивнул тот головой и, обернувшись куда-то назад, в нерешительности принялся топтаться на месте.
- Ты у нас светлый князь что ли? Тебе что, отдельное приглашения надо? - специально звякнув стволом карабина о петлю двери, мило поинтересовался я у дорогого гостя.
- Да куда нам, сирым, до князей, - явно принялся юлить парень растерявший всякое желание обыскать фургон. - Мы люди маленькие.
- Не прибедняйся, - обозначил я едва заметную на заросшем бородой лице улыбку. - Маленькие или большие – не столь важно. Главное, что живые. А все остальное – дело наживное. Ты в дверях-то не стой, коли приглашают. Неприлично это. - Медленно переведя ствол с груди гостя на его голову, я едва заметно подергал им в сторону лавки, что располагалась у противоположного от меня борта. - И другу своему скажи, чтоб не чудил. А то ведь я сегодня нервный какой-то. Наверное, погода меняется. Могу и стрельнуть ненароком.
- Хмф, - окинув меня колючим взглядом, незнакомец хмыкнул, но вынужден был подчиниться. Вот только он никак не ожидал, что резко подавшись вперед, я садану его прикладом по грудине.
Вылетевший наружу, словно пробка из бутылки шампанского, парень рухнул прямо на своего хитрого, но слишком громко ходящего, приятеля, который попытался прикрыться спиной друга, чтобы уже в свою очередь направить на меня имевшееся на руках оружие. Короткий матерный выкрик вылетающего сменился глухим ударом тела о тело, затем последовал выстрел, и кто-то на высокой ноте заныл, явно получив в организме не предусмотренную природой дополнительную дырку.
Удерживая на прицеле дверной проем, я подобрался к клетке и под заинтересованные взгляды изнутри, сунул в имеющиеся проушины дужку обнаруженного на столе замка. Дважды провернув ключ, и убрав последний в сапог, по причине отсутствия карманов, я резко мелькнул в проеме, чтобы выхватить взглядом картинку того, что творилось снаружи. К моему и не только моему счастью, выстрелов оттуда не последовало. Да и вообще, там было всем не до меня. Уже знакомый мне парень лежал на дороге и стонал, зажимая руками расплывающееся по животу кроваво-красное пятно, тогда как рядом с ним на коленях сидел еще совсем молодой щегол да причитал о том, что он ничего такого не хотел. И лишь мое появление заставило того отвлечься от своих стенаний по невинно почти убиенному другу. Во всяком случае, на родственников они никак не походили.
- Отходит? - кивнув на раненного, поинтересовался я приличия ради и в целях завязывания разговора. То, что подранок – не жилец, мне было видно превосходно. Темно-красная, почти черная, кровь означала ранение в печень. А с таким «диагнозом» не жили даже в мое время.
- Отходит, - стянув картуз, понуро кивнул тот головой, не предпринимая попыток поднять с земли валяющийся рядом обрез, выполненный из все той же мосинки. - Помоги, незнакомец, - подняв на меня свой взгляд, он кивнул в сторону ворочающегося метрах в десяти от нас того самого солдата, которого я уже пытался увести от объятий зомби, насколько я понял, именуемых местными «неприкаянными». - Не дадим душе пропасть. Егорке уже все равно. А так хоть еще одного человека божьего вернуть сможем.
Уже примерно представляя себе будущий процесс, я лишь кивнул, соглашаясь с предложением местного, и подхватив левую руку отходящего на тот свет Егорки, дождался, пока новый незнакомец не займет свое место у правой руки. Слегка поднатужившись, мы на пару перетащили уже переставшего даже подвывать раненного к повязанному по рукам и ногам неприкаянному, после чего просто уложили того рядом. Тут же дружно отскочив назад, мы с минуту наблюдали, как бездушное тело, извиваясь, словно гусеница, подползает к умирающему и ложится на его лицо своим. Нет, никакого левого подтекста в этом не было. Просто, как оказалось, одежда являлась препятствием, и лишь контакт с оголенной кожей жертвы позволял неприкаянному превратиться обратно в человека. Во всяком случае, именно это я увидел до того, как паренек подскочил к повязанному солдату и принялся оттаскивать его подальше от уже не подающего признаки жизни тела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- А что будешь делать с покойником? - дождавшись, пока Тимоха закончит свою работу и вернется обратно, поинтересовался я, кивнув в сторону безвременно усопшего.
