Дальше, как только в маточниках появляются личинки, пчелы перестают кормить матку, и ей не остается ничего другого, как самой брать мед из ячеек. Это, приводит к тому, что она перестает червить, теряет в весе и вновь обретает способность летать.
Одновременнб в семье становится все больше и больше молодых пчел, которым некому скармливать вырабатываемое ими молочко. Такие еще не созревшие для полетов и потому обреченные на безделье пчелы начинают группами собираться по углам, на стенках, на пустых и недостроенных сотах, заполняя в улье все свободные места.
Будущий рой начинает формироваться и приступает к поиску пристанища. О том, как этот поиск ведется, будет рассказано далее.
Не нашедшие применения своим способностям кормилицы продолжают без дела висеть по углам даже тогда, когда им по возрасту полагалось бы уже приступить к приемке нектара. Летный состав перестает поэтому получать необходимое пополнение, а резерв пчел, которые уйдут с роем, быстро растет.
Нормальный порядок смены обязанностей прерывается.
Готовящиеся к роению инертные, вялые пчелы висят в гнезде бездеятельными гроздьями, накапливая силы к бурному вылету.
Так описан весь процесс подготовки роения Г. Тарановым, который предложил использовать вялость пчел, готовящихся уйти с роем, для их искусственного отсева из семьи, Г. Таранов советует всех пчел до последней высыпать накануне выхода роя перед ульем на холстинку вокруг прилетной доски, а прилетную доску несколько отодвинуть от ульевого летка, оставив между ними небольшое, сантиметров в десять, пространство.
Деятельные пчелы немедленно слетают с трамплина и возвращаются в улей. Для бездеятельных же пчел из роевого резерва узкое пространство между трамплином и летком оказывается непреодолимым препятствием.
Эти десять сантиметров становятся чем-то вроде сита, которое отделяет из семьи всех пчел, готовящихся уйти с роем.
Медленно стягиваются эти пчелы, сползая с холста, на который их высыпал пчеловод. В улье они были разбросаны, висели мелкими гроздьями. Здесь, на отставленной от улья прилетной доске, они сливаются и свиваются в конце концов в один клуб. Старая матка остается с этими пчелами, которых теперь, как новую семью, можно спокойно переносить к месту поселения.
Пчелы послушно войдут в новый улей и немедленно примутся за работу, если найдут здесь поставленные для обзаведения соты с медом.
На этот раз рамка с медом обязательно должна быть поставлена на новоселье. Пчелы ведь не успели заправиться кормом, как они это делают, уходя из улья при естественном роении.
Установлено, что состав пчелиного роя не случаен.
Несколько сот пчел из одного вышедшего роя пометили и затем весь рой вместе с маткой возвратили в старый улей. В таких случаях рои через несколько дней вылетают вторично. Действительно, прошло два дня, и рой вышел снова, причем 90 процентов помеченных при первом вылете пчел были обнаружены и в повторно вышедшем рое. Этот опыт проводили несколько раз, и он давал примерно одинаковые результаты: состав пчел, уходящих с роем, в общем устойчив. Другие опыты с пчелами, меченными по возрастам, помогли убедиться, что в отделяющуюся семью входят пчелы разных возрастов.
Однако как ни содержательны, как ни важны все эти данные, они еще не отвечают на вопрос, который больше всего занимает исследователей пчелы и ее нравов.
– Хорошо, – говорят биологи. – Нам уже известно, как разгорается роевой пожар в семье. Но мы не видим, что заронило первую искру этого пожара. Мы не знаем, как формируется рой. Цепь событий, развертывающихся в роящейся семье, внимательно прослежена. Что же приводит в движение вею эту цепь? Инстинкт продолжения рода? Бесспорно! Но почему в одних и тех же условиях из двух, казалось, совсем одинаковых семей одна отпускает рой, тогда как другая «тихо» сменяет свою постаревшую матку новой и продолжает с ней спокойно и уравновешенно расти и бесперебойно собирать мед? Почему в одних и тех же условиях из двух, казалось, совсем одинаковых семей одна, отпустив рой, тотчас же успокаивается и принимается налаживать порядок, тогда как другую, рядом, продолжает раздирать смута роевой горячки?
Попробуем в следующей главе рассмотреть основные-из этих вопросов, очень важных для понимания биологии пчел.
Пение маток
Едва матка засеяла мисочку, пчелы отстраивают ее, превращая в маточник, вокруг которого, как только в нем вылупится личинка, собираются группы беспрерывно сменяющихся, всегда многочисленных кормилиц.
