у Катюхи прыткие. Вон с моими целый день по грядам носятся, мать ругается. А им хоть бы хны….
— Сколько же у тебя детей? — спросила Маша, вспоминая, как Миша говорил, что у него будет пятеро.
— Трое, — гордо заявил Миша, поглаживая себя по груди. — Старшему уже 15.
Маша быстро сосчитала в голове, выходит, что старший у Миши родился, когда она училась на первом курсе.
— А у тебя? — спросил он
— У меня нет детей, — спокойно ответила Маша
— О, а че тянете с мужем? — бестактно продолжал Миша, — лет то тебе уж….
— Я не замужем, — пожимая плечами, отвечала Маша
— Ох ты ж, а чего так? — озадаченно спросил Миша, — ты девка видная была, не звал что ли никто? Или провыбиралась?
— Не задалось как — то, — подобные разговоры частенько возникали в кругу родственников, даже мама то и дело напоминала, что пора бы уже и внуков, что часики тикают. Маша вспыхнула. Ее раздражала эта тема несмотря на то, что она уже привыкла к бестактности и нечуткости окружающих.
— Паша, вон, тоже один, бирюком сидит. Пока мать жива была, он возил сюда ещё каких- то, а уж сейчас и все, один как дуб.
Маша с удивлением уставилась на Мишу, что он имеет в виду? неужели он читал «Войну и мир»? Или он вспомнил дуб у Лукоморья?
— Какой дуб? — решила она уточнить.
— Ну этот, с которым князь разговаривал, у меня старший сейчас читает, спросил, с чего вдруг главный герой с деревом разговаривает…
Миша болтал без умолку, в какой-то момент Маша перестала улавливать суть разговора, ей казалось, что вокруг нее белый шум.
— Мань, а приходите вечером в лесок, там все наши собираются, — хлопая Машу по плечу, брякнул Миша.
— Ваши? — недоумевая переспросила она
— Ну да, Я, Настя из коттеджа, помнишь? Светка с Серегой, они поженились, Катюха с мужем иногда приходят, ну все, с кем раньше зависали.
Маша чувствовала себя очень странно. Ее жизнь развернулась после школьных лет мировой картой, она много путешествовала, работала. Друзей детства почти не осталось. Были приятели на работе, знакомые в фитнесе и танцах, с ними весело было сходить в баню, в кино, в бар, съездить на шашлыки. У Маши не было каких — то традиций, она спокойно улетала на Новый год в тёплую страну, не наряжала елку, если не было настроения. А эти люди, которых она знала когда-то, до сих пор ездили на свою дачу, собирались все той же компанией и ходили в лесок. Они даже женились на тех, кого знали в детстве. Неужели и так тоже может быть?
Маше всегда казалось, что воспоминания о Паше такие яркие, потому что их роман закончился на пике эмоций, не было ни ссор, ни грубостей, не было расхождения во взглядах, социальных статусах, они никогда не жили вместе, быт ничего не заел. Был костёр, были поцелуи, ночь, полная открытий, и стремительное расставание. Проще говоря, Маша убежала рано утром, пока Паша спал, уехала, и больше они не встречались до сегодняшнего дня. То, что они не пережили, волновало ее. Каждого мужчину своей жизни, в определённый момент, она сравнивала с Пашей. Был один, который дольше всех продержался. Ее начальник. Он был непохож ни на кого. Черты лица очень фактурные, островатые, высокие скулы, волевой подбородок, цепкий взгляд. Красавчиком его не назовёшь, как и душой компании. Но у него при этом было потрясающее чувство юмора, умение организовать все и вся. Они вместе ездили в командировки, иногда ужинали и ходили в кино. Однажды в Казани у них слетела бронь в отеле, и они заселились в один номер. Так все и закрутилось. Он вёл успешный бизнес. Они жили с Машей 2,5 года вместе, когда он засобирался в Германию и сделал ей предложение. Маша получила красивое кольцо. Надо было что-то решать. Она думала и не могла понять, что с ней не так. Маше не хотелось за него замуж. Когда в очередной раз за ужином он повторил свой вопрос, она вдруг выпалила: «Нет!».
Его реакция ее потрясла, он засмеялся, сказал, что в общем-то так и думал. Маша предполагала, что сейчас он предложит ей собраться и уехать, ведь это была его квартира. Но этого не произошло. Они жили, как жили, она вела все бухгалтерские дела его нового проекта, потом проводила в аэропорт и ещё 3 месяца жила в его квартире, пока не съехали жильцы из ее собственной. Они продолжили вместе работать. Он слал ей фотки, звонил. Потом пригласил к себе, и она поехала к нему в Германию. Поездка вышла приятной, даже романтичной. Но через 2 недели Маша вернулась, непонимание не давало ей спать по ночам, она решила внести ясность. В одном из разговоров она спросила, как он видит их дальнейшие отношения.
Он был краток, сказал, что вот так его все устраивает, жениться он в общем то и не хотел, но решил, что порядочный и надо предложить. Если Машу такие отношения устраивают-он будет рад. Машу все в общем — то устраивало. Так и тянулось: звонки, фотки, поездки. Из одной такой она недавно вернулась.
— Ты приходи, ребята будут рады, — кивая, говорил Миша, — ну давай, до вечера.
С этими словами, пиная пыль, Миша пошёл по дороге, слегка приваливаясь на одну ногу. Маша смотрела ему вслед.
Сидеть на лавке под заходящим солнцем было приятно. Ветер обдувал обожженную утром кожу. Маша болтала ногами и не спешила подниматься. Мимо проходили жители посёлка. Никто не обращал на неё внимания. Рядом за забором тётка лет 50 костерила своего мужика, было забавно слышать, как она отчитывала его за то, что он не закрыл дверь сеткой, теперь комната полна мух, которые своими лапками обляпали зеркало. На другом участке строили дом. Пара мужиков колотили каркас, оттуда пахло свежим деревом. Один стоял на стремянке. Маша, прищурившись, разглядывала его. Невысокий, коренастый, он юрко со сноровкой орудовал молотком. Цвет его кожи походил на отваренного лобстера. Наверное, вечером его будут мазать сметаной, а он будет громко кричать и охать.
Из-за поворота показались Катя с Женей. Подруга выглядела чудесно, несмотря на то что она уже не была юной девицей, она сохранила легкую походку. Волосы крупными локонами лежали на покатых плечах. Вырез на сарафане открывал загорелую, бархатную кожу груди и родинку, пикантно устроившуюся чуть правее ложбинки.
Женя обнимал свою супругу за талию, что-то шептал ей на ухо. Катя хохотала. Отмахивалась от него, а он довольный ухмылялся, то ли щипал, то
