Рейтинговые книги
Читем онлайн Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн - Сергей Охлябинин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 72

Штабс-капитан Якубович — отголоски былого

Десятки и даже сотни лет, проведенные на Кавказских кордонных линиях терскими, гребенскими казаками, выковывали у нескольких поколений местных жителей определенные традиции. Безоглядной смелостью, виртуозной джигитовкой здесь вряд ли можно было кого-либо удивить.

И тем не менее бывали случаи, когда даже самые отчаянные наездники, сорвиголовы порой разводили руками и с восторгом посматривали вслед поразившему их воображение верхоконному удальцу.

Уже в XIX веке среди местных казаков появляется совсем новое лицо. Называли его «рыцарем восемнадцатого века» а официальный его чин — начальник всех казачьих резервов Кабарды. Нижегородский драгун — штабс-капитан Якубович.

Этот неутомимый наездник почти не слезал с седла. И уж если штабс-капитан был признан казаками «не по чину, а по почину», они и сами в долгу не оставались. Со своими не менее отважными линейцами Якубович часто углублялся далеко в горы, тем самым нарушая, а частенько и полностью разрушая самые тайные и коварные замыслы враждебных горских князей.

Рассказывают, что однажды на Святой неделе он проник с казаками даже к подножию Эльбруса — этого снежного великана, вознесенного царственным голубовато-серебряным конусом (высота его более 6,5 км) над окружающим пространством.

Среди вечного безмолвия, в царстве снегов казаки Якубовича уловили звон христианских колоколов. По их догадкам, именно там поселились некрасовцы, бежавшие от соседства с казаками. И только недостаток времени, а вовсе не глубокие снега помешали Якубовичу удостовериться в справедливости этой догадки.

Слава о нем как лучшем джигите разнеслась по горам Кавказа. Знатнейшие князья искали его дружбы. Штабс-капитан никогда не брал выкупа за пленных женщин и детей. А одну красавицу-княгиню он даже сам оберегал, выстаивая ночи напролет у ее шатра. Так что впоследствии муж княгини стал вернейшим его другом и частенько заранее извещал о сборе закубанцев для очередного набега.

И по одежде, и по вооружению Якубович ни в чем не отличался от исконных горцев и единственное, в чем превосходил их, так это в необыкновенной храбрости. Он всегда бросался в атаку первым. И со временем произошло что-то удивительное. Одного слуха о его появлении оказывалось достаточно, чтобы удержать горцев от нападения. А посланцы штабс-капитана проходили сквозь аулы безоружными, и никто не смел даже пальцем их тронуть.

Однако в Кабарде Якубович пробыл недолго. Его перевели на Кубань, где срочно следовало исправлять положение. Но и после отбытия из этих романтических мест легендарного штабс-капитана одно только его имя успокаивало потревоженные слухами горные аулы.

ДОНЦЫ-УДАЛЬЦЫ

Издавна донцы селились частью по охоте, частью по неволе — на берегах Кубани, Лабы и Терека. Здесь они чередой станиц, укреплений, а чаще всего собственной грудью отражали набеги горских народов. А еще сопровождали наши транспорты: развозили депеши, приказы.

Поскольку казаков здесь никогда не хватало, с Дона продолжали высылаться все новые и новые полки. И служба этих новоприбывших была на редкость тяжела и рискованна. Если линейцы родились здесь, свыклись с обстановкой, прекрасно изучили сноровку и повадки горцев, то прибывшие донцы попадали слишком часто под пули или в полон. Да и выглядели они среди местных казаков, не говоря уже о горцах, как чужие. Оттого и получили особую кличку «камыш».

Нередко сюда с Дона прибывали и так называемые малолетки{103}. Они совсем не умели стрелять по старинному горскому обычаю на всем скаку; лошаденки их были плохонькими по сравнению с местными. Каково же было им встречаться, да и притом каждодневно, с чеченцами? Последние во всем имели перевес — были гибкими, увертливыми, как змея, и быстрыми, как молния. Да и сабли их были слишком остры и тяжелы в рубке. Стрельба метка и внезапна.

К тому же боевая служба донцов во многом страдала от того, что нередко полки действовали не в полном составе, а малыми частями, рассеянными по всей линии. Находились они и при отрядах, и в дальних боевых командировках или попросту на посылках.

Однако дело сразу же менялось, когда во главе полка оказывался такой командир, которому удавалось не только сплотить вокруг себя подопечных, но и вдохнуть в них отвагу. И вот тогда-то вновь прибывшие донцы вдруг представали как сильные и грозные противники чеченцев.

