Выполняя этот приказ, разведорганы партизанских формирований значительно усилили свою деятельность. Только в Белоруссии с апреля 1943-го до мая 1944 года численность агентов партизанских формирований выросла с 2 до 18 тысяч человек.[507]
Значительное внимание в данном документе уделялось вопросам прав и обязанностей заместителя командира партизанского отряда или бригады по разведке. Отмечалось, что они должны вести всю практическую работу с разведчиками, систематически совершенствовать способы разведки, заботиться о непрерывном расширении разведывательной работы и своевременном представлении информации в вышестоящие штабы. Эти должности должны были занимать люди, имевшие опыт разведывательной работы и прочные связи с местным населением. Обязательные условия при их подборе — тщательная проверка деловых и личных качеств, надежности, безусловной преданности Коммунистической партии. Заместитель командира по разведке обязан был подчиняться только руководящим органам партизанского движения, всю разведывательную работу вести самостоятельно и полученные сведения сообщать только по линии связи штабов партизанского движения. Обращалось внимание на необходимость безусловного и всемерного сотрудничества разведорганов партизан со спецгруппами госбезопасности и военной разведки.[508]
Курирующий разведку заместитель начальника ЦШПД майор госбезопасности С. С. Бельченко с первых месяцев работы на этом посту самым серьезным образом взялся за повышение уровня и совершенствование агентурной разведки партизан.[509]
Для оказания практической помощи партизанским отрядам и бригадам по созданию мощной агентурной разведки, налаживанию учета агентуры, разработке системы связи с ней и проведению продуманных комбинаций при непосредственном участии С. С. Бельченко в июле 1943 года был составлен план работы разведотдела.[510]
Данный план требовал введения централизованного учета агентуры с составлением всех необходимых для этого документов.
Вербовка должна была оформляться с определенными формальностями. Вводился строгий учет агентуры. Как правило, от агента отбиралась подписка. Она имела стандартную форму: «Я…, добровольно обязуюсь работать по заданиям командования партизанского отряда, все задания выполнять честно и о своей работе и ее методах никому не разглашать. Знаю, что за умышленное разглашение своей деятельности, как за предательство, я буду отвечать по законам военного времени, в чем и расписываюсь».[511]
Все документы по агентуре после их надлежащего оформления должны были отправляться в штабы партизанского движения. В виду возможной утечки информации в отрядах запрещалось хранить подобные материалы. Только лично у заместителей командиров по разведке хранились закодированные списки агентуры.[512]
Согласно инструктивным указаниям по оформлению и взятию на централизованный учет агентуры, дела на нее разведотделами штабов партизанского движения оформлялись в порядке последовательности.
Следует отметить, что отношение к агентуре, в том числе и из вражеской среды, с 1943 года изменилось в лучшую сторону. Так, агентам, завербованным из числа лиц, находящихся на службе у оккупантов, выдавались удостоверения, в которых указывалось, что это лицо выполняло задания партизан. Это, по мнению оперативных работников, давало агентам уверенность в том, что после изгнания гитлеровцев они и их семьи не будут репрессированы советской властью.[513]
Для успешного действия агентурной сети и обеспечения высокой продуктивности в ее работе требовалась тщательная конспирация. Для этого рекомендовалось придерживаться следующих правил: всю сеть агентуры должны знать только лица, допущенные к работе с ней; вербующий должен знать только тех агентов, которых завербовал лично сам; агенты не должны знать друг друга; личный состав партизанского отряда, в том числе и командный, не должен знать задач агентов-маршрутников и их маршрутов; связь с агентурой осуществлять строго конспиративно; материалы, касающиеся работы с агентурой, хранить в тайне, а при необходимости сжигать.[514]
Документы показывают, что в партизанских отрядах заместителями командиров по разведке в большинстве своем были представлены сотрудники органов государственной безопасности. Так, только в партизанских отрядах штаба партизанского движения Карельского фронта половина заместителей командиров по разведке являлись чекистами.
