Лицо Томаса погрустнело. Он обнял Келли за плечи:
— И еще Мэри. Какая удивительная женщина. Зачем кому-то понадобилось убивать ее?
— Это большая потеря для нас обоих, — печально ответила Келли.
— Келли рассказала мне, что вы были очень близки с ее отцом, — ввернул Питт, пытаясь сменить тему.
Томас пригласил их войти:
— Да, конечно. Почти сорок лет мы проработали вместе. Элмор был лучшим из всех, кого я знал. Он объединял гениальность Эйнштейна и предприимчивость Николы Тесла. И Мэри была по-своему прекрасна. Возможно, она стала бы первоклассным ученым, если бы так не любила летать.
Томас провел их в уютную гостиную с викторианской мебелью и предложил по бокалу вина. Усадив Питта и Келли на диван, он вышел и вскоре вернулся с подносом, на котором была бутылка «шардонне» и три бокала.
— Как-то странно, что я угощаю Келли в ее собственном доме.
— Пока не уладятся дела с наследством, так оно и будет, — ответила Келли. — И вообще считай этот дом своим. — Подняв бокал, она произнесла: — За ваше здоровье!
Задумчиво рассматривая вино на свет, Питт спросил:
— Скажите, мистер Томас, над чем работал доктор Иген перед смертью?
Томас бросил взгляд на Келли, та кивнула.
— Над большим проектом — разработкой и усовершенствованием эффективного и надежного магнитогидродинамического двигателя. — Он на секунду замешкался и посмотрел Питту в глаза. — Келли говорила мне, что вы работаете морским инженером в НУМА.
— Да, верно. — У Питта складывалось впечатление, что Томас что-то недоговаривает.
— Вероятно, Келли рассказала вам, что доктор Иген находился на борту лайнера в первом его плавании, потому что на нем были установлены сконструированные им двигатели и он следил за их работой.
— Келли ввела меня в курс дела. Но я хотел бы узнать, каков был личный вклад доктора Игена. Эксперименты с этими двигателями начались примерно двадцать лет назад. Японцы построили корабль, в котором они использовались.
— Верно, но их двигатель оказался экономически невыгодным. Он не позволял развить высокую скорость. А Иген предложил модель, которая произвела революцию в области судовых двигателей. Он создал ее всего за два года. Удивительное достижение, особенно если учесть, что он работал один.
Обычно испытания занимают десять месяцев, но ему удалось построить работающую модель меньше, чем за пять. Экспериментальные образцы Элмора во многом опережали его инженерные разработки. Он создал модель, не нуждающуюся в дополнительном топливе.
— Я объясняла Дирку, что в двигателях отца в качестве топлива используется морская вода.
— Хотя идея оказалась технически безупречной, — продолжал Томас, — первые образцы работали плохо и перегревались из-за высокого трения. Я начал работать с Игеном, чтобы решить эту проблему. Строго между нами, мы создали новую формулу смазки, которая позволяла избежать взрывов даже при максимальном нагревании и трении. Это открывает дорогу двигателям, которые не изнашиваются и не требуют ремонта.
— Итак, вы создали суперсмазку, — подытожил Питт.
— Да, можно и так сказать.
— А ее можно использовать в двигателях внутреннего сгорания?
— Конечно. На автомобилях она увеличивает пробег до двух миллионов миль, — доктор Томас говорил об этом как о чем-то обыденном. — Сверхмощные дизельные двигатели проработают раз в десять дольше. Такой же эффект достигается и в любой другой отрасли транспорта — от авиации до погрузчиков и экскаваторов.
— Не говоря уже о судовых двигателях, — подхватил Питт.
— Наша смазка может работать в любом двигателе, где есть трение, — ответил Томас, — поэтому мы с Игеном и называли ее в шутку: «Каждой дырке затычка».
— А ее производство дорого обойдется?
— Поверите, если я скажу, что на каких-нибудь три цента за галлон дороже, чем самое высококачественное моторное масло?
— Не думаю, что ваше открытие сильно обрадует нефтяные компании. За ближайшие двадцать лет они могут очень легко потерять миллиарды, даже триллионы долларов. Если, конечно, они не купят вашу формулу и не начнут производить смазку сами.
Томас медленно покачал головой.
— Этого не должно случиться, — решительно ответил он. — Иген вовсе не собирался наживаться. Он хотел безвозмездно передать формулу человечеству.
— Судя по вашим словам, половина денег от формулы ваша. Вы также согласны отдать ее на благо человечества?
