Двинувшись на его голос, Ханна осторожно обогнула массивный стол. Как только ее вытянутая рука коснулась рукава герцога, он схватил ее за запястье и притянул к себе. Теперь Ханне уже было не так одиноко, как прежде, и она с любопытством осмотрела оконную щеколду. Задвижка действительно была открыта. Интересно, за какими сведениями охотится служанка, и кому она их передавала?
– Уж не знаю кому, – ответил герцог, когда она задала ему этот вопрос. – А вот что она пытается разнюхать – догадываюсь. Никогда бы не подумал, что в этом замешана служанка.
– Что вы имеете в виду? – Ханна напряглась; Лили как-никак ее горничная: она свободно заходит в комнату, трогает ее вещи, а иногда даже присматривает за Молли.
Герцог молчал, и Ханна, не в силах дальше выносить неизвестность, потянулась к колокольчику.
– Немедленно вызовите ее и пусть объяснится!
Он схватил ее за руку.
– Нет! И потом тоже ничего ей не говорите.
Ханна недоуменно уставилась на него.
– Но почему? Тогда она будет и дальше шпионить и вытворять неизвестно что!.
Маркус усмехнулся.
– Глупышка, она выведет меня на след остальных заговорщиков! Неужели вы не понимаете, что в этом деле замешана отнюдь не только служанка, которая бродит по дому среди ночи.
Ханна округлила глаза.
– Что вы имеете в виду?
На этот раз герцог ничего не ответил и погрузился в раздумья.
– Да что здесь происходит? – прошептала Ханна, пытаясь заглянуть ему в лицо. – Что вас волнует?
Маркус взглянул на Ханну, выпустил ее руку и негромко ответил:
– Дэвид.
Ханна вздрогнула и невольно огляделась.
– Что? Где он?
– Не знаю. – Герцог вздохнул. – Но очень хочу знать.
– Он снова что-то натворил?
– Ничего, что можно было бы доказать, – буркнул Маркус. – Конечно, я кое-что подозреваю, но не знаю точно, и пока не узнаю, не смогу ничего предпринять.
– А в чем вы его подозреваете?
– В подделывании купюр, – нехотя ответил герцог. – Если окажется, что Дэвид виноват, его сошлют.
Ханна чуть не онемела.
– Дэвида? Но это невозможно! – прошептала она.
Маркус горько усмехнулся и потер лоб.
– Еще как возможно. А я, черт побери, даже не знаю, виновен ли он. – Герцог вздохнул.
– Но если да, что вы сможете сделать?
– Некто гарантировал мне неприкосновенность брата, – вздохнув, ответил Маркус. – Но это обещание будет иметь силу, только если я докопаюсь до истины.
– И все же почему вы взялись за это дело? – удивилась Ханна. – Поручили бы лучше это полиции или тайному сыску…
Маркус жестом заставил ее замолчать.
– Поддельные купюры вращаются в среде самых высокопоставленных членов общества, полиции никогда не распутать этот клубок незаметно. Я сам попросил поручить это мне: Дэвид мой брат, и лучше уж я буду действовать, чем сидеть сложа руки и наблюдать, как другие вершат его судьбу. – Он плотно задвинул щеколду. – Понаблюдайте за Лили. Следите за ней и докладывайте мне обо всем, что покажется вам странным. Возможно, это не будет иметь никакого отношения к делу, но я хочу знать, что она делает.
– Разумеется. – Ханна кивнула.
Герцог снова окинул кабинет внимательным взглядом.
– И все-таки здесь чего-то не хватает… – задумчиво проговорил он. – Чего-то важного. Все, что я узнал, никак не связано с моими подозрениями, отсутствует центральное звено.
Он еще раз вздохнул и обернулся к Ханне:
– Нам пора.
Ханна кивнула и вышла из кабинета. По дороге в комнату она попыталась припомнить, не замечала ли чего за Лили раньше. Может, Лили чем-то выдала себя? Вряд ли – девушка говорила мало, а Ханна вызывала ее, лишь когда не могла обойтись без ее помощи. Может, ей стоит прибегать к услугам Лили почаще; тогда служанка привыкнет к ней и может невзначай обронить ценные сведения. Только так можно помочь герцогу.
Погрузившись в раздумья, Ханна следовала за герцогом, замирая всякий раз, когда он останавливался.
Внезапно это случилось снова, и Ханна, оглядевшись, обнаружила, что находится в его гардеробной.
– О, простите, – пробормотала она и покраснела.
Герцог не двигался и смотрел на нее неуловимым мрачноватым взглядом, как тогда, в коридоре, прежде чем наклонился и поцеловал ее. Вспомнив свои недавние ощущения, Ханна задрожала: теперь рядом есть кровать, и не одна! Она уже изголодалась по его поцелуям, по крепким объятиям, по жадным прикосновениям его рук, и теперь у нее пылало не только лицо.
Герцог отвернулся первым.
– Доброй ночи, – спокойно сказал он. – Спасибо, что согласились присмотреть за Лили.
– Да, – неловко пробормотала Ханна. – Доброй ночи.
Пока она шла к двери в свою комнату, ни разу не обернувшись, герцог снова не сводил с нее глаз, а когда за ней защелкнулась задвижка, крепко зажмурил глаза. Спасен! Да уж, ночь и впрямь выдалась доброй: неожиданное зрелище и любовные муки, а затем столь же неожиданный финал. Такое вряд ли скоро позабудется.
Глава 15
Плюх.
Плюх-плюх.
Наморщив нос, Ханна бросила еще один камушек, и по водной глади пруда разбежались круги. Эксетер-Хаус окружал громадный сад, посреди которого легко можно было позабыть, что ты находишься в таком огромном городе, как Лондон. Этот пруд они обнаружили вместе с Молли, которая любила наблюдать за лягушками. В отличие от вылизанной террасы и ухоженного сада у самого дома эту маленькую долину полностью предоставили природе. Стоя по колено в зеленоватой воде, Молли здесь ловила головастиков и запихивала их в бутылку, а Ханна бросала камушки в пруд и размышляла.
Прошла неделя, как герцог ее поцеловал, но с тех пор ничего не изменилось. Каждый вечер он ужинал в кругу семьи, а после сидел с ними в гостиной. Он стал разговорчивее, улыбчивее и даже начал смеяться вслух. Розалинду и Селию это ничуть не удивляло, и, в конце концов, Ханна решила, что он обычно так себя и ведет с родственниками. Вот только она здесь посторонняя…
Впрочем, посторонняя ли? Ханна больше не чувствовала себя чужой, перестала подпрыгивать от неожиданности, когда невесть откуда появившиеся слуги распахивали перед ней дверь, перестала волноваться, что, сделав что-то не так, унизит себя, и даже не вздрагивала, когда к ней обращались «ваша светлость». К тому же Маркус с каждым днем нравился ей все больше.
Ханна снова швырнула камушек, он два раза подпрыгнул на воде и утонул. Да, видно, она подрастеряла мастерство, а ведь в Миддлборо могла кинуть камушек так, что он подпрыгивал раз пять-шесть. Впрочем, для герцогини и один прыжок – многовато, вот только она не настоящая герцогиня.
Плюх-плюх.
Пусть даже герцог рядит ее в жемчуга и таскает по балам.
