ладони жгли. Хочу избавиться от всего, что меня связывает с этими людьми.
— Уголовника в дом привела! — Марь Андревна презрительно посмотрела на руки профессора, сплошь покрытые татуировками. Это было возмутительно. Я — ладно, мне не привыкать, она никогда ко мне по-человечески не относилась, но Марк-то здесь при чем?
Я уже рот было открыла, но великан успел меня опередить:
— Я предлагаю всем пройти в комнату и поговорить. Как я понимаю, вы обвиняете Веру в проблемах вашего сына?
— Ты чего тут раскомандовался, громила?! — рявкнула свекровь на Марка. — Да я сейчас…
— Вы уже и так вызвали полицию. — Марк заглянул в спальню, потом пошел по коридору вглубь квартиры. Марь Андреевна стояла, разинув рот. — Вера, это гостиная? Я присяду?
— Ты за это ответишь! — прошипела свекровь и рванула за великаном. Меня передернуло. Война — это родная стихия генеральши. Сейчас начнется!
— Убирайтесь вон! И шалаву свою забирайте.
— В каком воровстве вы обвиняете Веру? — спросил Марк, проигнорировав вопль свекрови. — Флешка возвращена владельцу, никаких претензий к Вере нет. Какая тюрьма? Или это была фигура речи?
Свекровь не ответила, она молча буравила взглядом Марка, который безмятежно смотрел прямо в глаза фурии. И не окаменел от страха. Да, ему бы мастер-класс проводить перед нашими студентами.
— Я обязательно узнаю, как ворованная вещь оказалась в рюкзаке Веры, — отметил Марк. — Как и то, каким образом она появилась у вашего сына. Кстати, где он? Я хочу с ним познакомиться.
— Зачем он вам нужен? Он ни в чем не виноват!
Действительно, зачем?! Первый раз слышу...
— Тогда почему скрывается? У меня есть к нему вопросы и предложение, которое его может заинтересовать. Передайте ему мои слова. А пока Вера соберет все свои вещи, жить в этой квартире она больше не будет.
— А куда она пойдет?! — снова вскинулась свекровь. — У нее ничего нет, голодранка. И твоей сестре с теткой больше ни копейки не дадим! А то заявилась тут вчера, Вадима искала.
— Агата?
— А кто же еще? — Она с тоской во взгляде обвела гостиную. Вроде все на своих местах, но ощущение, что за эти две недели вся обстановка словно постарела. Мне совершенно не жаль уезжать из этой квартиры. За два года она так и не стала мне родной.
— Здесь я с вами полностью согласен: деньги родственникам Веры лучше не давать, — произнес Марк. — Они сами по себе. К тому же вам должно понравиться то, что Вера подает на развод с вашим сыном. Убедите Вадима, что это верное решение.
— Как крыса с корабля. — Свекровь с ненавистью глянула на меня. — И из института убирайся, я тебя там прикрывать больше не буду.
— Если вам есть что сказать Вере, говорите это мне, Мария Андреевна. — Марк повернул голову ко мне. — Собирай свои вещи, мы здесь задержались.
— Развод, значит… это хорошо. Но Вадик не даст. Любит это ничтожество.
Я молча вышла из гостиной.
— Без его согласия разведут, — донеслись до меня слова великана.
В спальне я открыла шкаф и глазам не поверила: все мои полки пустые! Вообще ничего! Костюмы Вадима, джинсы Вадима, шорты, рубашки — все его. Моего ничего не осталось!
Быстро, уже совсем не церемонясь, выворачиваю ящики комода и прикроватных тумбочек. Как будто меня здесь и не было. Даже косметика пропала. Я заметалась по комнате — он, что, все выбросил?!
Документы лежат в шкафу в гостиной, там же и альбом с моими и мамиными фотографиями. Я метнулась обратно.
— Марк! — На свекровь я не смотрела, обращалась только к великану. — Мои вещи, их нет, вообще ничего! Я еще посмотрю в коридоре обувь…
— Можешь не искать! Я лично все повыбрасывала, когда ты сбежала. — Марь Андревна встала с кресла и подошла к окну. — Хахаль твой говорит, что разводиться собралась… ну так скатертью дорога. Как пришла голой в нашу семью, так голой и уйдешь. Ясно?
Я стояла ошарашенная. Марк тоже поднялся и, подойдя ко мне, успокаивающе погладил по плечу.
— Свидетельство о браке где лежит?
Пока собираюсь с силами ответить, потому что слезы стоят в горле, снова встревает свекровь:
— Нет его, Вадим все документы вынес. Можете не искать. Нет, ну это же надо, а! — Она снова пошла в наступление. — Да тебя от тюрьмы отмазали, отец не хотел мараться, но Вадик упросил на свою голову. Стольким пришлось дать, чтобы дело закрыть. Не хочешь деньги вернуть, а?!
— Сколько денег? — неожиданно заинтересовался Марк.
— Что? — нормальным от удивления голосом переспросила свекровь.
— Сколько денег пришлось отдать, чтобы закрыть дело? — терпеливо переспросил Марк. Зачем ему это? — Вашему супругу генералу.
Марь Андревна пошла красными пятнами, но Марк этого не замечал.
— Мы можем договориться: деньги в обмен на закрытое дело. Хочу его почитать.
— Зачем тебе? — не выдерживаю я.
Великан с успокаивающей улыбкой смотрит на меня и снова обращается к свекрови. Я вообще не понимаю, как он может с ней так спокойно разговаривать.
— Я хочу знать все об этой истории. И готов платить.
Во все глаза смотрю на Марка. Нет! Я не хочу все это ворошить!
— Это невозможно! — фыркнула генеральша. — Вы хоть понимаете, что такое полиция?
— Вы только что требовали от Веры деньги, я готов вам их дать. — Марк вытащил из кармана рубашки визитницу, открыл ее и протянул удивленной свекрови карточку. — Здесь есть мой российский номер. Позвоните, как найдете дело. И сыну передайте.
Никогда не забуду, как разом побледнела багровая физиономия матери Вадика, когда она прочитала то, что было написано на визитке.
— Вы… вы зря с ней связались, Марк! — Она догнала нас уже у двери. — Не знаю, что эта девка вам наплела, но…
— У вас на редкость не академическая речь, — заметил профессор Фридман. — Вашему сыну не нужно было заставлять Веру выходить за него замуж. Вот это было зря.
Глава 43
— Все бесполезно! Зачем я только приезжала?!
Мы уже отъехали от дома, а меня по-прежнему трясет. Раньше она так со мной не разговаривала, не оскорбляла. Жутко неловко перед Марком. Это как грязное белье перебирать перед всеми. Хотя
