— Значит, я больна?
— Нет, дорогая. Это происходит из-за того, что твой мозг поврежден в следствие аварии, но скоро все пройдет.
— Доктор Грейсон, я прочла в медицинском справочнике, что галлюцинации — это один из симптомов шизофрении».
Их давно не было.
Но все снова началось, и я должна взять свои галлюцинации под контроль. Но мне было страшно остановиться, потому что, если я остановлюсь, случиться что-то плохое. Доктор Грейсон бы сказала, что этого человека в реальности нет, что он — лишь плод моего воображения, но для меня он реален, и страх заставляет меня бежать из последних сил, не останавливаться и не оглядываться.
Я слышала ЕГО голос в своей голове:
— Сегодня, или через несколько дней, ты и я окажемся наедине, и доведем наше дело до конца.
— Энджел!
Я промчалась вперед, мимо высокого поваленного дерева, и попыталась укрыться за ним. Мое дыхание сбилось, сердце колотилось так громко, что я не слышала ничего кроме него.
Я не смогу спрятаться от своих видений.
Они не настоящие.
Несколько секунд.
И я снова попытаюсь найти дорогу.
Я должна позвонить доктору Грейсон. Наверное, она ошиблась, и я до сих пор не здорова. Несмотря на то, что летом, я прошла медосмотр и даже была у онколога, и все врачи, сказали, что я здорова, наверняка кто-то из них допустил ошибку.
Я прижала ноги к груди, и зарыдала. Громко и протяжно.
Сколько это будет продолжаться?
Сколько я буду так мучить себя — просыпаться в незнакомых местах, бегать от картинок, которые нарисовало сознание в моем мозгу?
Слезы пропитали джинсы на коленях, но я не хотела шевелиться. Голос из моей головы пропал — теперь я слышала только стремительный стук в ушах.
Я жалкая.
Я настолько жалкая, что мне стыдно перед самой собой. Я бегала по лесу, потому что меня преследовал человек — сущность, которую соткало мое собственное воображение.
— Жалкая…
Слезы не прекращали. Я до сих пор чувствовала, как в крови бушует адреналин, как в мозгу плещется страх, создавая вокруг меня ореол напряжения, из-за чего даже воздух кажется другим.
Кто-то схватил меня за плечо, и я громко завизжала, шарахнувшись в сторону, и заваливаясь на бок. С криком я стала ползти на локтях назад, видя, как кто-то перепрыгнул через дерево и склоняется надо мной.
— Нет! Не трогай меня!
Только не это! Только не это, пожалуйста, нет!
Я заревела в голос, чувствуя, как расходуются последние силы. А потом, я вдруг услышала голос Кэри Хейла:
— Тш-ш-ш, Энджел, это я, не бойся!
Из моего горла вырвался всхлип, когда я схватила руки Кэри Хейла, потянув на себя, из-за чего он почти упал на землю ко мне. Я прижалась к нему, содрогаясь от слез, и позволяя ему гладить меня по спине, успокаивающими, круговыми движениями.
— Теперь с тобой все в порядке. Я наконец-то нашел тебя. Наконец-то… — прошептал он мне в волосы, касаясь виска губами. Мой плачь постепенно стих, и Кэри Хейл отстранился, потянув меня за руки на себя, и помогая мне сесть на поваленное дерево. Несмотря на то, что вокруг, была темнота, и лишь луна позволяла разглядеть очертания его лица, я могла понять, что он тщательно осматривает меня.
— Я, наверное, действительно сумасшедшая, — просипела я, сквозь слезы.
— Что с тобой, расскажи мне. — Он потянулся вперед, заправляя мне волосы за ухо. — Я тебя позвал, но ты очень испугалась, словно вместо меня ты видела кого-то другого.
Я выдавила:
— У меня галлюцинации.
Я хотела знать, о чем именно он думает в этот момент. Думал ли он, что я действительно больна? Его брови сошлись на переносице:
— И что же ты видела?
Мое сердце болезненно сжалось, и я резко встала, запаниковав:
— Я не могу говорить об этом, это слишком… — Кэри Хейл вернул меня назад на дерево, в этот раз усадив рядом с собой, и приобнимая.
— Я хочу домой, — пробормотала я, чувствовав, как желание вновь зареветь, нарастает.
Кэри Хейл убрал руку с моего плеча, беря меня за руку, и переплетая пальцы. Он придвинулся ко мне еще ближе, и я почувствовала сквозь ткань своих джинсов его штаны.
— Расскажи мне что ты видела, Энджел.
— Кэри, — я набрала полную грудь воздуха, ощущая, как большой палец Кэри Хейла поглаживает мою ладонь. — Я не могу говорить об этом. Я просто сумасшедшая… меня преследуют видения, и я… я схожу с ума.
Кэри Хейл иступлено выдохнул, словно сейчас я влепила ему пощечину. Он прошептал:
— Энджел, я ведь говорил, что больше всего я хочу, чтобы ты говорила мне о том, что с тобой происходит. Ты… ты не оттолкнешь меня этим…
Я воззрилась на Кэри Хейла в темноте, разглядывая контуры его лица, разбавленные темнотой, его встрепанные волосы, торчком стоящие на голове, из-за того, что он бежал за мной, его, я уверена проникновенный взгляд… я молчала, и Кэри Хейл, опустил голову, пробормотал:
— Не делай этого со мной, Энджел. Не закрывайся от меня, потому что я стараюсь изо всех сил, понравиться тебе…
Я почувствовала странное давление в груди, когда он сказал это, при этом выглядя полностью серьезным. Я положила руку ему на колено, чтобы он не считал, что я игнорирую его слова, и Кэри Хейл удивленно вскинул голову.
— Знаешь ли ты, что ты делаешь со мной? — спросил он, зарывшись пальцами мне в волосы, и притягивая мое лицо к своему, и я наклонилась, затаив дыхание. Его губы были в нескольких сантиметрах от моих, я видела его глаза, внимательно следящие за мной. — Я ощущаю себя странником, блуждающим по пустыни без капли воды. Я изголодался, и мучаюсь жаждой, и теперь встречаю тебя, но ты уходишь.
Мне тоже нужно это. Мне нужен этот поцелуй, потому что он для меня, как глоток жизни, как что-то что все еще остается для меня чем-то нормальным — островком нормальности в океане безумия, и Кэри Хейл для меня — этот остров, который помогает мне избавиться от сумасшествия.
Я позволила это — я наклонилась вперед, с колотящимся в груди сердцем, и прерывистым дыханием, делая вид, что этот парень принадлежит мне, и я могу прикасаться к нему. Мои губы еле прикоснулись к его губам, и я почувствовала, как Кэри Хейл расслабился передо мной. Его рука с моего колена, поднялась на мою талию, зарываясь под расстегнутую куртку, касаясь свитера, а вторая прижала мою голову к нему.
Наши губы просто прикоснулись друг к другу, и я тут же отстранилась. Кэри Хейл тяжело выдохнул мне в губы, склоняя голову вниз, и прошептал:
— Энджел, когда же ты доверишься мне?
* * *
Этим же вечером, мама принялась активно игнорировать меня. Она хмуро жарила оладьи, строго приказав мне, чтобы я подождала ужина, и я терпеливо ждала, когда она сменит гнев на милость, и прекратит злиться на меня.