Томас кивнул:
— Мне шестьдесят пять, мистер Питт. У меня диабет, острый артрит, вызывающий страшные боли, и еще рак обоих легких и печени. Мне повезет, если я протяну хотя бы пять лет. Что мне делать с миллиардом долларов?
— Бедный Джошуа, — с отчаянием в голосе проговорила Келли. — Ты никогда не говорил.
Он нагнулся и потрепал ее по голове.
— Даже твой отец не подозревал об этом. Да я бы и вам не сказал, если бы не пришлось к слову. — Он запнулся и поднял бутылку: — Еще вина, мистер Питт?
— Пока нет, благодарю вас.
— Келли?
— Да, немного. То, что ты мне рассказал, сделало меня более храброй.
— Я вижу, у вас серьезная охрана, — заметил Питт.
— Да, — признался Томас. — И мне, и Элмору много раз угрожали. Забравшийся в лабораторию вор даже ранил меня в ногу.
— Кто-то пытался украсть вашу формулу?
— Не просто кто-то, а огромный синдикат.
— И вы знаете, кто конкретно?
— Та же самая корпорация, которая выбросила меня и Элмора на улицу после двадцати пяти лет напряженной работы.
— Вас обоих уволили?
— В то время папа и Джошуа все еще работали над усовершенствованием формулы масла, — ответила вместо него Келли. — Директора компании уже строили планы, как они станут производить сверхкачественную смазку и получать огромные доходы.
— Мы с Элмором не хотели об этом и слышать, — продолжал Томас. — Мы считали, что ради блага человечества цена на нее должна быть доступной. Вначале руководители компании повели себя неразумно. Они решили, что их химики располагают достаточной информацией, чтобы самостоятельно вывести формулу. Поэтому они уволили нас, пригрозив отправить в тюрьму и даже убить, если мы попытаемся завершить эксперимент самостоятельно. Но мы продолжали работу.
— Вы считаете, что теперь эта же компания пытается убить вас и украсть формулу? — уточнил Питт.
— А кто еще знает о наших исследованиях? — спросил Томас так, будто Питту был известен ответ на этот вопрос. — Когда их ученые не смогли открыть формулу и работа зашла в тупик, они начали преследовать нас.
— И кто именно?
— Корпорация «Цербер».
Питта словно бы по голове молотком хватили.
— Корпорация «Цербер», — автоматически повторил он.
— Вы с ней сталкивались? — спросил Томас.
— Есть доказательства, что они связаны с пожаром на дельфине".
Странно, но слова Питта вовсе не удивили Томаса.
— Я так и думал, — невозмутимо ответил он, — Тот, кто владеет и управляет компанией, не остановится ни перед чем, чтобы защитить свои интересы. Даже если для этого потребуется сжечь лайнер вместе со всеми пассажирами.
— Непохоже, что вы хотели бы видеть его в числе своих друзей. А как насчет держателей акций? Разве они не знают о том, что происходит за их спинами?
— Почему они должны беспокоиться, если это приносит им свехприбыли? Кроме того, их слишком мало. Восемьдесят процентов акций принадлежат главе империи Кертису Мерлину Зейлу.
— Какие ужасные вещи происходят в демократической Америке! Существует корпорация, которая убивает ради выгоды...
— Даже больше, чем вы думаете, мистер Питт. Я могу назвать вам имена людей, связанных с корпорацией «Цербер», которые по разным причинам исчезли или были найдены мертвыми. Как говорят, погибли при невыясненных обстоятельствах. Некоторые якобы совершили самоубийство.
— Странно, что правительство не расследовало эту криминальную деятельность.
— У «Цербера» всюду свои люди: и в государственных учреждениях, и в федеральном правительстве. Они не задумываясь выплатят миллион долларов мелкому чиновнику, который станет тайно работать на них, доставая полезную информацию. Любой политик, лоббирующий интересы «Цербера», становится состоятельным человеком, а к выходу в отставку имеет солидный счет в каком-нибудь офшорном банке.
Томас сделал паузу и налил себе еще один бокал вина.
— Не думайте, что кто-нибудь откроет рот, стремясь снова стать честным. «Цербер» позаботится, чтобы его грязное белье не стирали публично. Семье информатора могут угрожать физической расправой и даже осуществить ее. Скажем, инсценировать несчастный случай, когда сын или дочь сломают руку или ногу. Если и тогда не удастся заставить его замолчать, то организуют самоубийство. Или он умрет от какого-либо приступа, вызванного веществом, незаметно введенным ему в толпе.
