Защитное заклинание, значит. Спасибо, не нужно.
Слугам было приказано собрать вещи хозяйки, не все, только те, которые понадобятся в теплом лекийском климате, и драгоценности — все без исключения. Дом наполнился шагами и суетой, слуги вынимали чемоданы и открывали шкафы, и Дерек надеялся, что успеет встретиться с Эвгаром до того, как он соберется с силами для нового удара. У Анны ушло полчаса на то, чтобы окончательно залатать грудную клетку арниэля — теперь, когда она склонилась над головой Джона, то ощущение куклы на рабочем столе окончательно исчезло.
Это был человек. Это было все, что Дерек мог подарить Анне, расставаясь с ней навсегда.
— Как голова? — спросила Анна, погружая щипцы с золотыми пластинками артефактов в открытую черепную коробку Джона.
— Не знаю, — ответил Дерек. — Тебе виднее.
Анна оторвалась от работы и посмотрела ему в лицо.
— Твоя голова, — уточнила она, проворачивая щипцы в мозговой массе Джона. Глаза арниэля открылись, закрылись и снова открылись. Шевельнулись губы, но Дерек не разобрал слов.
— Нормально, — ответил Дерек. — Спасибо.
Джон открыл рот и исторг мешанину звуков, словно пытался говорить и не мог сложить слова. Щипцы Анны погрузились еще глубже — Дерек видел, что она устала, она провела весь вечер в работе, но ее не покидал восторг создателя, который лепит из глины новое существо, и она держала в руках целый новый мир.
Будет ли она счастлива в Лекии? Дерек не знал. Ему хотелось лишь, чтобы Анна села в поезд и уехала. Чтобы она была жива.
Дверь лаборатории открылась, и Анна подняла голову и посмотрела на вошедшего с таким гневом, что Дерек решил: раньше здесь никто не смел отрывать ее и Гейба Коннора от работы. Вошел дворецкий. Немолодой солидный мужчина, который до этого держался с поистине генеральским достоинством, сейчас выглядел так, словно впервые в жизни напился до стеклянного состояния и понятия не имеет, как быть и что делать.
— Что-то случилось, Майзон? — спросил Дерек, поднявшись с табурета и встав так, чтобы закрыть собой Анну. Дворецкий нервно дернул головой, словно пытался вытряхнуть что-то мешающее из уха, и тогда Дерек понял.
Разрыв клейма, конечно, принес Эвгару неприятности. Это его огорчило, но не остановило. Сейчас сюда притащатся остальные слуги — мутноглазые, безмысленные, словно южные зомби, которых бокоры поднимают для работы на плантации. Плохо, очень плохо.
Но дворецкий не был вооружен. Хоть что-то хорошее.
Дерек посмотрел на Анну, кивнул в сторону Джона: работай, не трать время на страх — она послушно схватила с подставки новую пластинку артефакта. Шагнув к дворецкому, Дерек заглянул в глаза принца Эвгара и отчетливо, чтобы тот услышал каждое слово, произнес:
— Они уедут в Лекию. Потом я принесу тебе кое-что. Кое-что очень важное.
Взгляд дворецкого был темным и мертвым — но где-то там, в круглом зале среди бесчисленных книг, Эвгар услышал его. Дереку хотелось в это верить. На всякий случай он едва заметно шевельнул рукой с закрепленным на запястье метательным ножом — жаль, если этот Майзон все-таки бросится, Дереку не хотелось убивать.
Но Эвгар улыбнулся чужим ртом, и Дерек услышал:
— Хорошо. Приноси.
Дворецкий поднял руки, дотронулся до головы и вдруг посмотрел на Дерека с таким ужасом, словно умер и вернулся в мир живых, который вдруг оказался страшнее смерти. Дерек деликатно дотронулся до его локтя и проговорил:
— Вам лучше прилечь, Майзон, это похоже на начало жабса.
Лицо Майзона исказила болезненная гримаса, и он негромко сказал:
— Это ужасно. Милорд, миледи, прошу меня простить… я не смел отрывать вас от работы.
Дерек едва не рассмеялся. Вот что так напугало дворецкого! Не чужой разум в его голове, а то, что он вошел в лабораторию, нарушив хозяйский запрет.
— Ничего страшного, Майзон, все хорошо, — дружески ответила Анна. — Отдохните и ни о чем не беспокойтесь.
Медленно, словно на чужих ногах, дворецкий направился к дверям, и Дерек вдруг услышал:
— Анна.
