– Когда?
– Ну, допустим, когда-нибудь.
– Ага, и с упаковкой инсулина на коленях, наверное?
– Это лишь предположение – и только. Так она закатывалась... туда?
– Нет. На коробке тогда бы остались ее отпечатки.
– Она могла надеть резиновые перчатки.
– Что за чушь вы несете, мистер Тейлор. Миссис Ротберг в жизни бы не надела резиновых перчаток. Я же вам говорю: она была леди! И если надевала перчатки, то лишь нитяные.
Кевин улыбнулся про себя. Ну вот, ему уже удалось вывести ее из себя. В сущности, он на верном пути. Психологическая атака прошла успешно, счет в его пользу. Теперь он знает, как расшевелить эту негритянку в зале суда и как добиться от нее нужных ответов. И все же она определенно не глупа, несмотря на нелицеприятную характеристику доктора.
Беверли Морган скрестила руки на груди и вызывающе на него посмотрела.
– Ладно, ладно, отложим эти вопросы до суда, когда вы ответите на них под присягой.
Жаль было занимать такую позицию в отношении добродушной и, в общем-то, симпатичной женщины. Впрочем, он и сам несколько перегнул палку. Замнем для ясности. С этой мыслью он спрятал блокнот в портфель.
– Когда дело дойдет до суда, вы будете рассматриваться в качестве соучастника преступления.
Немного шантажа тоже не помешает.
– Вы будете рассматриваться как соучастник убийства. Вы это понимаете?
– Я тут ни при чем.
– Но, если вы не знали ее истинных намерений, – сказал он, вставая, – никто не станет ни в чем вас обвинять.
– Я не заносила инсулин Ротбергу, – упрямо повторила Беверли Морган.
Кевин кивнул.
– Ничего. Есть показания других свидетелей, другие факты, которые будет рассматривать и сравнивать суд.
Он двинулся к выходу. Беверли засеменила за ним в прихожую и встала там, глядя, как он надевает пальто. Кевин оглянулся.
Вот она перед ним, черная женщина, достигшая осени своей жизни. Она пыталась получить профессию и одна, без мужа, поднять на ноги двух сыновей. Во многом именно эти обстоятельства и вызвали те несчастья, что обрушились на семью. Она запила, но держалась на работе. А потом становилось все хуже, все ужасней. День ото дня все с большим предубеждением смотрела она на окружающий мир и все меньше солнечного света видела. Словно родили ее в светлое утро, а потом все дальше вносили в темный тоннель, где стены сужались. Кевин раскаивался, что выбрал такой тон разговора с этой несчастной женщиной. Безусловно, Ротберг того не стоил, чтобы ради его белых одежд обижать таких людей.
– Должен вам сказать, вы отлично готовите, судя по запаху из вашей кухни.
Окаменевшие черты Беверли ничуть не смягчились от похвалы. Она лишь настороженно глядела, ожидая очередного подвоха. Глаза ее были исполнены недоверия к нему и прочим судебным крючкотворам. И он не мог винить ее. В последнее время все, что он говорил и делал, затевалось недаром, подчиняясь задуманной цели. С чего же она должна верить в его искренность?
– До свидания и спасибо за все, – сказал Кевин, открывая дверь. Она встала на пороге, глядя, как он удаляется по тропке в снегу, по узкой полоске тротуара к лимузину. Харон с готовностью выскочил навстречу и распахнул перед ним дверь, затем развернулся и посмотрел в ее сторону. Кевин заметил, как на лице Беверли меняется гамма чувств: от озлобления и недоверия до ужаса и страха. Она поспешно захлопнула дверь, и спустя мгновения они уже были на пути домой.
* * *
Как только они достигли города и зоны действия сети, Кевин позвонил по мобильному в офис, узнать, не поступало ли сообщений на его имя. По пути он сообразил, что к моменту его возвращения секретари разойдутся по домам.
– У вас назначена встреча с Трейси Кейсвелл, "подругой" мистера Ротберга, завтра в два, – известила его Венди. – В остальном затишье.
– Ладно, тогда я сразу домой.
– Да, чуть не забыла, мистер Милтон хотел с вами поговорить. Минутку.
Кевин надеялся, что беседу с Джоном Милтоном можно отложить до завтра. После разговора с Беверли Морган он находился в подавленном состоянии и не был готов к разговору с шефом. Хотя ему не в чем было упрекнуть себя, но в присутствии мистера Милтона пораженческие разговоры были недопустимы: все в этом человеке настраивало на успех.
– Кевин?
– Да, сэр.
– Как продвигается дело?
– Туго, – откликнулся Кевин. Хотя он знал, что Харон не мог слышать их разговор, он увидел, что водитель при этих словах посмотрел на него в зеркале заднего обзора.
– В чем сложности?
– Она терпеть не может Ротберга, считает его эгоистом и не может объяснить, как инсулин оказался в шкафу. Я спросил, не стала ли она невольной свидетельницей ссоры между супругами, описывая все в точности, как рассказал Ротберг, но она уперлась. Это было однозначное "нет".
– Понятно. Что ж, не расстраивайтесь. Обсудим завтра, посмотрим, что тут можно сделать. Забудьте на время обо всем. Расслабляйтесь с вашей чудесной женой.
– Спасибо вам. Простите.
– Тут не за что извиняться, Кевин. Все будет в порядке. Я уверен.
– Хорошо. До свидания.
Он отключил аппарат, перевел его в режим интеркома и велел Харону ехать прямиком домой. Шофер ответил едва заметным кивком. Кевин вспомнил, как Мириам показалось забавным, что Харон едва улыбнулся, когда она спрашивала его о золотом ключе от лифта Ему была вполне понятна такая реакция, ведь этот человек был практически нем. Он редко с кем перебрасывался словом, никогда не задавал вопросов, и, когда ему говорили, куда нужно подъехать и где забрать сотрудников, казалось, что ему уже заранее было об этом известно. Стекло между кабиной и задними сиденьями было постоянно поднято. Все переговоры между ним и пассажирами велись через интерком.
Харон интересовал Кевина, мысли его все время возвращались к этому молчаливому шоферу. Откуда он? Где живет? И давно он работает водителем у мистера Милтона? Судя по всему, вряд ли он всю жизнь провел за баранкой, у него должно быть какое-то иное, таинственное прошлое. Он случайно не бывший работник спецслужб? Интересная интригующая внешность. Должно быть, немало поездил по свету. Но почему о нем никто ничего не рассказывает? Коллеги с таким ажиотажем рассказывали о шефе, но ни разу – о его личном водителе. А ведь Харон, в первую очередь – личный водитель мистера Милтона. Но коллеги просто не обращали на него внимания, как будто его совсем недавно приняли на работу в фирму. Только: "Харон, подбрось нас туда", "Харон, забери нас отсюда". Они редко перебрасывались с ним хотя бы словом, помимо указания маршрута. Интересно, у этого человека есть семья? И вообще, женат ли он?
Когда они подъехали к многоэтажке апартаментов и Харон распахнул перед ним дверцу автомобиля, Кевин вышел нарочито неторопливо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
