Николаев: «1. Немедленно устраните недочеты в работе штаба. К Вашему стыду, Вы не знаете обстановку в такой серьезный момент. <…> Организуйте бесперебойную связь.
2. Без надобности Бурдейного в бой не втягивать, учитывая известную Вам перспективу (командир 48-го ск генерал Рогозный просил о помощи силами 2-го гв. тк. – Л.Л.). Отражение атаки на прохоровском направлении должен осуществить Рогозный своими средствами, и за это лично отвечать будет Рогозный.
<…> На прохоровское направление должна выйти одна дивизия Вашего соседа справа. Немедленно организовать с ней взаимодействие.
4. Приказываю 148-й тп немедленно направить по маршруту (диктует маршрут). Полку прибыть в Бол. Псинка и явиться к Жадову в его подчинение. В указанный пункт полку прибыть к 20.00 11 июля. Обеспечить горючим и боеприпасами. Командиру полка или начштаба выехать к Жадову немедленно и явиться к нему не позднее 18.00 за получением задач…»39.
Эта несколько пространная выдержка из переговоров по телеграфу многое говорит о серьезности создавшейся обстановки на прохоровском направлении 11 июля и одновременно о стиле и методах работы командования фронта и подчиненных ему штабов. Командующий вынужден был лично «скрести по сусекам», чтобы найти хоть какие-то средства для усиления обороны на угрожаемом направлении, детально расписывать порядок перегруппировки и переподчинения 15 танков! Значит, у него не было уверенности, что в противном случае это распоряжение будет своевременно выполнено. Не секрет, что при переподчинении соединений, особенно средств усиления, соответствующие начальники зачастую хитрили, затягивали передачу и «грабили» передаваемые части. А маневр силами и средствами вдоль фронта и так занимал значительно больше времени, нежели из глубины40.
Отнюдь не желая как-то принизить достоинства Н.Ф.Ватутина, действительно талантливого военачальника, хотелось бы отметить, что длительная работа в штабах наложила отпечаток на его методы работы в должности командующего фронтом.
На этот счет есть интересные наблюдения К.К. Рокоссовского. В ноябре 1943 г. в полосе 1-го УФ, которым командовал Н.Ф. Ватутин, противник перешел в наступление и снова овладел Житомиром. Положение становилось угрожающим. Верховный Главнокомандующий, находившийся в то время на переговорах с Рузвельтом и Черчиллем в Тегеране, пошел на беспрецедентный шаг. Он по телефону ВЧ приказал командующему соседним Белорусским фронтом К.К. Рокоссовскому срочно выехать к Н.Ф. Ватутину в качестве представителя Ставки, разобраться в обстановке на месте и принять все меры к отражению наступления врага. При этом ему предписывалось в случае необходимости немедленно вступить в командование 1 – м УФ, не ожидая дополнительных указаний.
Вспоминает К.К. Рокоссовский:
«– Меня несколько удивляла система работы Ватутина. Он сам редактировал распоряжения и приказы, вел переговоры по телефону и телеграфу с армиями и штабами. А где же начальник штаба? Генерала Боголюбова я нашел в другом конце поселка. Спросил его, почему он допускает, что командующий фронтом загружен работой, которой положено заниматься штабу. Боголюбов ответил, что ничего не может поделать: командующий все берет на себя.
– Нельзя так. Надо помочь командующему…
Поговорил я и с Ватутиным на эту тему. К замечанию моему он отнесся со всей серьезностью. Смутился:
– Сказывается, что долго работал в штабе. Вот и не терпится ко всему свою руку приложить»41.
Рокоссовский доложил Сталину, что Ватутин как командующий фронтом находится на месте и войсками руководит уверенно. Вскоре положение на 1-м УФ было выправлено.
Впрочем, Ватутин был поставлен в такие условия, когда приходилось работать, по существу, без начальника штаба. Парадоксально, но факт: начальник штаба фронта, по его собственному признанию, с 6 июля до завершения сражения под Прохоровкой находился в Короче, лишь иногда выезжая в соединения 69-й армии!
Дело в том, что Сталин, обеспокоенный положением дел и бесконечными обещаниями уточнить обстановку, 6 июля приказал остаться на командном пункте фронта одному Ватутину, остальных членов Военного совета фронта разослать по армиям. Распределили обязанности следующим образом: Н.С. Хрущеву выехать на обояньское направление к генералу И.М. Чистякову, начальнику штаба С.П. Иванову – на корочанское в 69-ю армию к генералу В.Д. Крючёнкину, а генералу И.Р. Апанасенко – на стык с Юго-Западным фронтом к генералу М.С. Шумилову. По словам С.П. Иванова, на работе штаба это не отразилось, так как благодаря хорошо налаженной и непрерывной информации командующий, его заместители и члены Военного совета постоянно были в курсе всех событий, происходивших на фронте.