Он обернулся к столу. Джон открыл глаза — несмотря на то, что Анна еще не закончила работу, он смотрел свежим, чистым взглядом. Дереку вспомнилось, как они встретились на набережной у корабля королевы Марии. Интересно, сохранилась ли где-то в карманах Джона та серебряная каруна? Впрочем, у него и карманов-то нет…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Анна, — повторил Джон с теплом и любовью. — Ты здесь.
— Да, Джон, — Дерек ждал, что Анна расплачется, но она лишь взяла новый артефакт — последний — и ее руки не дрожали. — Да, я здесь.
* * *
Поезд в Лекию был первым и самым ранним.
Стоя на перроне и глядя, как проводник проверяет билеты, Анна представляла свою жизнь длинным белым полотном. Вот оно трещит, разрываясь, и все, что было до этого, остается в прошлом. Ушел Гейб Коннор, которого она любила всем сердцем, арниэли, которых они создавали вдвоем, превратились в пепел, растаяло все, что было раньше, все, что имело значение.
— Ты помнишь, — сказала она и сжала руку Джона, все еще не веря до конца, что он здесь, что он стоит рядом. Джон кивнул. Сейчас, в хорошем дорогом пальто, шляпе и перчатках, он выглядел не как арниэль, а как джентльмен — усталый, невыспавшийся и чуть помятый.
Каким еще быть, когда ты куда-то едешь в такую рань? Только усталым и помятым.
— Да, — откликнулся он. Голос звучал чисто и спокойно, голосовые связки были отлично настроены. Анна всматривалась в Джона, пытаясь обнаружить, что еще нужно исправить или доделать, но пока все было хорошо. — Я ничего не забыл. Я не смог бы.
— Основной массив мозга не был затронут, — восторженно сообщила Анна, обернувшись к Дереку, и призналась: — До сих пор не верю, что все получилось.
Дерек кивнул, стараясь сохранять невозмутимый вид, и Анна запоздало подумала, что сейчас ему может быть не по себе. Что они многое пережили вместе, стали любовниками, и вот теперь она уезжает, а он остается, сделав все, чтобы спасти ее жизнь в очередной раз.
Анне стало стыдно. Ее переполняла радость — от спасения, от того, что она смогла вытянуть Джона откуда-то из тьмы, от того, что все получилось. А Дереку было больно.
— Спасибо тебе, — с искренним теплом сказала Анна. Дерек улыбнулся краем рта, словно хотел сказать, что принимает ее благодарность. — Не знаю, как бы я…
Она не договорила. Все слова оказались ненужными, потерявшими смысл. Она никогда не смогла бы выразить до конца свою благодарность и любовь — и Анна просто обняла Дерека, а он негромко произнес:
— Ты хотела уйти сама. Мы так договорились.
— Да, — ответила Анна. — Хотела. Спасибо тебе. Если хочешь, выброси мое кольцо.
Дерек отстранился, посмотрел на свои пальцы и усмехнулся.
— Вот уж нет. Оставлю на память.
Джон протянул ему руку — они обменялись рукопожатием, и Дерек вдруг удивленно посмотрел на серебряную каруну на своей ладони.
— Это не та же самая, — объяснил Джон. — Но мне больше нечего вам дать.
Дерек понимающе кивнул и спрятал каруну в карман пальто. Анна весело посмотрела на Джона — обязательно спросит его об этой монете, когда поезд будет везти их в Лекию, к побережью теплого моря, пальмам и белому песку. У Гейба Коннора там был маленький дом, и Анна твердо знала, что они с Джоном будут там счастливы.
Он открыл глаза и посмотрел на нее — не так, как смотрят арниэли, сходя с фабричной ленты, а тем живым глубоким взглядом, который Анна знала и любила. Джон вернулся, она вернула его из тьмы, и теперь все будет хорошо, все обязательно будет хорошо!
Носильщик загрузил их чемоданы в вагонное нутро — скоро Анне понадобятся легкие платья, а не пальто и теплые чулки. Она вновь сжала руку Дерека, поцеловала его в щеку и вслед за Джоном пошла к вагону. Проводник оторвал корешки у билетов, Анна поднялась по ступеням и, войдя в теплое купе первого класса, посмотрела в окно и увидела Дерека. Тот крутил в пальцах снятое кольцо принца Эвгара — почувствовав ее взгляд, Дерек поднял голову и махнул рукой, прощаясь.