- Так может, в ваш мобиль его положим, ваш бродь? Тут до усадьбы старого Регина верст десять будет. Он хоть и гном, но принимает всех подряд. Сами же видите, у меня еще трое неприкаянных на привязи плетутся, - махнул он рукой в сторону уже известной мне пары «неандертальцев» и женщины закутанной в какие-то обноски. - Сдадим ему этих пустышек вместе с вернувшимся, так хоть на похороны и поминки хватит. Один же я никак не дотащу, а бросать здесь на съедение зверью, не по-христиански будет.
- Точно всех принимает? - не зная, что ответить, решил провести легкий допрос замаскированный за банальную недоверчивость к незнакомцу.
- Точно, - тут же отмахнулся мой собеседник. - Ему, что человек, что орк, - последовал кивок в сторону тех самых «неандертальцев», - все едино.
- Так ведь, небось, дает копейки, - припомнив, что во всяких фэнтезях и сказках гномы описывались изрядными скупердяями, решил закинуть удочку на этот счет. - Да и к чему гному те орки сдались.
- Все так, ваш бродь. У него и половины-то от честной цены не выйдет. Но не тащить же этих самому в Новогеоргиевск! Тут ведь никаких денег на путь не хватит. Да и помереть дорогой могут. Это у вас мобиль имеется. Знай себе, грузи в кузов, как сельдь в бочку, да вези. Они хоть и будут бодрствовать, но ведь не растратят последние силы. А эта вот пока дойдет, - он указал на женщину, выглядевшую, будто побитый временем и жизнью манекен лет двадцать простоявший в заброшенном сыром подвале, - так уже сама дух и испустит. Про вернувшегося и говорить нечего. Его в ближайший месяц только и делать, что откармливать придется. Видно же, что из старых. Еще со времен гнева Божьего по миру мотался. В первые-то годы сил у неприкаянных еще в достатке было. Но и опасность они немалую представляли. Сколько народу им свои души отдали! Жуть! Сейчас же, десять лет спустя, такие только в центрах крупных городов остались. Все прочие же постоянно двигались, разыскивая себе души, вот и растратили силушки. Хотя орки выглядят свежими. Видать не повезло им крупно. Попались кому-то в лапы, - озвучил парень то, что я уже слышал в первые мгновения их появления. - За этих можно больше попросить. По полуимпериалу[1] за каждого! Не меньше! А если где родня недалеко живет, так и по целому империалу[2] стребовать не стыдно будет. Тела у них бездушные, конечно. Но, как-никак, свои. Глядишь, прикупят смертника какого в тюрьме, да вернут. Без памяти опять же, но, как ни крути, родных.
- Да, попались, - не стал я разрушать его теорию. - Тут в лесу еще один орк имеется и с пяток таких же солдатиков, - отслеживая реакцию глаз собеседника, вкинул я часть правды. Все же, ни я не знал его, ни он не знал меня, а вот такие бездушные тела, оказывается, стоили денег. Пусть не сильно больших. Но даже на них охотники имелись. Как эта попавшаяся мне на новом жизненном пути парочка. Да и смотрел Тимоха на чужой фургон уж очень алчным взглядом. Не тем, который мог бы мне понравиться.
- Ого! Так, может, сходим? У меня еще пара ошейников имеется, да и у вас, уверен, найдутся, - не ошибся я в его реакции излишне меркантильного человека, который только что, не моргнув глазом, присвоил пару моих трофеев. - А то действительно без гроша в кармане останемся! Тут ведь пока только за вернувшегося гарантированно сто рубликов отсыплют! По остальным-то ничего пока не ясно! - принялся агитировать меня за власть денег излишне беспечный или же скорее излишне хитропопый паренек.
- Мои ошейники закончились, - не стал палиться я незнанием предмета, должно быть позволявшего хоть как-то контролировать лишенные душ тела. - Весь грузовик уже забил «уловом». Но, если потесним, с пяток еще поместится.
