Между курятниками тянулись грядки. Лиза неловко перескочила одну, вторую, третью, как вдруг увидела впереди широкоплечую мужскую фигуру. Ее обдало ледяной волной, и тут же она разглядела, что это всего лишь огородное чучело. И все-таки оно здорово напугало Лизу и задержало ее. Теперь, вместо того чтобы бежать через весь огород, она кинулась к мраморному колодцу с искусственным водопадом, от которого наверх, во второй двор, вела узенькая винтовая лестница, и начала взбираться по ней.
Лиза не оглядывалась, но и так знала, что преследователь совсем рядом. И некого позвать на помощь: здесь не было никого, кроме спящих кур и глиняного святого!
Она перешагнула две, три ступеньки и наконец, добравшись доверху, упала на колени, пытаясь перевести дыхание.
Ее враг был внизу и не очень-то спешил, зная, что теперь ей нипочем не убежать. Он вскинул голову, и, взглянув в это широкоскулое бычье лицо с маленькими глазками, Лиза вдруг узнала Джудиче. Того самого Джудиче, которого якобы так боялась лживая Чекина. А ведь они были в одной шайке! И Джудиче преследовал Лизу!
Не сводя с нее глаз, Джудиче медленно поднимался по ступеням, как вдруг одна резко спружинила под его ногой, потом поднялась с такой силой, что Джудиче потерял равновесие, закачался, пытаясь схватиться за перила; они оказались слишком хлипкими, и он с грохотом скатился с лестницы. Очевидно, Лизе посчастливилось перешагнуть эту ступеньку в спешке, не то быть бы ей уже в лапах злодея!
Однако злоключения Джудиче на этом не кончились.
Падая, он задел какое-то хитроумное устройство, приводившее в действие водяной насос (наверное, этот садик был местом забав какого-нибудь изобретателя-самоучки), и из-под земли сильными фонтанами хлынула вода, заливая и грядки, и стены, и добродушно улыбающегося святого Франциска (так вот почему он так сильно полинял!), и курятники, в которых, проснувшись, истошно заголосили куры, и Джудиче, все еще простертого на земле…
Но Лиза не стала ждать, пока он придет в себя. Рискуя переломать кости, она спрыгнула со стены прямо к ногам святого Франциска, покровителя птиц, цветов и всех любящих, на лету шепнув ему: «Спасибо тебе, голубчик!», скатилась по лестнице в прихожую-сарай, выскочила на улицу и, едва свернула за угол, в восторге увидела прелестную церковь Сант-Элиджио-дельи-Орефичи – свою всегдашнюю путеводную звезду. Тонкий луч солнца ласкал полустертые фрески на стенах маленькой церкви, пестрил стволы миртов и лавров, росших вокруг…
Лиза оглянулась. Джудиче нигде не было видно, и она стрелой понеслась по милой Виа Джульетта к знакомому пролому в ограде.
* * *
Вновь она возвращалась украдкою после удивительного приключения; вся-то разница, что утром, а не поздним вечером. Сейчас, наверное, уже все спят, и ей удастся проскользнуть к себе или по черной лестнице, или через какое-нибудь окошко первого этажа, лишь бы тихо и незаметно. Ну а утром не миновать отвечать на вопросы Фальконе и Августы. Лиза вспомнила, как презрительно глядела та на нее во время карнавала, и покачала головой: это ж надо, отбить поклонника у наследницы престола! Как бы вскорости головы за такое не лишиться!
А любопытно, как бы развернулись события, не обменяйся они с Августою нарядами? Удалось бы де Сейгалю завлечь княгиню в свою карету и там склонить к любовным забавам? Ох, скорее всего затея сорвалась бы еще на Корсо! Граф получил бы пару затрещин, а Августа, так и не утратив своего ледяного целомудрия, воротилась бы на виллу Роза. Впрочем… Лиза вспомнила безумные поцелуи графа, его бесстыдные руки, – и поежилась. Лучше не зарекаться. Такой дьявол и ледышку смог бы растопить своим жарким дыханием!
Она осторожно выглянула из кустов, прежде чем перебежать широкую аллею, как вдруг заметила, что парадная дверь чуть приоткрыта.
Вот те на! Забыли запереть или случилось что-то?
Сердце глубоко екнуло. Лиза не решалась предположить, что в доме, может быть, не спят, ждут ее возвращения, волнуются… Нет уж, лучше украдкою пробраться к себе, а потом объясняться.
Но любопытство оказалось сильнее осторожности. Она тихонько поднялась по ступеням, приникла к щелке и неожиданно услышала негромкий, усталый голос Фальконе:
– Я так и не нашел ее, ваше сиятельство. И больше не знаю, где искать. Может быть, в Тибре?..
В ответ раздалось громкое всхлипывание. И Лиза поняла, что речь идет о ней. Плачет Августа.
Блаженство, неведомое прежде, охватило ее. С чего взяла, что будут бранить? О ней беспокоятся, ждут не дождутся ее возвращения. Какое счастье прийти домой, где тебя ждут!
Лиза мгновение помедлила, прогоняя внезапные слезы, и только коснулась двери, как вдруг… чья-то рука обхватила ее за горло и стащила со ступенек.
Нападающий был страшно силен: он не волок Лизу по земле, а нес, чуть приподняв, и от этого шея, казалось, вот-вот сломается. Лиза видела только загорелую, поросшую густыми черными волосами, обнаженную ручищу. Она не могла даже крикнуть, только хрипела, пытаясь ослабить смертельную хватку, ее пальцы только бессильно скользили по мощным мышцам.
В глазах померкло, в голове звенело. В отчаянном рывке она вобрала в себя последний глоток воздуха… И тут тиски, сжимавшие ее горло, разжались так внезапно, что Лиза не удержалась на ногах и рухнула навзничь, на какое-то время, очевидно, лишившись чувств, потому что когда вновь открыла глаза, то увидела залитое слезами лицо Августы, стоявшей над ней на коленях. Губы ее шевелились, как будто она молилась, взор был устремлен не на Лизу, а куда-то в сторону.
Лиза с трудом повернула голову и увидела Фальконе, с обнаженной шпагою в руках, наступавшего на огромного Джудиче.
Он был вооружен только длинным ножом, которым владел поистине мастерски, ухитряясь отбивать атаки Фальконе; и, пусть не наносил ему ударов, сам оставался невредим. Фальконе ничего не мог с ним сделать. Джудиче сделал обманное движение в сторону, добежал до пролома и, едва коснувшись стены рукою, перепрыгнул через нее.
Фальконе кинулся было к пролому, но его остановил голос Августы:
– Вернитесь, граф! Ради бога!
Петр Федорович нехотя спрыгнул со стены и горячо выкрикнул:
– Позвольте догнать его!
– Нет! – вскочила Августа. – Нет! Он может быть не один, вы попадете в засаду!
– Он один, – хрипло выговорила Лиза и поморщилась. Казалось, в горло ей влили расплавленное олово. – Он один, но лучше вам не рисковать.
Она попыталась встать. Фальконе помог ей, поддержал и только головой покачал, глядя на ее измученное, покрытое копотью лицо, растрепанные волосы, рваное, грязное платье.
– Ох, вижу, тяжко пришлось вам, Лизонька, – ласково сказал он. – Жаль, не мог на помощь прийти. Всю ночь искал, да хоть бы знал, где… – Он махнул рукой и устало улыбнулся.