Не менее важную роль в организации агентурной разведки партизан сыграли и оперативные группы органов государственной безопасности, забрасываемые в район действия партизанских формирований.
Многие опергруппы органов госбезопасности базировались в расположении партизанских бригад и отрядов, что давало им возможность при относительно небольшом численном составе успешно противостоять карательным экспедициям гитлеровцев, маскировать свою работу в общей разведывательной деятельности партизан, облегчало связь с разведчиками, работавшими на вражеских объектах. Например, опергруппа «Юрий» НКГБ СССР дислоцировалась при 1-й Минской бригаде, спецгруппа «Кочубей» НКГБ БССР — при штабе Борисовского зонального соединения.
Такая тактика вполне себя оправдала. В Полоцком районе Витебской области спецгруппа под командованием А.И. Бабушкина, базировавшаяся при партизанской бригаде им. В.И. Ленина, сумела выявить, опираясь на помощь советских патриотов, 3 фашистских разведшколы, 4 карательных формирования, 12 заброшенных в советский тыл диверсантов.[515]
В годы войны основные усилия органов госбезопасности в тылу противника направлялись на добывание разведывательной информации о противнике. В этих целях использовались такие способы, как агентурная разведка и разведка силами личного состава оперативных групп.
Агентуре ставились общие и частные разведывательные задачи. Общая задача формулировалась каждому агенту при его инструктаже и заключалась в сборе любой информации о противнике. Частные задачи ставились в каждом конкретном случае и состояли в сборе информации об определенных объектах или в добывании определенных сведений. Частные задачи вытекали из общих.
Разведывательные задачи агенты выполняли путем наблюдения (визуальная разведка), выведывания, анализа оккупационной прессы.
С помощью наблюдения агенты добывали разведывательную информацию о стационарных или подвижных объектах противника. За стационарными объектами они вели в основном долговременное наблюдение, за подвижными — кратковременное. Наибольшие результаты достигались в тех случаях, когда агент продолжительное время наблюдал за объектом. Например, только благодаря многодневному наблюдению агенту Вале[516] удалось собрать достаточно полные сведения о гебитскомиссариате в Ровно, о его сотрудниках, их связях, о распорядке дня в учреждении, о времени появления на службе и времени ухода с работы видных нацистских чиновников. На основании этих данных удалось ликвидировать несколько фашистов.
Долговременное наблюдение, как правило, устанавливалось на железных дорогах. Так, агент Иванов, работавший на железнодорожной станции Здолбуново, много дней следил за поездами, проходившими через эту станцию. В результате он собрал ценную разведывательную информацию о переброске немецко-фашистских войск на восток. Эта информация помогла советскому военному командованию выявить сосредоточение гитлеровских войск для наступления на важном операционном направлении.
Кратковременное наблюдение за объектом противника устанавливалось обычно при проведении контрразведывательных и диверсионных акций.
Для сбора разведывательной информации путем наблюдения широко использовались агенты-маршрутники, которые много передвигались по железнодорожным или шоссейным магистралям в тылу противника.
Агенты органов госбезопасности добывали сведения и путем выведывания. Чаще всего они выведывали информацию у лиц, работавших в оккупационных учреждениях, в штабах войск, на военных и промышленных объектах.
Путем выведывания агенты получали ценные сведения о противнике. Так, действовавшие в Гомельской области агенты получили данные о том, что в Гомеле на территории бывшего аэродрома фашисты устроили большой склад авиационных бомб, что из Гомеля в Могилев прибывают войска и боевая техника, что на Дуполовском аэродроме находится до 500 вражеских самолетов.[517]
Наконец, агенты получали разведывательную информацию путем изучения и анализа газет и журналов, издававшихся на оккупированной территории. В газетах, как правило, сообщались сведения об изменениях в оккупационном режиме, о характере работы гебитскомиссариатов, комендатур, городских и сельских управ и т. д.
