Примечательно, что на Кавказской линии правительство сооружало укрепления не только для наших русских казаков, но и для преданных России кабардинцев. В первые годы екатерининского правления в лесистом урочище Мездогу появляется небольшое укрепление для прикрытия переселившихся сюда жителей Кабарды. Назвали его кратким и звучным, как выстрел, словом Моздок.
Форпост этот был поставлен крайне удачно. Вскоре он был превращен в сильную крепость, из-за стен которой зорко посматривали на мир недреманным оком целых 40 пушек. Одновременно с размещением этих орудий позаботились и об орудийной прислуге. А потому и переселили сюда с Дона 100 семейных казаков, заселивших Луковскую станицу.
Однако для большей осторожности (ведь горская команда оказалась очень слаба и могла стать ненадежной) в те же годы сюда переводят с Волги более 500 семей. Их очень удачно расселяют на всем протяжении между Моздоком и Гребенским войском. Так в местных краях появляется еще 5 станиц. А чтобы эти молодые поселения смогли удачнее «вписаться» в окружающий горный боевой ландшафт, каждую из них вооружают трехфунтовыми{100} пушками. Не забывают и о канонирах. Так что еще 250 семей прибывают с Дона. А вскоре это моздокское население получает и официальное название — Моздокский полк.
Однако все эти переселения, вооружение и возведение крепостей вызывают у кабардинцев достаточно ревнивые чувства. Предполагают, что именно по их проискам крымский калга Шабаз-Гирей решает в 1774 году выступить с огромным войском татар и закубанских горцев. К Шабаз-Гирею примкнули еще и 500 казаков-некрасовцев.
Половина нападающих вступила в Кабарду, чтобы поднять ее жителей против новой крепости. Другая же часть (около 10 тысяч) метнулась к упомянутым уже станицам Моздокского полка. Целых четыре станицы были сметены в один миг. А вот самим казакам с семействами все-таки удалось укрыться в пятой, более добротно укрепленной станице.
Канонир-«ювелир»
Защитой Наурской станицы руководил Иван Дмитриевич Савельев, впоследствии известный кавказский генерал. Шесть дней татары подступали к валам станицы. И шесть дней казаки отчаянно отбивались, так и не сойдя с валов. Не затухали костры — старики и женщины топили на них смолу и готовили кипяток, выливая содержимое котлов на врага, когда тот уже вскарабкивался на бруствер. Если не хватало воды, на головы осаждающих лили даже горячие щи.
Рядом с казаками живой стеной выстраивались моздокские казачки. Они метали в самую гущу неприятеля топоры, орудовали серпами и косами, вилами и ухватами. К местам наибольшего скопления нападающих подростки подтаскивали небольшие чугунные пушечки, умело разряжая их в толпы врагов.
Чтобы уберечься от отчаянного пушечно-ружейного огня наурских казаков, татары ставят на арбы массивные деревянные щиты. И только под их относительно надежной защитой снова устремляются на штурм. Все это действо сопровождается усиленным метанием стрел, неуемным скрипом тележных колес и оглушительным воем тысяч глоток, временами прерываемым выкриками команд.
Наступает последний час обороны станицы. Неприятель уже на валу. А стоящие в стороне казаки-некрасовцы подбадривают: «Подержитесь, братья, еще немного! Сбейте его, нехристя! Сегодня же сбежит, все равно с голоду помрет — есть ему нечего!»
И в тот самый последний момент обороны, когда, кажется, судьба казаков предрешена, метким выстрелом из пушечки казака-канонира Перепорха сорвана высокая ставка калги. Совсем небольшое, трехфунтовое ядро (1,2 кг) сваливает насмерть красавца-юношу, любимого племянника татарского военачальника.
Случай несчастный и счастливый одновременно в какие-то минуты решает исход дела. Противник неожиданно поворачивает вспять. А главный оплот линии — Моздок — остается за казаками, хотя 4 станицы оставались еще некоторое время в развалинах.
А как же сложилась судьба Волгского полка? Он, сосед полка Моздокского, занимал достаточно протяженное пространство вверх по Тереку и по верховьям реки Кумы, примерно на 200 верст. Здесь, от Моздока до Новогеоргиевска, были размещены 5 тысяч волжских казаков, расселенных в 5 станицах.
