Втайне от Феликса Амьо, Моссад и, конечно, от репортера, получившего первую информацию, конкурирующая газета «Ост Франс» незадолго до того решила направить своих корреспондентов в Шербур с целью «обскакать» своих конкурентов. Лучшим способом для этого представлялся сбор местных слухов.
Таким образом, 26 декабря, на день позже, чем репортер «Ле фар де Ла-Манш», один из конкурирующих журналистов получил информацию о катерах. Не будучи связанным «обетом молчания», он немедленно передал по телефону статью в редакцию своей газеты в город Ренн. Вскоре Ассошиэйтед Пресс и Юнайтед Пресс Интернэншл подхватили информацию через своих стрингеров в Ренне. Информация попала в Париж, а на следующее утро — на страницы газет во всем мире.
Целый день не умолкали телефоны в министерстве обороны Франции и в доме Мордехая Лимона. Пресс-секретарь министерства обороны имел дело с журналистами практически всех национальностей: «Франция уже отменила эмбарго?», «Что за норвежец купил катера?», «Почему они решили использовать ракетные катера для ведения нефтяной разведки?», «Можем ли мы процитировать вас, что катера взяли курс на Аляску?»
Если француз был суетлив, адмирал Лимон предстал перед журналистами спокойным и вежливым.
— Думаю, что не смогу помочь вам, — сказал он. — Как я понял из сообщения французского правительства, катера были проданы некой норвежской компании. Я сейчас не могу вспомнить ее название. В настоящее время я нахожусь дома, а не в своем офисе. Быть может, вам лучше обратиться к французскому правительству…
В течение дня поступило сообщение: катера обнаружены. Они идут курсом на Гибралтар. Стало ясно, что они выбрали не самый короткий путь к Аляске.
Президент Жорж Помпиду, сменивший на этом посту генерала де Голля в апреле, получил сообщение, находясь на рождественских каникулах с семьей в своем загородном доме. Генеральный секретарь Мишель Жобер, которому пришлось докладывать о случившемся, вспоминал, что Помпиду был взбешен. Так же отреагировал и министр иностранных дел Морис Шуман, который только что вернулся из очень удачного турне по Алжиру и Египту, во время которого он обещал арабам дружественное отношение и крупные поставки французского оружия в обмен на нефть. Теперь арабы подумают, что Франция позволила Израилю получить заказанные катера. Шуман то и дело повторял своим сотрудникам, что он унижен, и требовал немедленного принятия санкций против Израиля.
Президент Помпиду, однако, был реалистом. Кто бы ни управлял в тот момент ракетными катерами — норвежцы, израильтяне или панамцы, вряд ли он что-либо мог сделать. Он спросил Шумана: «Вы предлагаете бомбардировать их? Торпедировать?» Командование ВМС Франции уже доложило, что в их распоряжении нет кораблей, способных сейчас же перехватить ракетные катера.
Морис Шуман позвонил в резиденцию посла Израиля в пять часов вечера 28 декабря и потребовал, чтобы тот немедленно явился к нему. К сожалению, в это время Эйтан находился в Швейцарии на встрече с друзьями. Тогда Шуман потребовал, чтобы к нему прибыл кто угодно, раз не может посол.
Таким образом, к министру иностранных дел приехали два дипломата низшего ранга. Шуман кричал на них более часа:
— Что вы сделали с ракетными катерами? Я требую ответа! Я требую ответа срочно! Это просто невообразимо, что катера держат курс на Израиль! Но если они все же прибудут туда, Израиль ждут самые серьезные последствия.
Как можно спокойнее старший из дипломатов, пресс-атташе Ави Примор, ответил, что ему ничего не известно о ракетных катерах, но он обязательно направит соответствующее сообщение своему правительству в Иерусалим.
На следующий день премьер-министр Голда Меир созвала совещание кабинета. По окончании совещания в Париж была послана телеграмма, в которой говорилось, что правительство Франции само продало катера норвежской фирме «Старбоут энд вейл». Конечно, отмечалось в телеграмме, вполне возможно, что норвежцы сдали в аренду купленные катера какой-либо израильской фирме.
