Лита Хаммер
Яблоко и некромант
Глава 1. Некромант
В 2016 году на планету Земля явились ужасные чудовища из другого мира. Их называли Калисто*. Жажда разрушения и крови бушевала в них невиданной силы. Монстры уничтожали людей и сносили города с лица земли.
Против такой небывалой мощи выступила отважная Лариэль*. Девушка с Земли, в чьих жилах текла кровь богов. Лариэль сразила Калисто и полностью истребила весь их род. В пылу битвы, когда больше не осталось ни одного чудовища, наследница богов впала в безумие. Тогда на помощь людям явилась Великая Матерь*. Та-инис смогла отправить Лариэль в бесконечное Небытие* и на Земле вновь воцарился мир.
Многие столетия люди возвращали свою жизнь в прежнее русло, но это было невозможно. Скопление энергии и божественной мощи пропитало каждую клеточку планеты. Мир менялся удивительным образом. Все чаще среди обычных смертных стали рождаться маги.
Тогда люди решили открыть на Земле академии, где волшебные существа смогли бы обучаться и служить на благо обществу.
* * *
* Калисто — монстроподобные сгустки чистой тьмы с клыками и когтями.
* Лариэль — богиня безумия и разрушения. Потомок богини Камы*.
* Кама — богиня созидания.
* Великая Матерь (Та-инис) — богиня мироздания, что сотворила саму вселенную.
* Небытие — пустота, бездна. Место, где нет ничего, кроме тьмы.
* * *
3025 год. Земля. Город-деревня Финдор
Я медленно вдела нитку в ушко иголки и осторожно проткнула ткань, делая стежок.
— Сонна! — ко мне обратилась бабушка. — С твоей медлительностью мы и к завтрашнему вечеру не закончим!
Я обиженно кивнула и постаралась ускорить работу.
— Сонна! — вновь воскликнула бабушка. — Ну аккуратнее же! Видишь, нитки теперь торчат?
— Ба! — возмутилась я, теряя самообладание. — Ну не могу я! Не получается!
Старушка обреченно покачала головой.
— Девонька, как же ты будешь жить, если нас с матерью не станет? — бабуля ловко заправила седую прядь волос обратно под косынку, при этом не прекращая работу над платьем.
Я негодующе зашипела, пропуская воздух сквозь зубы.
— Не говори так! — мысли о том, что мои родные могут погибнуть были ужасны.
Я знала, что все мы смертны и со временем стареем, а после умираем, но… Мне бы не хотелось терять тех, кого я очень люблю и кто дорог мне.
В комнату, где мы работали с бабушкой, заглянула мама.
— Вы уже закончили? — уточнила она.
— Да мы уже почти, — усмехнулась бабуля, задорно поглядывая на меня.
— Ну как вы можете! — искренне возмутилась моя матушка. — Заказчица просила нас сделать все сегодня! А у нас ни шляпка, ни платье не готовы!
— Да успеем мы, — лениво отмахнулась бабушка.
— Что же мне с вами делать, — мама обреченно покачала головой и обратилась ко мне. — Давай мне, я закончу. Так быстрее будет.
Я с превеликой радостью вручила родительнице мою кривоватую шляпку на исправление.
— Я принесла продукты, Сонна, отнеси их в погреб, — попросила она, распуская мои неаккуратные стежки.
Кивнув, я покинула мастерскую и отправилась на кухню.
На деревянном столе стояло два бумажных пакета, которые мне нужно было разобрать и отнести продукты в прохладный погреб. Я с неприязнью вытянула длинные зеленые перья лука и отложила их в сторону. Потом достала стеклянную банку с молоком и чуть погодя такую же, но наполненную уже свежей сметаной. Когда в моих руках оказался еще горячий ароматный багет, мои губы расплылись в улыбке. Украдкой оглянувшись по сторонам, я сомкнула зубы на мягкой аппетитной булочке.
— Сонна! — я чуть не подавилась едой, услышав свое имя.
С трудом проглатывая большой кусок выпечки, я подошла к окну.
— Чего орете? — недовольно уточнила я у соседских мальчишек.
Поль и Йорм — близнецы, что жили в доме напротив нашего. Они были младше меня, кажется, лет на пять, но я прекрасно с ними находила общий язык. Не то, что с их сестрой. Красавица Джулия — гордость семьи Лотарин. Талантливая волшебница со стихией земли. Возле особняка Лотарин всегда цветут самые яркие и красивые цветы, а фрукты и овощи с их огорода самые сладкие и сочные. Пфф…
«Будь и я волшебницей, я бы тоже была такой же замечательной, как красавица Джулия», — подумала я, стараясь подавить зависть в своем сердце.
— Пойдем играть! — потребовал Поль.
— У меня еще есть дела по дому, — удрученно пожаловалась я.
— Так мы поможем! — заверил меня Йорм.
— Да-да! — воскликнул Поль. — Ведите нас, миледи! Все сделаем!
Я довольно улыбнулась, закатывая глаза.
— Пойдемте! — я пригласила детей в дом. Правда, мальчишки решили, что дверь им не особо нужна и резво забрались на кухню через окно. Хорошо, что это первый этаж. Не знаю, как бы потом объяснялась с родителями братьев, если бы, не дай богиня, они бы упали.
Общими усилиями мы довольны быстро расправились с продуктами.
— Сонна! — обратился ко мне Поль. — А ты знала, что сегодня в город прибыл сам некромант!
— Да-да! — подтвердил Йорм. — Прямо с утра прибыл! Слоняется там по рынку! Ищет, кажись, что-то!
В груди разливалось странное тепло, когда я думала о магии. Мне не довилось родиться особенной. В моем возрасте уже редко бывает, когда может проснуться магия. А вот у мальчишек еще есть шансы, особенно учитывая, что их сестра волшебница.
Моя мама и бабушка были обычные. Как мне говорили, отец и дедушка при жизни тоже являлись всего лишь людьми. Конечно, еще были шансы, что родители со стороны матери особенное, но это не представлялось возможным узнать. Мою маму бросили возле церкви еще младенцем, но она не любит вспоминать об этом.
«У всего есть свои причины, Сонна.», — говорит мне матушка обычно.
Мама вообще удивительный человек. Бабушка рассказывала, что в молодости моя мать жила в столице, шила для господ и была самой искусной моделисткой во всей Андарии. А еще девушкой небывалой красоты. Хотя, даже сейчас, с возрастом, матушка выглядит все также хорошо. Для человека… Магам в этом плане проще. Наколдовал себе невиданную красоту на лице и ходи радуйся.
Талантом шитья я не была одарена, хотя моя семья всю жизнь занимается данным искусством. Будем честными, я вообще не обладала никакими талантами. Моим шансом выбраться из деревни и жить в столице — была только магия. Хотя и тут везение прошло мимо, ведь никакой силы во мне так и не проснулось. А когда я представляла, что всю свою жизнь проведу за шитьем, то становилось вконец горестно.
— Мы же
