— Я — Бенджамин Вайт. Для вас, его превосходительство и святейшество, доктор Вайт. Поняли, убогие?
— А-а-а! — в глазах лепил наконец появилось понимание. — Значит тот самый Вайт.
Судя по радостному выражению на мордах, эскулапы даже обрадовались.
— Поговорим? — я показал на хижину.
— Поговорим, поговорим… — осклабился Беркович.
Тернер молча распахнул каблуком дверь и элегантно показал костью направление движения.
Я пожал плечами и вошёл внутрь.
Под потолком клиники витал табачный дым, а на столе стояла увесистая бутыль с желтоватым содержимым, в окружении немудрящей закуски. О том, что это клиника, напоминала только сбитая из необструганных досок жутковатая конструкция с ремнями для рук и ног, судя по всему, операционный стол, пара раскрытых докторских саквояжей, да здоровенный ланцет, которым, похоже, Тернер и Беркович резали мясо.
— Чего надо? — Беркович запер дверь и угрожающе набычился.
Я ухмыльнулся и процедил:
— Оставьте в покое Тиммерманса — иначе пожалеете.
Тернер хмыкнул.
— Джонни, ты слышал, он нам ещё и приказывает…
Беркович кровожадно ухмыльнулся, взял из угла дробовик и демонстративно взвёл курки.
— Положи на место, мозги нахрен вышибу… — револьверы вылетели из кобур как по мановению волшебной палочки.
В меткой ковбойской стрельбе я пока не преуспел, а вот красиво и быстро выхватывать «Смиты» уже научился — прямо как в кино.
Эскулапы неуверенно переглянулись, после чего Беркович аккуратно примостил лупару в уголок.
— Вот так… — удовлетворённо хмыкнув, я снял со взвода шестизарядники и положил их на стол. — А теперь поговорим, детки…
Эскулапы переглянулись и с ревом кинулись на меня.
Тернера я вырубил сразу — прямым в челюсть, а вот с Берковичем пришлось не сладко. Образцово-показательная двоечка его не остановила, он успел обхватить меня ручищами и саданул как котёнка об стену.
С грохотом рухнул шкаф и почти сразу же сложился стол.
Чудом успев уйти от молодецкого пинка, я перекатился и подбил его ногой под колено. Но верзила рухнул прямо на меня и принялся молотить кулачищами куда попало.
— Убью, суку!!! — остервенело рычал он, брызгая слюной.
— Твою же мать… — я изловчился и въехал ему локтем в переносицу, а когда Беркович отшатнулся, вторым ударом сбросил его с себя.
Быстро дополз до массивного табурета и для надёжности саданул им по башке всё никак не успокаивающегося эскулапа.
А потом методично принялся лупцевать докторов по очереди, не забывая добавлять ногами.
Угомонился только тогда, когда от табуретки в руке осталась одна ножка.
— Бля… — с трудом отдышавшись, я полюбопытствовал, не пришиб ли светочей медицинской науки до смерти, потом взял с пола чудом не разбившуюся бутыль и зубами выдернул из горлышка кукурузный початок.
Подозрительно принюхался и свирепо зашипев, когда ядреной пойло обожгло расквашенную губу, сделал пару долгих глотков.
Тернер и Беркович на удивление оказались крепкими на рану и уже начали снова шевелиться и мычать.
— Ещё раз тронете аптекаря, убью нахрен!.. — я помедлил, подошёл к увечным лепилам и сунул бутыль уже окончательно очнувшемуся Тернеру. — Держи и слушай. Мешать я вам не буду. Крепко запомните: где надо лечить — лечите вы — где надо резать — режу я. Будете хорошими мальчиками — научу такому, о чём ваши профессора даже ещё не подозревают. Станете настоящими докторами — с руками в любом большом городе оторвут. Понятно, жертвы аборта?
— Так сразу бы и сказал… — просипел Беркович, осторожно трогая пальцем зуб.
— Угум-с!.. — Тернер с хлюпаньем присосался к бутыли как младенец к сиське матери.
— Эй, эй, мне оставьте! — я отобрал у него самогон. — Ну что, будем дружить?
Эскулапы дружно кивнули.
Вот так просто и незатейливо решился вопрос с врачебной конкуренцией в славном городе Бьютт.
К Тиммермансу возвращался в благодушном настроении — грёбаные лепилы всё-таки умудрились меня отделать, но похмелюга наконец прошла.
