— Хочу, чтобы ты мне отсосала.
Женские глаза напротив моих на секунду расширяются. Но я не вижу на прекрасном лице ни тени смущения или банального возмущения. Уголки идеальных губ трогает улыбка. Довольная. Мне уже заранее известен ответ, но я должен пойти до конца. Разбить последнее стекло на пути к воздуху.
— Прямо здесь, в туалете, встанешь на коленочки?
Она улыбается уже чуть шире. Мне никогда не понять, как ей удаётся так умело сочетать невинность с пороком, но, облизнув губы, моя искорёженная мечта, согласно кивает и победно говорит:
— Ты же понимаешь, что и в другие наши встречи мы можем приятно проводить время.
Убираю от нее свою руку и холодно замечаю:
— Это неверный ответ.
Достаю из кармана удачно завалявшуюся наличку. Оставляю на столе сумму, которую с лихвой хватит не только на оплату счета, но и на чаевые официанта.
— Передай, пожалуйста, моему отцу, что манеры его жены вынуждают меня брезговать и я склонен отказаться от заманчивого предложения.
Секунда.
Ровно столько требуется девушке, которой я грезил, чтобы из милой феи превратиться в стерву.
«Неужели ты не видишь ее настоящую? — кажется, Аверин старший прочно засел в моей голове со своими репликами относительно Вали.
Теперь отчётливо вижу, — так я мог бы уверенно ответить ему сейчас, если бы Ник стоял рядом.
— Ты можешь сильно пожалеть, Димочка. — Ивлина берет чашку и спокойно делает глоток кофе. Хмурит свой маленький носик. — Не боишься потерять все дорогие игрушечки и шуршащие бумажки, которыми так привык разбрасываться? — ее взгляд, как бы намекая, останавливается на оставленных мной на столе деньгах. — Папочка может закрыть золотые краники.
— Можешь ему в этом помочь, если желаешь, отговаривать не стану.
— А о Вере с Лизочкой ты подумал?
Последняя надежда, что она не такая сука, рассыпаетесь. Чувствую ее хруст под обувью. Я реально дурик, как часто любит повторять Ник.
К счастью, он награждает меня данным сомнительным званием исключительно во время приватных бесед.
Встаю с места и отвечаю единственное, что давно хотел ей сказать:
— Моя мать для тебя не Вера, а Вера Игоревна. И если ты ещё раз позвонишь ей или моей младшей сестре, я найду интересные темы для диалогов с отцом. Ой, чуть не забыл свой телефон. — беру в руки мобильник. — Оказывается, работал диктофон, представляешь. Не помню, чтобы его включал. Интересно, он записал весь наш разговор?
— Ты мне угрожаешь? — злобно взрывается Валя.
Ее лицо искажается маской гнева. Но один мимолетный взгляд на сотовый в моей руке, и она вмиг меняет и голос, и интонацию.
— Ты мой лучший друг? Мы дружим с детства, Дим…Чем я заслужила подобное к себе отношение…
— Мы с тобой давно не друзья. — обрываю, не желая слушать дальше всю эту фальшь. — И, наверное, никогда ими не были. А теперь, пока, Валя.
— Дима! — разъярённо кричит она мне вслед, но я уже открываю двери кафе, выхожу и жадно вдыхаю холодный воздух улицы.
Глава 46
Стоит мне сесть в машину и завести двигатель, как начинает звонить телефон. Экран мобильного, который лежит в моей руке, сообщает: Мама.
Провожу по зелёной кнопке большим пальцем и прикладываю трубку к уху, одновременно начиная выезжать с парковки.
— Привет, мам.
— Привет, сыночек. Вы уже встретились? — ощущаю сильную взволнованность в ее голосе. — Я не вовремя?
— Мам, ты всегда вовремя. И мы с Ивлиной уже закончили. Поверь, тебе совершенно не о чем переживать.
Два дня назад у нас с мамой состоялся важный, как мне кажется, для нас обоих разговор.
Я сидел без света в своей комнате. Наушники в ушах, полный раздрай в голове. Темная клякса, кинутая в меня однажды отцом, сильнее расползалась внутри. Давила и мешала дышать. А я пытался, как и много раз до этого, отогнать ее от себя. Глушил песнями, выливал на неё отбеливатель, но она, усмехаясь, впивалась сильнее и проползала в кишки.
