Куинси тяжело дышал. Кимберли увидела слезы в его глазах, и это потрясло ее.
– Я бы тоже умерла, – прошептала она.
– Значит, мы сделали все, что могли. Он был врагом Кимберли. Он отнял у них жизнь. И да поможет Бог нам обоим, но иногда враг кажется очень хорошим.
– Я хочу вернуть их.
– Знаю.
– Я скучаю по ним всегда. Даже по Мэнди.
– Знаю.
– Папа, я не понимаю, почему жива до сих пор…
– Потому что Бог сжалился надо мной, Кимберли. Потому что без тебя я, видимо, сошел бы с ума.
Куинси крепко прижал дочь к себе. Она заплакала на его груди еще сильнее. И чувствовала, что он тоже плачет; его слезы падали ей на волосы. Ее стоический отец, не плакавший даже на похоронах.
– Я так хотела спасти ее, – промолвила Кимберли.
– Знаю. Хотеть хорошо. Когда-нибудь это станет твоей силой.
– Но мучительно. И теперь у меня ничего не осталось. Игра окончена, победил дурной человек, и я не представляю, как вернусь домой и буду ждать следующей партии. Тут жизнь и смерть. Игра не должна быть такой бесцеремонной.
– Кимберли, игра не кончена.
– Как же не кончена? Мы не успели вовремя найти вторую девушку. Теперь остается только ждать другую.
– На сей раз нет. – Куинси вздохнул и мягко отстранился.Посмотрел на дочь в темной, безветренной ночи с глубокой печалью. – Мне очень жаль, дочка, но на сей раз девушки было не две. Теперь этот человек увез четырех.
* * *
Спускаясь к месту происшествия, Рейни тяжело дышала. фонари освещали тропу, так что идти было не так уж трудно,черт возьми, она все время шла вниз. Хотя было уже за полночь и в небе сияла луна, жара стояла невыносимая. Ее тенниска и шорты насквозь промокли от пота; это был третий комплект одежды за день.
Рейни ненавидела эту погоду. Ненавидела это место. Ей хотелось вернуться домой, но не в высокий дом в центре Манхэтена, где жили они с Куинси, а в Бейкерсвилл, штат Орегон. Там вырастают поразительно высокие ели, а с моря дует океанский бриз. Там люди знают друг друга по именам, и хотя это не позволяет уйти от прошлого, но дает якорь спасения в настоящем. Бейкерсвилл, ее город, община, родное место…
Ее охватила глубокая, острая тоска, как нередко случалось в эти дни. Какая-то безысходная печаль по прошлому, вызывающая беспокойство, скрывать которое становилось все труднее. Возможно, Куинси догадывался об этом. Иногда она ловила его вопросительный взгляд и хотела ответить ему, но как, если даже для себя не могла найти ответа?
Иногда Рейни мучительно хотелось чего-то неопределенного. Когда она думала о том, как сильно любит Куинси, ей становилось еще тяжелее.
Рейни увидела, что Мак стоит с группой из трех человек над телом девушки. Первый казался медэкспертом. Второй походил на ассистента. Третьей была женщина с короткими рыжими волосами и вся в веснушках. Крепко сложенная, с иускулистыми ногами и широкими плечами от постоянной ходьбы. Не медичка. Возможно, руководительница поисково-спасательной операции.
Через полминуты Мак познакомил их, и Рейни испытала удовольствие, поняв, что была права. Медэксперт оказался Говардом Вейссом, его ассистента звали Дэн Ленсинг, а рыжеволосая Кэти Левайн была ботаником; в парке и действительно организовала, поиски.
Левайн разговаривала с медиками, поэтому они втрое отошли, оставив Мака и Рейни возле тела, частично закрытого пластиковым мешком.
– Где Куинси? – спросил Мак.
– Сказал, что ему нужно по-отечески поговорить с Кимберли. Взглянув на него, я решила не спорить.
– Они часто ссорятся?
– Только потому, что очень похожи друг на друга. – Рейни пожала плечами. – Когда-нибудь поймут это.
– Что Кэплан и Уотсон? Приедут сюда, или им нельзя покидать базу?
– Пока неизвестно. Уотсон занимает должность в академии, и хотя ФБР собирает группу, его могут туда не включить. Кэплан же возглавляет расследование убийства в Квонтико. Времени у него много, но полномочий он здесь не имеет. Поскольку человек он изобретательный, думаю, Кэплан через час-другой решит эту проблему и появится здесь в окружении агентов ВМСУР. Везет же нам, а?
