Обозреватель «Голливуд Рипортер» писал: «Публика пришла, чтобы увидеть возвращение великого артиста, но Тоби Темпл доказал, что он никогда и не уходил!»
Все другие обзоры были написаны в том же панегирическом тоне. С этого момента телефоны Тоби звонили не переставая. Шел поток писем и телеграмм с приглашениями и предложениями.
Темпл повторил свой спектакль одного актера в Чикаго, в Вашингтоне и в Нью-Йорке; куда бы он ни приехал, его выступление везде было сенсацией. К нему теперь проявляли больше интереса, чем когда бы то ни было. На волне сентиментальной ностальгии старые фильмы Тоби демонстрировались в некоммерческих кинотеатрах и университетах. Телестанции провели «Неделю Тоби Темпла» и показали его старые эстрадные программы.
Были куклы «Тоби Темпл», игры «Тоби Темпл», были головоломки, юмористические сборники и тенниски «Тоби Темпл». Его автографы украшали пакеты кофе, пачки сигарет, тюбики зубной пасты.
Тоби сделал специальный номер для музыкального фильма на «Юниверсал» и был ангажирован выступить в качестве гостя во всех крупных эстрадных представлениях. Телекомпании засадили за работу своих авторов, соревнуясь друг с другом в разработке нового «Часа с Тоби Темплом».
Солнце опять вышло из-за туч и согревало Джилл.
Снова были вечера и приемы, встречи с таким-то послом и таким-то сенатором, просмотры в узком кругу… Они были нужны всем и всюду. В Белом доме в их честь был дан обед, хотя эта церемония обычно приберегается для глав государств. Где бы они не появились, везде их встречали аплодисментами.
Но теперь эти аплодисменты были обращены не только к Тоби, но и к Джилл тоже. Потрясающая история о том, что она сделала, о совершенном ею подвиге, когда она без посторонней помощи выходила Тоби и вернула ему здоровье, обошла весь мир. Пресса назвала ее повестью о любви века. Журнал «Тайм» поместил их портреты на обложке, а в посвященной им статье содержались восторженные похвалы в адрес Джилл.
С Тоби был заключен контракт на пять миллионов долларов, по которому он должен был выступать в главной роли в новом еженедельном эстрадном шоу. Премьера должна была состояться в сентябре, через каких-то двенадцать недель.
— Мы поедем в Палм-спрингс, чтобы ты мог пока отдохнуть, — предложила Джилл.
Тоби покачал головой.
— Ты достаточно долго сидела взаперти. Теперь надо немножко пожить нормальной жизнью. — Он обнял ее и добавил: — Я не мастак говорить слова, детка, если только не рассказываю анекдоты. Не знаю, как выразить, что я чувствую к тебе. Я… я просто хочу, чтобы ты знала: я не жил по-настоящему до встречи с тобой!
И он резко отвернулся, чтобы Джилл не увидела слез у него на глазах.
Тоби договорился о гастрольном турне для показа своего шоу одного актера в Лондоне, Париже и — самое потрясающее — в Москве. Его буквально рвали на части. В Европе он был такой же значительной культовой фигурой, как в Америке.
Они находились в море, на борту «Джилл», и направлялись в Каталину. День был солнечный, чудесный. Среди гостей на яхте были Сэм Уинтерс и О'Хэнлон с Рейнджером, на которых пал выбор как на основных авторов текстов для нового телешоу Тоби. Все сидели в салоне, играли в игры и разговаривали. Джилл оглянулась вокруг и заметила, что Тоби с ними нет. Она вышла на палубу.
Тоби стоял у поручней и смотрел на море. Джилл подошла к нему и спросила:
— Ты нормально себя чувствуешь?
— Просто смотрю на воду, детка.
— Красиво, правда?
— Да, если ты акула. — Его передернуло. — Не хотел бы я умереть таким образом. Я всегда панически боялся утонуть.
Она взяла его под руку.
— Тебя что-то гнетет?
Он посмотрел на нее.
— Наверно, я не хочу умирать. Боюсь того, что ждет меня там. Здесь — я большой человек. Все знают, кто такой Тоби Темпл. А там?.. Знаешь, как я представляю себе ад? Это такое место, где нет публики.
Клуб «Братство» устроил пикник и пригласил Тоби Темпла в качестве почетного гостя. С десяток известных комических артистов сидело на возвышении вместе с Тоби и Джилл, Сэмом Уинтерсом и директором телекомпании, с которой Тоби подписал контракт. Джилл попросили встать, чтобы собравшиеся могли ее поприветствовать. Приветствие превратилось в овацию.
«Это аплодируют мне, — подумала Джилл. — Не Тоби. Мне!»