Спокойный тон телеграммы из Иерусалима не передавал бурю страстей, разразившуюся на заседании кабинета. Голда Меир и Моше Даян хотели с самого начала признать, что катера идут курсом на Хайфу.
Придерживавшийся традиционных установок в политике Абба Эбан настаивал на том, чтобы все отрицать. В конце концов был найден компромисс. В это самое время Насер встречался с полковником Муамаром Каддафи. Зная, что катера идут без оружия, они обсуждали идею перехватить и потопить их. Для этих целей выделялась подводная лодка, однако предусмотрительные израильтяне уже направили свои боевые корабли навстречу безоружным катерам. Египетская подводная лодка вернулась на базу, не сделав ни одного выстрела.
Хотя попыток потопить катера не было, без внимания их не оставили. Французские «миражи» постоянно кружили над ними. То же делали ВВС США и других стран НАТО. Командование 6-го флота США направило в район авианосец, с которого фотографировали катера. Русские тоже вмешались, направив несколько боевых кораблей, которые затеяли некую игру в кошки-мышки. Недалеко от берегов Кипра один из советских кораблей настолько близко подошел к израильскому катеру, что создалась реальная угроза столкновения. Но все обошлось.
Международная шумиха вокруг израильских катеров принесла совершенно неожиданный дивиденд. На катере, которым командовал молодой Негемия, все были в восторге от Милоу — белого щенка терьера. Он очень быстро привык к качке и не страдал морской болезнью, чего нельзя было сказать о других членах экипажа.
Щенок быстро выучился ходить по палубе большими шагами, чтобы сохранить равновесие на волне.
Уже после того как катер вышел в Средиземное море, с щенком стали твориться непонятные вещи. Без видимых причин он начинал дрожать и поскуливать.
Через несколько мгновений после этого оператор суперсовременной радиолокационной станции, установленной на катере, объявлял, что он засек цель. И действительно, вскоре над катером появлялся французский «Мираж». Когда эти совпадения повторились несколько раз (странное поведение щенка и фиксация сигнала на радаре), команда поняла, что любимец экипажа, милый и веселый щенок, представляет собой более эффективное и быстродействующее средство обнаружения противника, чем самое современное электронное оборудование.
Во время войны 1973 года Негемия вновь взял на борт своего катера Милоу. По крайней мере трижды безошибочная реакция собаки предупреждала Негемию о грозящей опасности, и капитан успевал принять соответствующие упреждающие меры. В современном морском бою электроника заменила человеческий глаз, однако щенок терьера оказался наиболее полезным помощником.
Как только ракетные катера подошли достаточно близко к берегам Израиля, их стали прикрывать с воздуха израильские истребители. В течение всего остального пути катера ни на секунду не расставались со своим эскортом. Эцра Кедем говорил, что впервые почувствовал себя в безопасности, только когда увидел над катерами израильские самолеты.
Через несколько дней необычный конвой прибыл в бухту Хайфы. Катера были встречены с ликованием.
В Париже реакция не была такой радостной. Два генерала, давшие «добро» на продажу катеров компании «Старбоут энд вейл», были сняты со своих постов. Мордехай Лимон был выдворен из Франции — решение, которое сильно расстроило израильтянина, прожившего в Париже около семи лет, но он вынужден был подчиниться. Лимон отказался делать какие-либо официальные заявления. По пути в аэропорт репортер поинтересовался у Мордехая, командовал ли он когда-нибудь такими же катерами, как те, которые были построены в Шербуре. С абсолютно спокойным лицом он ответил:
— Нет. Они слишком малы для меня. И в любом случае меня не интересует нефтяная разведка.
Даже после отъезда Лимона общественное мнение не успокоилось. Феликса Амьо обвинили в организации заговора, но он защищался:
— Безопасность — это не мое дело. Моя работа заключается в том, чтобы строить корабли. Я очень хорошо ладил с израильтянами, а, насколько мне известно, это не является преступлением.