Но только свернул в переулок, как услышал очень подозрительные звуки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Трусцой добежав до аптеки, я недоуменно уставился на тевтонского аптекаря и монашку, осторожно заглядывающих в окошко.
Изнутри доносились свирепые кошачьи вопли, в сопровождении грохота и звона.
— Вы что, дали ему валериану? — ахнул я.
— Этот монстр нас заставил!.. — жалобно проблеял Ганс, прикладывая к ободранной морде платочек.
— Диавол, а не кот, проклетство!!! — поддакнула сестра Каранфила, размашисто крестясь. — Ние мачка, прави диавол!
Глава 22
— Не отвлекайся… — я дёрнул за рукав Рамзи Макалистера, уставившегося на сестру Каранфилу, вскидывающую себе на плечо как пушинку здоровенный брус.
— Ох, какая… — восхищённо прошептал шотландец. — Вот это женщина…
— Рамзи, чёрт побери! Ещё пару таких взглядов и аптекарь тебе глотку перережет.
— Ну да, ну да… — Рамзи с трудом оторвал взгляд от сербки. — Говори, Бен, говори…
— Короче, из-за того, что в Монтане очень плохо с ячменем, ты не можешь гнать свой виски в товарных количествах, так?
— Так, — Макалистер кивнул. — И я вынужден гнать на продажу кукурузное дерьмо.
— А это дерьмо здесь гонит каждый второй, поэтому ты не можешь развернуться как следует. Так?
— Так! — шотландец сплюнул. — Развелось, понимаешь, винокуров…
— Выход есть! — я хлопнул его по плечо. — Надо гнать этиловый спирт!
— Спирт? — Рамзи озадаченно наморщил лоб.
— Да, спирт! Уверен, будет спрос и на чистый продукт, но, главное, спирт послужит основой для других благородных напитков — таких, которых здесь никто не делает. А вот с них у нас и будет основной доход. Наливки, настойки, ликёры, водка, джин и так далее. Я тебе столько рецептов дам — охренеешь. Что такое хлебное вино знаешь?
— Хлебное, что? Нет, не знаю, — шотландец скептически поморщился. — А из чего гнать спирт?
— Из всего! Маис, батат, да из чего угодно, хоть из опилок!
— Опилок? — Рамзи вытаращил на меня глаза. — Поди врёшь?
— Чистая правда, Рамзи, чистая правда. Но, думаю, до опилок у нас дело не дойдёт. Тут и другого сырья хватает. Но придётся вложиться в оборудование.
— Вложиться… — Макалистер поскучнел. — Место для винокурни есть, как положено, с водой рядом, но с деньгами проблема…
— Для начала — я выделю пятьсот долларов…
— Эй, бездельники, работать кто будет? — грозно заорал Дадли Додвел. — Совсем охренели, сам заместитель мэра на вас батрачит, а они яйца проветривают.
Заместитель мэра славного города Бьютт, сидел верхом на стропиле и работал топором как заправский плотник.
— Идём, идём… — уныло буркнул шотландец. — Вот же скотина, ещё и погоняет…
Я сделал последнюю затяжку и тоже встал.
— Муся, помогать будешь?
Котяра презрительно фыркнул и вообще убрался со строительной площадки.
После своего валерианового запоя, он пару дней едва шевелился, даже не жрал, но уже отошёл и уже успел навести ужаса на городских собак.
— Шерстяной предатель!.. — я вздохнул и взял молоток.
Клинику строим мы. Я, Рамзи Макалистер, Ганс Тиммерманс, Кросби, ставшие на путь перевоспитания доктора Тернер и Беркович, сестра Коранфила и ещё десяток добровольцев, подрядившихся за полтора доллара в день и кормёжку. Заместитель мэра Дадли Додвел осуществляет общее руководство и тоже не чурается плотницкой работы. Шериф Эмерсон работать не захотел, зато предоставил в качестве бесплатной рабсилы проштрафившихся жителей города.
Землю под клинику по льготной цене, фактически за бесценок, предоставил город, я вместе с немецким аптекарем вложился только в стройматериалы. Конструкция простейшая, как вся архитектура Дикого Запада, каркасно-щитовая, правда по моему настоянию сделали фундамент и основание из дикого камня, для пущей надёжности. Благо этого камня полным-полно. Дело идёт споро — через пару дней въедем в готовое здание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
