Она сделала шаг к двери, но Кристофер неожиданно схватил ее за плечи и удержал на месте. Он повернул ее к себе лицом и, глядя ей прямо в глаза, спросил, подчеркнуто ровным голосом:
— Джиллиан, есть одна вещь, о которой я обязан знать. — Он в нерешительности замолчал, но нашел в себе силы договорить: — Он… добр к тебе?
Не в силах произнести ни слова, Джиллиан только кивнула и на миг закрыла глаза, когда руки Кристофера отпустили ее плечи.
Она подняла свой саквояж и, не оборачиваясь, вышла в коридор, тихо закрыв за собой дверь.
В пустом животе в очередной раз громко заурчало, и Джон Барретт просто зашелся от злобы. Он поднялся с убогой койки и подошел к забранному решеткой окошку. Неожиданно ему вспомнилась Мэгги, старая шлюха, что прошлой ночью приходила сюда.
Так, значит, мерзкая карга подохла. Если верить тому, что она ему тогда наговорила, то сейчас она поджидает его в аду.
Барретт хрипло рассмеялся. Долгонько ей придется ждать! Он не доставит ей радости скорого свидания… Ему спешить некуда.
Барретт оборвал смех. На самом-то деле он не был так обрадован этой новостью, как ему вначале показалось. Вчера, уже перед рассветом, ему вдруг пришло в голову, что свихнутые мозги Мэгги могли бы стать отличным полем для многообещающих махинаций. Он с большой выгодой использовал бы ее, будь она жива. Он даже мог бы убедить ее украсть для него немного еды, пообещав ей хорошую награду на Ямайке.
Суперкарго раздраженно фыркнул. Все это в прошлом. Мучаясь от голода несколько последних часов, Барретт заставил себя признать, что утреннюю стычку с Каттером он проиграл начисто. При виде этой подлой скотины Свифта, который собирался командовать им, он просто потерял голову от ярости. Он действовал совершенно машинально, в порыве чувств, а надо было бы хорошенько все прикинуть. В результате он здесь.
Барретт потер ладонью урчащий живот. Как он промахнулся! Ну, нет, он не собирается идти на принцип и ничего не жрать. И он не намерен делать из себя мученика. Он уже решил, что возьмется за ведро и швабру, черт с ними со всеми! И, надраивая палубу, он будет считать каждое движение тряпки по грязным доскам, зная, что на самом-то деле считает удары линем по костлявой спине Свифта, которые тот получит сполна, когда для этого придет время.
Барретт втянул в себя воздух. А этот негодяй, капитан Дерек Эндрюс, человек с черным сердцем, бесчисленное число раз будет просить у него пощады, и он станет терпеливо слушать и считать, чтобы до конца насладиться тем как Джиллиан Харкорт Хейг и ее анемичная сестричка выпрашивают жизнь для этого подонка.
Сволочи! Дерьмо!
Они все будут валяться у него в ногах! Все!
Барретта затрясло от ярости. Неимоверным усилием воли он взял себя в руки, уверенный, что, когда наступит время мести, она будет сладкой.
Дерек нетерпеливо мерил каюту широкими шагами. Он невольно залюбовался бежавшей по морю восхитительной розовой дорожкой, что зажгло наполовину упавшее за горизонт солнце, но воспоминания о вчерашней ночи никак не давали ему покоя.
Да пропади все пропадом! Он сказал Джиллиан Харкорт Хейг, чтобы она перебралась к нему в каюту, и теперь, как мальчишка, ждал ее прихода! Он-то думал, что выразился предельно ясно, но оказалось, что нет!
Несколько раз, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Дерек расправил крепкие плечи, туго обтянутые черной шелковой рубашкой. В круглой печке, плясали язычки пламени, и, когда он поглядывал в сторону двери, они отражались в черной глубине его глаз, что придавало его облику что-то демоническое.
Дерек передернул плечами. Она ловка, ничего не скажешь, явно специально опаздывает, чтобы хорошенько распалить его. Ладно, если это уловка, то она своего добилась. Он был раздражен и сердит, но вопреки всему хотел ее все сильнее и сильнее с каждой минутой.
Дерек стиснул зубы и постарался взять себя в руки. Когда она, наконец, явится, он предельно ясно даст ей понять, что…
В дверь негромко постучали, и Дерек застыл на месте. Ручка повернулась, и дверь открылась. Джиллиан секунду постояла на пороге, выжидающе глядя огромными глазами прямо ему в лицо. Он увидел ее руку, судорожно сжимающую ручку саквояжа, размеры которого красноречиво говорили о количестве ее земных богатств.
С замиранием сердца Дерек наблюдал, как Джиллиан вошла в каюту, потом сделала еще один неуверенный шаг вперед. Он не помнил, как шагнул ей навстречу и крепко обнял ее. Теплая волна нежности мгновенно смыла все мысли, когда он, наконец, приник к ее прекрасному телу.
Кристофер стоял и смотрел на закрывшуюся за Джиллиан дверь. Потом медленно повернулся, чтобы взглянуть на спящую Одри. Боль оттого, что случилось, была все еще слишком сильна. Слова Джиллиан снова и снова обжигали своей безысходностью.
«…Мне и в голову не могло прийти, что ты станешь другом».
Сердце Кристофера заныло в безмолвном протесте. Он вспомнил короткий кивок Джиллиан в ответ на его вопрос, добр ли к ней капитан. Он вдруг осознал, что она так и не поняла, как много зависело от ее ответа.
Кристофер остановился на этой мысли. Лучше, если Джиллиан так никогда и не узнает, что, будь ее ответ другим, для капитана эта ночь стала бы последней.
Глава 9
Большой дом поместья Дорсетт стоял тихий и величественный в разгорающемся золотистом сиянии утреннего солнца. Невысокий холм отделял его от бесконечных плантаций сахарного тростника, где с рассвета до заката гнули спину рабы. С изящных веранд и балконов открывался бесподобный вид на сочную тропическую зелень, подножия далеких холмов и ярко-бирюзовое море, что лениво плескалось внизу. Большой белый дом говорил о праздной роскоши, в которой жили его обитатели.
Занавески на окнах слегка шевелились от ласкового ветерка. Всюду царил удивительный покой. Неожиданно сонную тишину нарушил нетерпеливый окрик:
— Я же сказала, Лестер, что ты мне нужен сейчас, а не тогда, когда ты соизволишь прийти!
— Моя уже идет…
Молодой, великолепно сложенный негр, взбежав по лестнице на второй этаж, вошел в спальню и замер при виде стоявшей у открытого окна женщины. Он не шевельнулся и тогда, когда она с легкой усмешкой повернулась к нему. На женщине был только небольшой медальон, уютно устроившейся между ключицами. Блеснув зелеными глазами, она не спеша, направилась к нему, нарочито покачивая гладкими бедрами. Подойдя почти вплотную, женщина подняла руки и лениво пропустила сквозь тонкие изящные пальцы длинные пряди своих распущенных огненно-рыжих волос.
— Тебе нравится то, что ты сейчас видишь, Лестер? — женщина подступила еще ближе и, почти касаясь раба грудями, мягко шепнула: — Так как, нравится?
