А потом… Табаков, артист с колоссальной интуицией на роли, согласился, и начались репетиции. В общем, от авантюр бывает польза: в результате Табаков перешел во МХАТ, а Сальери стал его первой ролью на академической сцене.
– Олег Павлович, почему вы согласились на Сальери, ведь вы же – Моцарт?
– Можно, играя Сальери, оставаться Моцартом, – хитро улыбается Табаков. – Когда я был директором «Современника», я немало видел таких людей на заседаниях и в разных комиссиях. Так что за многие годы мои представления об этом типе человека вполне сформировались.
– Сальери – завистник?
– Несчастный человек. Нет, на мой взгляд, муки тяжелее, чем зависть.
Сам Табаков, бедняжка, обделен напрочь этим чувством и завидует только тем, кто играет на фортепьяно или даже умеет бренчать на гитаре, а также знающим три иностранных языка. Более того, он не верит, что Сальери порешил Моцарта.
– Он сам себя раньше времени на тот свет отправил. Печенку собственную съел.
Что это было за время, когда в Москве народился «Амадей»? Вот лишь один эпизод, объясняющий, что все мы тогда жили на другой планете. Итак, начало 80-х. Тверской бульвар. Художественный театр, еще не разделенный на мужской и женский. Сонные прохожие вдруг как будто просыпаются и тихо шалеют от того, что видят. А видят они, как молоденькие солдатики, дрожа на морозе, кипятком из чайника поливают обледенелые ступеньки МХАТа. Что это – сон? Театр абсурда среди зимы? Оказывается, в этот вечер здесь ждут Леонида Брежнева, которому не так много остается жить. Партийный шлягер «Так победим!» войдет в историю даже не тем, что роль Ленина сыграет актер Калягин, а неадекватным поведением Брежнева во время спектакля. У своих подчиненных глуховатый и уже в маразме Генсек, глядя на сцену, будет спрашивать громко и сам себе отвечать – так, что услышит весь зал: «Это Ленин?» «А это Свердлов?» «Я должен его приветствовать».
Но в самом МХАТе, вернее за его кулисами, уже не до Ленина. Здесь живут Моцартом и Сальери, что, согласитесь, тогда (да и теперь) намного приятнее.
Моцарт. Схвачу – проглочу! Растерзаю!.. Возьму и разорву пополам белыми клычками-пятачками свою малютку – Станцы-ванцы-банцы. Да ты дрожишь! Мне кажется, ты испугалась своего киску-проказника! Я, верно, до смерти тебя напугал! Ты даже панталончики, наверное, запачкала! Замарашка моя ненаглядная! Смотри не наделай на пол.
Констанция. Ш-ш-ш-ш-ш! Тебя кто-нибудь услышит! Да перестань же, Вольфери! Ш-ш-ш-ш!
Моцарт. Ух и вонищу разведем!
3
Итак, в «Амадее» было четыре Моцарта – Роман Козак, Михаил Ефремов, последний – Сергей Безруков. А самым первым из них, который вышел на сцену с Табаковым, стал Владимир Пинчевский. Такой артист сейчас не числится в мхатовской труппе. «Да он за границей живет», – говорят одни. «Кажется, колбасой торгует», – утверждают другие. Пинчевского я разыскала в Дании. В начале 90-х он остался сначала в Швеции, чуть позже перебрался в Копенгаген. Звоню ему.
– «Амадей»? Да меня хоть сейчас разбуди – я текст вспомню. С Табаковым очень хорошо работалось. По Прокловой скучаю – замечательная партнерша. А Иннокентий Михайлович Смоктуновский вообще мне помог. Он как-то зашел после спектакля в гримерную ко мне и сказал: «Володя, уберите глаза в последней сцене», – и я понял, как должен играть Моцарта в финале.
– Володя, расскажите, как живете.
– Живу хорошо. У меня дом недалеко от Копенгагена, минут 15 езды. Местечко называется Хольте. Жена, двое детей. Сын – Винсент Иван, ему будет 11 лет. И дочка Клара Луиза – она младшая.
– А это правда, что вы занимаетесь торговлей колбасой?
– Кто вам сказал? Даже смешно.
У Пинчевского красивый бархатный голос, и можно сказать, его знает каждый россиянин, который с экрана по нескольку раз за вечер слышит: «Дирол защищает ваши зубы с утра до вечера». Он много занимается озвучкой в рекламе, снимается в кино. Недавно закончил фильм «Мухи на стекле». Отснялся в сериале «Такса». Еще у него имеется собственный бизнес – студия, где он занимается озвучкой профессиональной рекламы. Вот, скажем, какой-то продукт – допустим, собачьи консервы – отправляется на русский рынок с соответствующим русским текстом. Этот текст как раз и готовит Моцарт, то есть Пинчевский.
– Я остался здесь по любви, – говорит напоследок он, – хотя мало кто в это верил и верит. Ефремов, когда я сказал ему в аэропорту в Стокгольме, что остаюсь, только и спросил: «А как же „Aмадей“? Как же Табаков?» Он поначалу даже злился, а когда прошло время, предлагал работу мне и жене. Но Элиза неудачно оказалась в Москве в 89-м году, очереди тогда стояли за продуктами длинные, и она испугалась, сказала, что ни за что тут не будет жить.
По словам Розовского, Пинчевский Моцарта репетировал блестяще, особенно первый акт. А вот там, где начиналась драма…
– Он не тянул. Не тянул трагедийную сторону, а без нее ничего не получалось. Я вдруг понял почему: у него все в жизни было идеально – закончил Школу-студию, попал во МХАТ, получил роль Моцарта, семья – благополучная. Какая трагедия? Ни одного удара судьбы! И тогда я впервые в жизни применил антипедагогический прием: позвал другого артиста, Володю Симонова. Тот сел в зале, просидел две или три репетиции, и Пинчевский все понял. Его затрясло – сейчас его снимут с роли, а как только снимут, задвинут в мхатовскую массовку, где он обязательно сопьется.
А помощник режиссера Александра Кулыбина вспоминает, что во время репетиции у Моцарта не получался первый выход на сцену, когда он должен не выходить, а как бы влетать. И тогда Розовский предложил за кулисами установить трамплин, с которого «стартовал» юный гений. Правда, трамплином пользовались всего несколько раз, а потом отказались.
4
Декорации и костюмы на «Амадее» были роскошными, и спектакль производил впечатление дорогого культурного продукта. Но на самом деле, как мне сказал бывший директор МХАТа Леонид Эрман, стоил спектакль не более 60 тысяч рублей, что по курсу того времени равнялось 60 тысячам долларов. Сегодня за такие деньги любой спектакль имел бы вид бюджетника из коммуналки. А тогда в «Амадее» – огромное количество исторических костюмов, и все они в золоте, серебре. Шелковое тиснение на бархатной обивке стен – откуда что взялось в СССР начала 80-х, в эпоху тотального дефицита?
Алла Коженкова, художник спектакля:
– Ни в магазинах, ни на складах подобных тканей не было. Но Олег Ефремов сказал мне, что во МХАТе есть сундуки Станиславского, а в этих сундуках…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