Немало удивительных историй происходило и с ними. Однажды, когда казаки этого полка находились в дальнем походе, об этом узнают горцы. И вскоре нападают на одно из передовых укреплений. С огромным трудом удается от них отбиться картечью. Тогда они устремляются к соседней, как полагали, совершенно беззащитной станице.
Каково же было их удивление, когда на валах крепостицы они увидели густые толпы вооруженных казаков и услыхали тревожный выстрел сигнальной пушки. Пришлось горцам повернуть прочь и от этой боевой станицы. В чем же состояла их ошибка? В оплошности горской разведки? Отнюдь. Оказывается, увидав приближающихся верхоконных, казачки поспешно переоделись в форму своих мужей и братьев. (Кстати, и казачата носили здесь подобие казачьей формы с ранних лет.) Эффект казачьей толпы, сгрудившейся во всеоружии на валу, превзошел все ожидания.
Одним увидел то, что и двумя не разглядишь
Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический был славен не только Крымом (Таврией), но и Кавказом.
Еще в 1777 году, по весне, он, тогда генерал-губернатор Кавказа, представил Екатерине II записку, в которой наметил план экономического освоения земель Северного Кавказа. Каковы же были его аргументы в диалоге с императрицей?
«Оная Линия (имеется в виду пограничная линия, заселяемая казаками. — С.О.) прикрывает от набегов соседних племен границу между Астраханью и Доном, отделяет разного звания горских народов от тех мест, коими нашим подданным пользоваться следует, положением же мест своих подает способ учредить виноградные, шелковые и бумажные заводы, размножить скотоводство, табуны, хлебопашество»{101}.
Здесь, на южных границах империи, требовалось сильное казачье войско. И потому, помимо организованного переселения на эти благодатные земли казаков с Дона и Волги, Григорий Потемкин поощряет также и переселение помещиков вместе с крестьянами. Как правило, инициаторами переселения в этих случаях выступают сами помещики.
Укрепление Кавказской кордонной линии происходит настолько быстро, что всего за два года (1777–1778) здесь, на Северном Кавказе, вырастают 10 крепостей.
С легкой руки светлейшего и по Высочайшему благословению императрицы появляется крепость Екатериноградская в урочище Бештамак, при слиянии Малки и Терека. Место для ее постройки выбрано как нельзя лучше — жерла пушек смотрят в сторону Малой Кабарды.
Павловская крепость, угнездившаяся на Куре, прикрывает главную дорогу из Кабарды к соляным озерам и в Астрахань. Марьинская, на реке Залке, — промежуточный, контрольный пункт между крепостями Павловской и Георгиевской. Сама же Георгиевская — на реке Подкумке. Поднялась еще и Андреевская, что на Карамыке (Сабле). Ее впоследствии заменила Северная на Чечоре…
Примечательно, что земельные пространства на Кавказской кордонной линии заселялись не одними только русскими. Оказывается, существовала казачья служба черкесов и осетин, грузин и армян. А началась она еще с 1733 года, когда кабардинскому князю Эльмурзе Бековичу-Черкасскому было поручено приглашать их на казачью службу. Причем каждому согласившемуся было обещано по 15 и более рублей годового жалованья на человека.
О переходе некоторых горцев в казачье сословие свидетельствуют и архивные документы{102}. К примеру, известно о принятии в казачье сословие Кизлярского полка 188 мужчин-армян.
Каков же был социальный состав переселенцев на Северном Кавказе к концу Екатерининской эпохи? Вот данные на 1790 год.
Группы переселенцев Число людей мужского пола % к общему числу — Однодворцы 15.527 61 — Экономические крестьяне 3.207 12,5 — Дворцовые крестьяне 1.652 6,5 — Отставные солдаты 1.476 6 — Беглые крестьяне, определенные по Указу 1789 г. в казенные поселяне 1.246 5 — Малороссийские экономические крестьяне 546 2 — Войсковые обыватели 517 2 — Пахотные солдаты 17 — Не помнящие родство 33 — Арестанты 59 — Государственные крестьяне 48 5 — Ясачные крестьяне 112 — Польские выходцы 32 — Малороссийские 117 — Немцы-колонисты 184 — Посполитые казаки 101 — Ясачные татары 301 — Цыгане 207 Всего 25.382 100 %
Штабс-капитан Якубович — отголоски былого