Сколько бы мисочек ни было заложено в семье, матка редко засевает их сразу одну за другой: у темных пчел средней полосы СССР мисочки засеваются, как правило, через день, даже через два, через три. Благодаря этому матки выходят из маточников не все одновременно, а с перерывами.
Чтобы убедиться в целесообразности этого приспособления, следует внимательно присмотреться к тому, что происходит в семье, из которой ушел рой.
В улье сразу стало заметно просторнее. До выхода новой матки из маточника, запечатанного первым, осталось еще несколько дней, и похоже, что в поредевшей семье все ожидает этого важного часа.
На восьмой день после запечатания первого роевого маточника рождается молодая матка. Она прогрызает остатки кокона под крышкой своего воскового дома и, отбросив круглую крышечку, выходит. После ее появления дальнейшая судьба семьи становится ясной.
Молодая матка, обегая соты, начинает «тюкать», как бы оповещая семью о своем рождении (это и есть голос, которому подражает ночная бабочка «мертвая голова» и от звука которого как завороженные замирают пчелы, позволяя «мертвой голове» беспрепятственно лакомиться медом).
Еще не вышедшие из других маточников матки приглушенным «кваканием» отвечают на звонкое пение своей старшей сестры. Если роевое настроение семьи исчерпано с уходом первого роя (первака), пчелы при участии молодой матки уничтожают все остальные «запасные» маточники.
Уже говорилось, что личинка матки не полностью одевается в кокон, оставляя открытыми последние кольца тела. Сейчас время сказать о том, к чему это приводит.
Пчелиное жало не может проколоть прочную рубашку кокона, и оставленные незащищенными кольца как раз и представляют ахиллесову пяту зреющей матки, ее уязвимое место. Именно сюда и вонзаются жала, когда семья ликвидирует лишние маточники, прогрызая их сбоку.
Описаннгя особенность маточного кокона представляет пример тонкого биологического приспособления, явно направленного на благо только семьи и вида в целом.
В тех случаях, когда с уходом первака роевое настроение не развеялось и семье предстоит повторное роение, запечатанные маточники остаются невредимыми и нетронутыми, и матки поспевают в них в положенный срок. А так как старая матка откладывает яйца в мисочки разновременно, соответствующие интервалы в сроках созревания новых маток дают повторным роям время уйти.
Если погода или другие обстоятельства мешают выходу второго роя (вторака) во главе с новой маткой и вторая, а затем третья и последующие ее молодые сестры созревают и делают попытки выйти из своих маточников, пчелы принимают меры, чтобы отсрочить их появление.
Ожидающая ухода вторака молодая матка продолжает бегать по сотам, звонко «тюкая» и как бы предупреждая глухо «квакающих» ей в ответ из запечатанных маточников сестер, что она еще здесь, что рой еще не ушел. А когда созревшие матки пробуют все же вскрывать изнутри свои маточники, рабочие пчелы препятствуют их выводу.
Этих маток, перезревающих в своих маточниках, пчелы не только оберегают, но могут и подкармливать, для чего достаточно ввести хоботок в отверстие, проделанное в крышке. Все это продолжается до тех пор, пока второй рой не оставит улья, открыв новой матке возможность мирно выйти на свет.
Хотя часто с роем уходит и несколько маток сразу, описанные детали нормально протекающего процесса роения явно выглядят так, словно все было построено, чтобы предупредить встречу молодых маток, у которых так развит инстинкт взаимной нетерпимости.
С первым роем уходит старая, плодная матка.
Уходящие с последующим роем неплодные матки легче на подъем, так как их не обременяет еще груз яиц. Поэтому и рои втораки и третьяки собираются дальше от улья, выше на деревьях, очень недолго остаются свившимися, быстро слетают с места. Все повторные рои значительно меньше первака и несравненно подвижнее его. Они улетают, как замечено, значительно дальше.
Каждый рой уводит из улья примерно половину пчел, и если роение продолжается после ухода вторака, семья может совсем изроиться.
Совершенно очевидно, что в роении пчел проявляется инстинкт продолжения вида. Если бы пчелиные семьи не роились, их вид угас бы и исчез с лица земли.
Но в таком случае не безнадежна ли борьба пчеловодов с роением? Не является ли она близоруким покушением на основные законы жизни живого? Не получится ли, что победа над роением, если б она оказалась возможной, приведет к полной гибели пчел как вида, к их быстрому вымиранию?