Рейни опустила взгляд на черный пластиковый мешок для перевозки трупов, тело девушки было ярко освещено фонарем сверху.
– Надо же.
– Почти две дюжины укусов, – сказал Мак, – Несчастная девушка, должно быть, наткнулась на гнездо этих тварей. Спасения не было.
– Ее сумочка? Галлон воды?
– Пока не нашли. Правда, мы не знаем, где он ее бросил. При дневном свете найдем ее след. Возможно, по пути обнаружим вещи.
– Странно, что она бросила воду.
Мак пожал плечами.
– При такой жаре галлона воды хватит примерно на два – четыре часа. Девушка находилась здесь не меньше двадцати четырех, так что…
– Так что, даже когда этот тип ведет игру по правилам, он все равно сущий мерзавец. – Рейни подняла голову. – Ну, какие новости хотите услышать сперва, хорошие или плохие?
Мак ответил не сразу. Она видела морщины у него на лбу, резкие очертания подбородка. Этот человек выкладывался полностью, что и отражалось на нем. Однако он и глазом не моргнул.
– Если вам все равно, начнем, пожалуй, с хороших.
– Мы можем установить ее имя. – Рейни достала из сумочки блокнот и стала листать. Бросила взгляд на тело. – Брюнетка, двадцати лет, карие глаза, особая примета – родинка над левой грудью.
Она наклонилась, потом замерла, бросив выразительный взгляд на Мака. Тот уже отвернулся. Ей это понравилось. Некоторые люди обращаются с трупами так, будто это куклы. Рейни это было не по душе. Погибшая девушка. У нее были семья, жизнь, люди, которые очень любили ее. Не нужно проявлять к ней пренебрежение.
Рейни осторожно приподняла блузку девушки. Передвинула ее голову, чтобы она не заслоняла свет, и отчетливо разглядела темную родинку в форме листа клевера над краем атласного лифчика.
– Да, – негромко заговорила Рейни. – Это Вивьен Бенсон. Студентка колледжа имени Мэри Вашингтон во Фредериксберге, проводила летние каникулы, работая у своего дяди. Вчера она не вышла на работу, и он позвонил ее квартирной хозяйке. Хозяйка поднялась в квартиру, где была только собачка, скулившая и просившаяся из ящика. Она сжалилась над бедным животным, а потом вызвала полицию. По ее словам, ни Вивьен, ни снимавшая вместе с ней квартиру Карен Кларенс не уезжали на всю ночь. В частности, из-за собачки, которую обе безумно любили.
– Карен блондинка?
– Нет, брюнетка.
Мак нахмурился.
– У девушки, обнаруженной в Квонтико, светлые волосы.
– Да.
– Это не Карен Кларенс?
– Нет, Бетси Рэдисон. Брат опознал ее несколько часов назад.
– Рейни, милочка, я немного устал. Можете сжалиться над изможденным, агентом БРД и вразумительно рассказать все сначала?
– С удовольствием. Квартирная хозяйка оказалась сущи кладезем сведений. Два дня назад, когда Вивьен и Карен спустились и стали ждать, она сидела на улице. По ее словам Карен и Вив заехали на машине две подруги, и они вчетвером отправились в Стаффорд посидеть в баре.
– Вчетвером?
– С Бетси Рэдисон и Тиной Крэн – они жили во Фредериксберге, учились на каких-то летних курсах. Все четверо уехали во вторник вечером в «саабе» Бетси с откидным верхом. После этого их никто не видел. Фредериксбергские полицейские наведались вчера поздно вечером в квартиру Бетси и Тины. Обнаружили больше десятка сообщений матери Тины Крэн на автоответчике. Видимо, ей не понравился последний разговор с дочерью. Потом она безуспешно пыталась связаться с ней.
– Мне нужно сесть. – Мак отошел от тела Вивьен Бенсон, нашел пень и рухнул на него, словно ноги вдруг отказали ему, провел рукой по влажным волосам несколько раз. – Этот мерзавец захватил сразу четырех девушек, – с недоумением произнес он, осмысливая жуткую догадку, – Бетси Рэдисон бросил в Квонтико, Вивьен Бенсон оставил здесь. А еще Карен Кларенс и Тина Крэн, которых он мог увезти… Черт… Лист серой березы. Я думал, указание слишком уж явное. Но это, оказывается, не конец. Только странное начало.