Обязанности конферансье исполнял ведущий одной популярной вечерней телепрограммы.
— Не могу выразить, как я счастлив видеть здесь Тоби, — сказал он. — Потому что, если бы мы не чествовали его сегодня здесь, то наш банкет проходил бы в «Форест Лаун».
Смех.
— И поверьте мне, кормят там отвратительно. Вы когда-нибудь ели в «Форест Лаун»? У них подают объедки от Последнего ужина[9].
Смех.
Он повернулся к Тоби.
— Мы действительно гордимся тобой, Тоби. Совершенно серьезно. Как я слышал, тебя просили завещать одну из частей твоего тела науке. Ее собираются поместить в сосуд и хранить в Гарварде, на медицинском факультете. Загвоздка пока в том, что там не могут найти достаточно большого сосуда, который мог бы ее вместить.
Хохот.
Когда Тоби поднялся для ответного слова, то превзошел всех.
По всеобщему признанию, лучшего пикника в истории клуба еще не было.
Среди публики в тот вечер находился и Клифтон Лоуренс.
Он сидел в конце зала возле кухни. Ему пришлось напомнить кое-кому о старой дружбе, чтобы достать хотя бы этот столик. С тех пор, как Тоби Темпл уволил его, Клифтон Лоуренс был отмечен печатью неудачника. Он пытался заключить партнерское соглашение с одним крупным агентством. Однако, не имея клиентов, он ничего предложить не мог. Тогда Клифтон решил попытать счастья с мелкими агентствами, но тех не заинтересовал пожилой, некогда преуспевающий агент; им нужны были напористые молодые люди. В конечном итоге Клифтону пришлось довольствоваться работой на окладе в небольшом, недавно организованном агентстве. Его недельная зарплата была меньше той суммы, которую он когда-то оставлял за один вечер в фешенебельном ресторане.
Он вспомнил свой первый день в новом агентстве, принадлежащем трем энергичным молодым людям — даже парнишкам — моложе тридцати лет. Их услугами пользовались рок-звезды. У двоих из агентов были бороды, все они носили джинсы, спортивные рубашки и кеды на босу ногу. В их компании Клифтон чувствовал себя тысячелетним стариком. Они говорили на языке, которого он не понимал и называли его папашей, а он вспоминал о том, каким уважением был когда-то окружен в этом городе, и ему хотелось плакать.
Некогда щеголеватый и жизнерадостный, Клифтон стал неухоженным и озлобленным. Тоби Темпл вмещал в себя всю его жизнь, и он не мог удержаться, чтобы не говорить о тех днях. Он только об этом и думал. Об этом и Джилл. Он винил ее во всем, что с ним случилось. Тоби не виноват; так его настроила эта сука. О, как же Клифтон ненавидел Джилл!
Он сидел позади всех и смотрел, как толпа аплодирует Джилл Темпл. Вдруг один из мужчин, сидевших за его столиком, сказал:
— Тоби явно повезло по-крупному. Вот бы попробовать такой кусочек! Она здорово работает в постели.
— Да ну? — цинично спросил кто-то. — Вам-то откуда это известно?
— Видел ее в порноролике в кинотеатре «Пуссикэт». Черт возьми, я уж думал, она собирается высосать того парня до самых печенок.
Во рту у Клифтона так пересохло, что он едва смог говорить.
— Вы… вы уверены, что это была Джилл Касл? — спросил он.
Мужчина повернулся к нему.
— Еще как уверен. Она была под другим именем — Жозефина, не помню, как дальше. Какая-то дурацкая польская фамилия.
Он внимательно посмотрел на Клифтона и спросил:
— Послушайте, а вы никогда не были Клифтоном Лоуренсом?
Отрезок бульвара Санта-Моника, расположенный между Фэрфаксом и Ла-Сиенегой, является территорией округа. Будучи частью острова, окруженного городом Лос-Анджелес, эта территория подчиняется законам округа, которые не так строги, как законы города. Здесь, на площади шести кварталов, расположены четыре кинотеатра, где идут только крутые порнофильмы, с полдюжины книжных магазинов, где клиенты, стоя в отдельных кабинках, могут смотреть фильмы с помощью индивидуальных устройств, и десяток массажных кабинетов, где работают цветущие молодые девицы, которые специализируются на всех видах обслуживания, кроме массажа. Кинотеатр «Пуссикэт» находится в самом центре всего этого.
В затемненном зале накопилось, может быть, два десятка людей, все мужчины, за исключением двух женщин, которые сидели держась за руки. Клифтон обвел глазами публику и спросил себя, какая нужда гонит этих людей в темные пещеры среди ясного солнечного дня и заставляет часами смотреть на изображения других людей, занимающихся сексом.