Мама зашла в комнату и села в кресло напротив меня. Молча протянула руку. Я снял один из наушников, протер его краем футболки и вложил в её ладонь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вместе мы прослушали ещё три композиции.
Мама задумчиво смотрела в окно, а я наблюдал за ней и думал, что она в свои сорок пять лет даст фору многим молоденьким девушкам.
В очередной раз осознавал, какое все же дно мой отец, раз бросил ее. Любящую, красивую, добрую, понимающую и успешную в карьере женщину. Променял на ту, которая готова с улыбкой отсосать его сыну в туалете.
В ту минуту я вдруг подумал, что не знаю, кого в действительности в этой ситуации следует жалеть.
Отца, который, я уверен без-пяти-минут-рогоносец, если не уже, или маму. Углубиться в размышления не удалось. Мама сняла наушник из уха и тихим голосом расколола окружившую нас тишину.
— Твой папа звонил мне сегодня. Мы немного поговорили. — она кинула на меня взгляд и вздохнула. — Мне известно о просьбе его новой жены. — свет бледной луны осветил ее грустную улыбку.
— Мам, я…
— Мне казалось, что я поступаю правильно, когда прошу тебя общаться с отцом. Ведь то, что мы с ним разошлись, вовсе не означает, что и вы с Лизой должны перестать с ним видеться или поддерживать связь. Он, отдать ему должное, продолжает исправно ежемесячно переводить нам существенные денежные суммы и оплачивает любую прихоть твоей младшей сестры. — она потёрла наушник в своих пальцах и вложила его обратно в мою руку.
— Прости меня, сынок. Я не хотела быть эгоистичной, но, выходит, именно такой я и была, каждый раз упрашивая тебя выполнять просьбы Виктора. Мне стыдно признать, но мне, должно быть, нравилось оставаться немного слепой и не верить, что ты что-то испытывал к Вале. Когда вы учились с ней в школе, я пыталась спросить тебя о ней и о твоих чувствах, но ты всегда усиленно начинал отпираться. Сразу весь закрывался от меня. Уверял, что вы просто друзья и тут же менял тему. И я подумала, может, мне и правда только кажется. — она откинулась на спинку кресла и потёрла пальцами виски. — А сама она как-то сказала нам с твоим отцом, что ты влюблен в другую девочку. — еще один вздох, — Прости меня, Дим. Пожалуйста. Твоя мама обычная женщина и к тому же дура. Но, понимаешь, я тоже любила ее. Как свою родную девочку.
Мы с ее мамой дружили с третьего класса. Ты и сам знаешь, я тебе рассказывала. И к Вале я относилась, как к дочери.
Несмотря на твои уверения, верила и надеялась, что однажды вы сойдётесь, и она осчастливит моего сына, но… она увлеклась твоим отцом.
Когда я начала замечать ее взгляды в его сторону, то убедила себя, что мне это только привиделось что я совсем уже сбрендила.
Снова наступила тишина.
Я смотрел на маму, на ее глаза, устремлённые куда-то в окно. Она была настоящей. Ее улыбка, когда она раньше болтала с папой за ужином, всегда лучилась искренней радостью.
Но тогда почему он променял ее на ту, которая любит только себя?
— Не соглашайся. — неожиданно произнесла в тот вечер мама. — Я по одному тому, как ты сидишь, вижу насколько тебя тяготит эта просьба. И, пожалуйста, впредь общайся со своим отцом, если только сам этого захочешь, а не потому что тебя попросила слепая и дурная мать, сын.
— Он урежет деньги. — не посчитав нужным придумывать небылиц, произнёс я.
После моих слов она за секунду изменилась. Вся ее мягкость вмиг пропала. Лицо вместе с телом словно окаменели, застыли, обратившись на меня.
— Я ещё большая дура, чем полагала, раз мои слова о том, что твой отец посылает нам деньги, ты воспринял, как нашу обязанность выполнять все его нелепые прихоти.
— Мам, я не…
— Твоя мама тоже работает и неплохо зарабатывает. Возможно, мы не будем купаться в роскоши, но с голоду точно не помрем. Между прочим, меня сегодня повысили. А ещё не забывай о квартире моего отца и о том, что у твоей недалекой мамы имеются сбережения.
— Вряд ли недалекую женщину назначили бы директором. — улыбнулся я. — Но какое повышение тебе дали? Другое направление, ты больше не HR?
