Бад спросил:
– Значит, они ищут виноватого?
– Что-то вроде этого, – кивнула Мириам. – И может быть, они правы. Строительство щита будет продолжаться, что бы ни случилось со мной; мы уже зашли слишком далеко для того, чтобы теперь сворачивать в сторону. А что касается меня… Знаете, Черчилль проиграл выборы сразу после победы во Второй мировой войне. Люди решили, что он свое дело уже сделал. Может быть, моему преемнику повезет больше: не придется так страдать каждый день.
«А может быть, – задумалась она, – люди почувствовали, насколько я устала, как меня вымотала эта работа – и как мало я могу им дать».
– Вы вкладываете в это слишком много философии, Мириам, – буркнул Николаус.
– Угу, – кивнул Бад. – Самое дурацкое время устраивать выборы! Может быть, их следовало бы отложить на пару лет…
– Нет, – решительно покачала головой Мириам. – О, наверное, в крупных городах еще до начала выборов будет объявлено чрезвычайное положение. Но демократия – наше самое главное сокровище. Если мы станем от нее отказываться в трудные времена, может случиться так, что назад мы ее не вернем. А потом все у нас закончится, как у китайцев.
Бад искоса взглянул на Николауса – это был испытующий взгляд человека, привычного к работе в условиях секретности.
– Кстати говоря… Как вам известно, мы отсюда следим за китайцами.
– Были еще запуски?
– В погожие дни они видны невооруженным глазом. Скрыть запуск ракетоносителя «Лонг марч» невозможно. Но как бы мы ни старались, мы не можем проследить за ними после запуска – не помогают ни оптическая аппаратура, ни радары. Мы даже пробовали лучом лазера слежение осуществить – никакого толку.
– Технология «невидимки»?
– Мы думаем, да.
Это продолжалось уже год. Мощная, непрерывная программа запусков с громадной территории Китая. Один за другим тяжелые космические корабли уходили в безмолвие космоса, а куда – неизвестно. Мириам и сама участвовала в попытках выяснить, что происходит. Но премьер-министр Китая в ответ на ее вопрос только вздернула крашеные брови.
– Так или иначе, для нас это значения не имеет, – сказала Мириам.
– Может быть, – пожал плечами Бад. – Но мне не очень приятно думать о том, что мы тут вкалываем, чтобы спасти и их тощие неблагодарные задницы. Прошу прощения за грубость.
– Вы не должны так думать. Просто не забывайте о том, что основная масса населения Китая либо совсем не знает, либо знает очень мало о том, что на уме у их руководителей, и уж тем более никто не может указывать лидерам, что делать, а что нет. Так что трудитесь вы ради них, а не для горстки геронтократов из Пекина.
Бад усмехнулся.
– Пожалуй, вы правы. И знаете, поэтому я за вас проголосую.
– Конечно, я должна… Бад ее уже не слушал.
– Если вы посмотрите вверх, сразу поймете, что к чему.
Мириам пришлось присесть и выгнуть шею.
Вверху была Земля. Голубой шар, похожий на плафон ночника, висел в небе прямо напротив Солнца. Мириам находилась в полутора миллионах километров от дома, и отсюда родная планета выглядела примерно так, как выглядит с Земли Луна. И конечно, она была полной – ведь Мириам смотрела на Землю из точки L1, находящейся на линии Земля – Солнце.
Земля словно бы нависала над щитом, и ее бледно-голубой свет блестел на стеклянной поверхности, простиравшейся до далекого горизонта. Выраставший на глазах щит еще предстояло установить так, чтобы его плоскость была правильно повернута к Солнцу. Это должны были сделать в самые последние дни перед солнечной бурей.
Удивительное, потрясающее по красоте зрелище. С трудом верилось, что этот объект в далеком космосе – деяние человеческих рук.
Мириам импульсивно обернулась и посмотрела на своего пресс-секретаря.
– Николаус, забудьте вы о своей треклятой видеокамере. Вы должны это увидеть…
Николаус примостился к окну у дальней стенки отсека. Его взгляд был злобным. Такого она прежде за ним никогда не замечала. Но он быстро взял себя в руки. А ей еще предстояло вспомнить об этом выражении лица Николауса. Это случилось через три дня, когда «Боудикка» возвращалась на Землю.
По пути с обсервационной палубы Мириам заметила плакетку, второпях высеченную из лунного стекла:
АРМАГЕДДОН ОТКЛАДЫВАЕТСЯ
С ЛЮБЕЗНОГО РАЗРЕШЕНИЯ
ИНЖЕНЕРНО-КОСМИЧЕСКИХ ВОЙСК США
25
Дымящееся ружьё
На обратном пути к Земле, перед входом в атмосферу планеты, Николаус предпочел в салоне космоплана сесть рядом с Мириам. Он держался напряженно и почти все время молчал с самого начала полета. Да и всю неделю, которую они провели на месте строительства, он большой разговорчивостью не блистал.
А у Мириам, хотя она и ужасно устала, настроение было превосходное. Она сладко потянулась. Большие софт-скрины, окружавшие ее, показывали огромный серо-голубой диск Земли, лежавшей внизу. По мере того как увеличивалась плотность воздуха, вокруг крыльев «Боудикки» начало образовываться розовое свечение. Но ощущения замедления скорости не возникало, чувствовалась только самая легкая вибрация и чуть-чуть покалывало в груди. Так красиво – и так комфортно.
– После семи дней в космосе я чувствую себя просто чудесно, – призналась Мириам. – Я могла бы к этому привыкнуть. Как жаль, что все закончилось.
– Все должно кончаться.
Эти слова Николаус произнес каким-то странным тоном. Мириам взглянула на него. Он сидел неподвижно, скованно, его взгляд был равнодушным. В сознании у Мириам словно бы сработала сигнализация.
Она наклонилась и посмотрела вперед, где в начале узкого прохода между креслами сидел капитан Перселл, уже некоторое время молчавший. Голова Перселла моталась из стороны в сторону, как у куклы.
Мириам мгновенно все поняла.
– О Николаус. Что ты наделал!
Шиобэн приехала к Бисезе в Челси в сопровождении Тоби Питта.
«Самое обычное место, – подумала Шиобэн, – и самый обычный мартовский день».
А вот в женщине, открывшей им дверь, не было ничего обычного.
– Спасибо, что пришли, – сказала Бисеза. Она выглядела усталой.
«Хотя кто сейчас, за два года до солнечной бури, – рассудила Шиобэн, – не выглядит усталым?»
Короткий коридор вел в гостиную. Обстановка в комнате оказалась примерно такой, какую и ожидала увидеть Шиобэн: мягкий диван, на котором хватало места троим, стол и несколько столиков, заваленных газетами и свернутыми в рулоны софт-скринами. Предметом, потребовавшим самых крупных денежных вложений, был большой экран на стене – софт-уолл, ориентированный прежде всего на ребенка. Шиобэн знала о том, что Бисеза – мать-одиночка и что ее одиннадцатилетняя дочь Майра сейчас в школе. Кроме них в этой квартире жила двоюродная сестра Бисезы, студентка, изучавшая биоэтику. В данное время она работала в рамках программы сохранения видов перед солнечной бурей. Программу организовала ассоциация британских зоопарков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
