Еще раз руководители Абвера ввели в заблуждение Верховное главнокомандование вермахта, убеждая Кейтеля, что союзники в Европе высадятся не на Корсике или во Франции, а на Сардинии или в Греции. Агенты Канариса в Испании имели «доказательство» этого, которое являлось результатом специальной операции, подготовленной и удачно реализованной британскими спецслужбами в апреле 1943 года.
Возле одного андалусского пляжа английская подводная лодка выбросила труп, взятый из лондонского морга, снабженный фальшивыми документами и служебными бумагами английского офицера. Благоприятствующее морское течение вынесло тело на испанский берег, и было сделано все, чтобы немецкие разведслужбы узнали об этом. В курьерскую папку умершего положили копию письма, якобы посланного генералом сэром Арчибальдом Найем, одним из начальников имперского Генерального штаба, генералу Александеру, в котором шла речь о будущем десанте в Греции и на Сардинии.[158]
Возможно, эта небывалая история не имела того значения, которое ей хотели придать некоторые организаторы акции, выступившие два или три года назад в одной телевизионной передаче. Во время войны главным было то, чтобы Абвер поверил в подлинность письма, что в действительности и произошло.
Фактически немецкие подкрепления были посланы в Грецию и на Сардинию, а то, что Монтгомери достаточно помпезно называет в своих мемуарах «Сицилийской кампанией» продолжалось лишь с 10 июля до 17 августа 1943 года. Даже если некоторые итальянские части и сражались мужественно, то остальные, плохо вооруженные и плохо руководимые, сражались быстро.
Роль некоторых руководителей мафии, прибывших из-за Атлантического океана в американских грузовиках, была не столь важной, как утверждают некоторые историки. Однако является почти очевидным тот факт, что выпущенный американскими спецслужбами руководитель нью-йоркского преступного мира, «Lucky» («Счастливчик») Лучиано, осужденный на тридцатилетний срок тюремного заключения, привлек на свою сторону сицилийскую мафию для «справедливого дела». Он был освобожден в феврале 1946 года «за исключительные заслуги».
Однако союзники не использовали на Сицилии всех стратегических и тактических возможностей. Три воздушные операции, поддержка тяжелой флотской артиллерии и сильное прикрытие с воздуха не смогли помешать фельдмаршалу Кессельрингу вытащить из западни более 60 000 итальянцев и 40 000 немцев. Монтгомери, располагавший большими средствами, мог закрыть капкан, когда в начале августа направил свое наступление на Мессину. Однако он только 15 августа приказал высадиться бригаде десантников в Скалетто. Было уже слишком поздно, чтобы закрыть пролив.
Операция «Husky» («Лайка») по занятию Сицилии могла иметь катастрофические последствия для вермахта. Позже генерал Йодль сообщил мне, что фюрер сразу же признал, что для дуче будет трудно защищать Сицилию. Жители острова не сочувствовали ни фашистам, ни антифашистам, они были прежде всего сицилийцами. В предыдущем веке они становились жертвами революций и контрреволюций, во время которых открывались тюрьмы и галеры, откуда выходили преступники, быстро становившиеся героями. Популярным лозунгом, распространенным на всем острове на переломе июля и августа 1943 года, был «Sicilia ai Siciliani» («Сицилия для сицилийцев»).
Когда Гитлер встретился с Муссолини в Фельтре 19 июля 1943 года, он интуитивно почувствовал, что дуче не уверен в себе. Примерно в полдень во время встречи адъютант передал Муссолини записку, и дуче с отчаянием в голосе объявил: «В эту минуту враг жестоко бомбит рабочие районы Рима».
В тот день во время налетов «либераторов» в Риме погибло 1430 человек и более 6000 было ранено. Окружение дуче уже не думало о защите Сицилии: среди этих людей воцарился страх. Отозвав Муссолини в сторону, генерал Витторио Амброзио потихоньку предъявил ему свой ультиматум: «Дуче, вы являетесь другом фюрера. Вы должны ему сказать, что нам необходимо думать о своих делах. Италия должна в течение пятнадцати дней выйти из войны!»
Муссолини не приказал арестовать Амброзио. На аэродроме в Тревизо во время прощания он еще раз заверил Гитлера: «Фюрер, у нас общее дело. Вместе мы победим!»
Я убежден, что он еще верил в это; несколько преданных ему людей разделяло его мнение. Их было немного.
З и 5 сентября 8-я армия Монтгомери и 5-я американская армия Кларка высадились в Италии, в Реджо и Салерно. Высадка была неудачной. Монтгомери и Лидцел Харт признали, что обе армии «понесли тяжелые потери» и с трудом овладевали территорией, находясь с ноября под угрозой «недостатка продовольствия и снаряжения». Позже они не могли прорвать «линию Гитлера» (называемую также «линией Густава»[159]), проходящую через Монте-Кассино, в котором американцы без нужды сравняли с землей известный монастырь.