Немало было таких военачальников и в елизаветинские, и особенно в екатерининские времена, однако особую по себе память оставил Яков Бакланов, сын Петра Бакланова, уроженец тихого Дона. И хотя родился Яков в начале XIX столетия, своим необыкновенным донским задором он обязан казакам предшествующего века. И прежде всего своему отцу, полковому хорунжему Екатерининской эпохи, выслужившемуся из простых казаков и достигшему впоследствии чина полковника.

«Якши, Боклю!»

Генерал-лейтенант войска Донского, один из популярнейших героев Дона эпохи Кавказских войн, родился в станице Гугнинской, в бедной семье. В детстве пахал землю, косил сено, пас табуны. Сызмальства скакал охлюпкой, без седла, на диких степных лошадях. На ходу ловко и метко стрелял из ружья. Первенствовал во всех ребячьих играх.

Но самое главное, что и выковало из него необыкновенного человека, — это рассказы отца и дедов о седой, неуемной старине. Как гуляли казаки по Синему морю. Как «отсидели» от «турского султана» город Азов. Так мало-помалу набирался он того былого казацкого духа, коим славились донцы в «задавнее» время.

Запали глубоко в душу ребенка торжественные встречи стариками атамана Платова и увлекательные рассказы о заграничных походах.

В шестнадцать лет он был зачислен в полк. Здесь же произведен в урядники. А затем, уже в чине хорунжего (и это-то в 19 лет!), Яков Бакланов отправляется с полком на войну в Европейскую Турцию. И показывает себя столь пылким и храбрым офицером, что за излишний азарт отец не раз собственноручно его «дубасил по спине ногайкой» (по собственным воспоминаниям Якова).

Как же выглядел этот донец по рассказам его современников? Силы он был необыкновенной, воли железной. Из-под нависших густых бровей горели серые, глубокие глаза, метавшие искры. Густая борода покрывала могучую грудь. Одевался он просто, по-казацки, в шелковую красную рубаху, прикрытую бешметом, широкие шаровары и черкесские чувяки. На голове носил папаху. Прямодушный и бескорыстный Бакланов не многому учился, но твердо помнил, что без веры в Бога не прожить христианину. Что для победы над врагом нужно скрытно к нему подойти, быстро и смело напасть. Его называли Ермаком Тимофеевичем — и, правда, казалось, что в Бакланове как бы воскрес этот любимый атаман казачий. Врагам он стал страшен, как только появился на Кавказе. У чеченцев он слыл под Ихменем «даджал» («черт»), только изредка, в виде ласки, звали они его «Боклю».

Уже в середине века Бакланов получает под свою команду 20-й Казачий полк на Кавказе. Своих верхоконных нашел он не в блестящем состоянии. Грязные, оборванные казаки на некормленых лошадях, да еще и с плохим вооружением. Как быть? Остается лишь одно — учить.

Прежде всего, он заводит в полку особую «Седьмую сотню». Называет ее учебной. Сотня эта ходит у него то в голове, а то составляет резерв. Кроме того, он формирует еще две команды. Пластунскую — из лучших стрелков и наездников. И другую — ракетную. Наконец, в каждой сотне он предусматривает один взвод, снабженный шанцевым инструментом и обученный саперному делу. Отличаются баклановские казаки и одеждой. В постоянных набегах и стычках они одеваются и вооружаются на счет неприятеля.

Так что вместо форменных донских чекменей они носят азиатские черкески. Вместо казенных шашек — чеченское холодное оружие. Однако ж пики, как наследие XVIII века, отцов и дедов, казаки сохраняют. Кстати, именно по ним чеченцы и отличали донцов от линейцев.

В те времена о тактических занятиях с офицерами мало кто задумывался. А вот неуемный «Боклю» начинает собирать у себя полковое офицерство «на чашку чая». И здесь за разложенной картой Кавказа ведет неспешные беседы о войне.

Обучение же полка проводит не на плацу, а вдоль чеченской границы, где стоят казачьи посты. И вот теперь от обороны, которой держались его предшественники, Яков Петрович переходит к самому энергичному наступлению. Он не спит по ночам. Рыскает с пластунами по таким диким, непроходимым местам, куда, возможно, не ступала и нога человека. Именно здесь приучает он казаков глядеть в оба. «Все заметь, — учит Бакланов, — ничего не прогляди, а тебя чтобы никто не видел».

В мелких схватках донцы изучают сноровку неприятеля. Приучаются мгновенно спешиваться. Прятать коня. Стрелять на всем скаку и скрываться в засаду. А во время боя никто не смеет покинуть рядов, даже легкораненые.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 72
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн - Сергей Охлябинин бесплатно.
Похожие на Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн - Сергей Охлябинин книги

Оставить комментарий