Анализ архивных документов и особенно многочисленных переговоров командования фронта со штабами армий показывает не столь благостную картину. Прохождение информации как снизу вверх, так и сверху вниз оставляло желать много лучшего. Это отрицательно сказывалось на управлении войсками. Вышестоящие штабы не могли отслеживать истинное положение своих войск и действия противника, накапливать сведения о нем и, следовательно, прогнозировать дальнейший ход боевых действий и активно влиять на развитие оперативной обстановки. Нижестоящие командиры, не зная общей обстановки, зачастую действовали вслепую. Повсеместная практика назначения наблюдателей и «толкачей» в нижестоящие звенья управления была вынужденной мерой, которая свидетельствовала о недостаточной подготовке нижестоящих командиров и штабов и о неверии в то, что они справятся со своими обязанностями в сложных условиях обстановки. В некоторых случаях это помогало делу, но постоянное отсутствие ответственных руководителей на своих постах отрицательно сказывалось на устойчивости всей системы управления войсками.
Вернемся к изложению событий 11 июля. Передовые подразделения 95-й гв. сд начали выходить на указанные рубежи в излучине р. Псёл с рассветом 11 июля и сразу приступили к оборудованию позиций под прикрытием впереди стоявших частей 52-й гв. сд и 11-й мсбр. Но и здесь не сразу было налажено взаимодействие.
В донесении штаба 95-й гв. сд сообщается:
«Воспользовавшись тем, что 52-я сд, не дождавшись смены частями 95-й гв. сд, оставила позиции, противник вышел на выс. 226.6, занял траншеи, подготовленные 52-й сд, и приспособил их для обороны на север. <…> Заняв выс. 226.6 и Ключи, противник получил возможность наблюдать за выходом наших частей на сев. берег р. Псёл и под прикрытием автоматчиков начал строить свои переправы»42.
Трудно сказать, так ли было на самом деле, но немцы никогда не упускали возможности нанести удар во время смены или перегруппировки наших частей. Во всяком случае, им удалось несколько расширить захваченный накануне плацдарм и выйти на гребень выс. 226.6. С этой высоты оборона наших войск просматривалась на многие километры. Поредевшие подразделения 11-й мсбр (без двух мсб) и двух полков 52-й гв. сд с трудом сдерживали натиск эсэсовцев. К тому же они испытывали недостаток боеприпасов43.
Действия наших войск в излучине 11 июля поддерживали 245-й отп (на 12.00 11 июля в полку насчитывалось всего 14 танков «Генерал Стюарт» и «Генерал Ли») и батареи 12-й минбр. От ударов с воздуха части прикрывали два зенитных полка. Несмотря на принятые меры, возможность вернуть важную в тактическом отношении высоту, пока противник занимал ее относительно слабыми силами, была упущена. Забегая несколько вперед, заметим, что на подступах к этой высоте в последующие дни было пролито много крови. Кстати, в труде Генерального штаба «Курская битва» говорится, что «к утру 11 июля наши войска отбросили немцев за р. Псёл, нанеся им большие потери, полностью восстановили положение на этом участке»44. Это утверждение полностью противоречит фактам и является типичным примером «лакировки» событий минувшей войны.
287-й гв. сп (1896 чел.) 95-й гв. сд, усиленный 109-й отд. штрафной ротой (247 чел.) с 1/233-м гв. ап дивизии, занял оборону на левом берегу реки на окраинах сел Андреевка, Михайловка, Прелестное, северо-восточная окраина свх. Октябрьский. Положение его подразделений показано на схеме 6.
Восточнее на рубеже Октябрьский, Лутово заняли оборону части 9-й гв. вдд, усиленной 301-м иптап. Это было наиболее укомплектованное соединение 5-й гв. армии. Дивизия имела наибольшее количество личного состава – 9018 человек, 76 орудий, 170 минометов45. Ее боевой порядок был построен в два эшелона. 26-й гв. вдп (2025 чел.) под командованием подполковника Кашперского Г.М. оседлал железную и грейдерную дороги, которые проходили через центр его обороны. На рубеже свх. Октябрьский, высота 252.2 (100 метров от дороги на свх. «Сталинское отделение») окопался 3-й гв. сб. За свх. Октябрьский занял оборону 1-й батальон в с. Лутово, фронтом на юг – 2-й сб (см. схему 6).