В колыбели монашеского ордена бенедиктинцев — монастыре, основанном святым Бенедиктом в 526 году, — находились огромные богатства, ценная библиотека и прекрасная картинная галерея. К счастью, сокровища аббатства были спрятаны немецкими подразделениями за несколько месяцев до наступления союзников. Фельдмаршал Кессельринг отдал приказ уберечь великие сокровища итальянской культуры даже, как пишет генерал Фридолин фон Зенгер унд Эттерлин в своей книге «Krieg in Europa»[160] (Кельн 1963), «ценой тактических успехов».
Только 22 января 1944 года американцы приступили к операции «Shingle» («Галька»); генерал Джон П. Лукас высадился со своим VI корпусом в Анцио. Эта высадка давала возможность англичанам и американцам обойти с тыла немецкую армию (Анцио располагался выше «линии Густава») и открывала дорогу на Рим. Генерал Марк Кларк верил, что с триумфом войдет в Вечный город в ноябре 1943 года, затем изменил дату на февраль 1944 года. Однако он ошибался. Рим пал 4 июня 1944 года. Кларк занял Флоренцию только в конце августа, а в Болонью попал лишь в марте 1945 года.
«Живые торпеды» типа «Негр» были использованы в Анцио добровольцами из военно-морского флота и Фриденталя против вражеских кораблей. Эта операция была осуществлена через несколько недель после операции «Галька» («Shingle»).
Двадцать управляемых торпед на рассвете спустили на воду севернее мостового плацдарма. Закрытые заслонками из плексигласа, пилоты направились к обозначенным целям. Светало, когда они привели в действие механизмы, освободившие нижние боевые торпеды, после чего поспешно повернули на север. Раздалось двадцать взрывов.
Результаты поразили нас. Крейсер оказался сильно поврежден, один эскадренный миноносец потоплен, были уничтожены или повреждены транспортные суда грузоподъемностью 30 000 тонн. Семь рулевых торпед вернулось непосредственно на базу, расположенную к северу от Анцио, шесть других, вынужденные спрятаться на плацдарме, присоединились к остальным на следующий день, семь из двадцати пилотов посчитали погибшими.
Позже нам не удавалось застичь неприятеля врасплох, так как враг был наготове. «Негры» и «Куницы», используемые на Средиземном море или в проливе Ла-Манш, сразу же обнаруживались, так как у них были заметны защитные купола кабин. После определения скорости и направления течений наши моряки спускали на воду большое количество куполов, чтобы ввести в заблуждение неприятеля. Тот начинал обстреливать эти купола, думая, что это торпеды, а тем временем настоящие торпеды приближались с противоположной стороны.
Адмирал Дёниц решил лично познакомиться с тринадцатью оставшимися в живых рулевыми из Анцио. Они получили из его рук заслуженные награды. Он попросил меня, чтобы я прибыл на торжество с четырьмя добровольцами из Фриденталя, участвовавшими в атаке. Стало быть, я удостоился чести и удовольствия побеседовать с человеком, являвшимся последним руководителем «немцев, которые хотели объединиться».
Немного позже, в апреле 1944 года, анализируя снимки портов юго-восточной Англии, сделанные с воздуха, мы поняли, что вторжение близко. Сравнивая эти снимки со сделанными несколькими неделями ранее, мы открыли новые и интригующие детали: длинные ряды прямоугольников, напоминающие бассейны.
Нам стало понятно, что это сборные элементы портового оборудования — искусственные порты давали возможность союзникам производить высадку на широком фронте. По моему мнению, для проведения операции подобного рода лучше всего подходили пляжи Нормандии. Адмирал Хейе вручил мне выводы экспертов военно-морского флота, содержащие десять возможных мест высадки десанта, оцененных от 1 до 10 согласно шкалы вероятности. В итоге десант был произведен в трех местах, считавшихся наиболее безопасными.
Во Фридентале я взялся за работу вместе с моим небольшим штабом. Подготовленный нами план был представлен в служебном порядке главнокомандующему оперативного района «Запад», тогда фельдмаршалу фон Рундштедту. Мы предложили сформировать спецподразделения, состоящие из моих «Jagdverbände» («Охотничьих частей»). Они непрерывно ожидали бы войска вторжения в десяти названных пунктах на побережье пролива Ла-Манш и Атлантического океана. В случае десанта их задачей было обнаружение штабов противника и парализация их работы с помощью спецопераций, направленных против офицеров и средств связи.
