Правда, меньше радости принесла встреча с Лорой. Вот уж неправда, что разлука способствует росту любви! Конечно, трудно на людях выражать свои чувства, но, хотя при виде Тёмы она и просияла, все же не проявила стремления остаться с ним наедине.
— Вот и хорошо, что ты отправишься с нами в следующий рейс. Тогда обо всем и поговорим, — отклонила Лора его предложение провести вместе вечер. — Ты не представляешь, сколько у меня накопилось здесь дел! Разве нам не хватит целого месяца?
— Может, и хватит, но я же соскучился! — недовольно проворчал он. — Неужели ты обо мне даже не думала?
— Ну конечно же, дурачок, и даже очень часто. Но скучать мне было некогда. Думаешь, легко накормить такую ораву отдыхающих? «Коммуна» — это тебе не «Радищев»! Работы было столько, что к ночи я просто валилась с ног.
Глядя на ее сильную, спортивную фигуру и свежий вид, Тёме не слишком в это верилось, но оправдание было логичным, и он решил не настаивать, отложив их свидание до отправки теплохода в рейс. Предстоящий месяц совместного плавания виделся ему в радужном свете и сулил море удовольствий. Очень хотелось верить, что и Лора жаждет встреч с ним, не менее, чем он.
И вот настал день отплытия. В этот рейс Наумовы отправлялись без Лели: ее роман с Бандурским близился к законному браку. Лоры тоже на борту пока не было. Утром она позвонила Тёме и сказала, что сядет в Дмитрове. Ее задержали какие-то неотложные дела.
Несмотря на это, настроение у него было отличное. Оно стало еще лучше, когда он удобно расположился в своей двухместной каюте и познакомился с попутчиком, Славой Петляком.
— Будем знакомы! Я Изослав. Тоже студент. Юридического. А ты Артем, сын главврача санатория.
— Ты что, ясновидящий? — поразился Тёма.
— Ничего сверхъестественного! — широко улыбнулся Слава. — Меня обслуга предупредила.
Петляк был ниже среднего роста и, может быть, именно поэтому держался очень прямо. Голубоглазый блондин, с симпатичной круглой физиономией, он был очень складно скроен и, как вначале показалось Тёме, излишне самоуверен. Но дальнейшее подтвердило, что небезосновательно. Изослав имел за плечами серьезную жизненную школу: в институт поступил из армии и уже был женат.
Несмотря на то, что сосед был на три года постарше, Тёма с ним быстро сдружился, что сделало это плавание особенно приятным. Петляк прекрасно танцевал, франтовато одевался, знал секреты мужского обаяния.
— Если хочешь нравиться женщине, умей давить фасон. Держись небрежно и не выказывай своих истинных чувств. Побольше играй на нервах, — поучал он младшего товарища, — и почаще заставляй ревновать. Тогда она будет у тебя на крючке.
Свою теорию Славка доказывал на практике. Даже Лору, которая почти на голову была выше ростом, явно задело его пренебрежение.
— Чего это твой друг много о себе воображает? Коротышка, а держится будто он герой-любовник, — заметила она Тёме, иронически скривив губы, но взгляд, брошенный ею на его приятеля, выдавал женскую заинтересованность.
Их отношения с Лорой развивались ни шатко ни валко. Днем у нее было много работы, однако почти все вечера они проводили вместе. Танцевали, гуляли по палубам, обнимались в укромных уголках. Но дальше этого Лора не шла, несмотря на все его усилия. Прийти к нему в каюту наотрез отказалась.
— Как хочешь, но у меня этого не будет до свадьбы, — решительно объявила она Тёме. — Ищи себе тогда другую!
— Да она ж тебя за нос водит! — возмутился Славка. — Поверь моему опыту: Лора видала виды. По ней это сразу заметно.
— Зря ты о ней так плохо думаешь, — обиделся Тёма. — По-твоему, она всерьез хочет выйти за меня замуж?
— Само собой! Потому и не дает, — с усмешкой подтвердил Славка и, немного замявшись, добавил: — Не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать, но я верю тому, что о ней болтают. Тут мне на танцах одна, что на кухне работает, сказала, что к ней ночью старпом наведывается. А он женатый. Попусту тратить время не будет. — И видя, как яростно вскинулся его друг, отмахнулся: — Да ладно, молчу! Поступай как знаешь!
Не желая ссориться, Тёма ничего не ответил. Он, конечно, не поверил сплетням, хотя теперь стал замечать все больше странностей в поведении Лоры: это заставляло усомниться в ее взаимности.
* * *
Вскоре произошло неожиданное событие, поставившее в отношениях Тёмы с Лорой жирную точку. Ночью на подходе к Ульяновску, когда он уже лег спать, дверь каюты приоткрылась, и вошла Лора. Она была в одном халате и, не обращая внимания на то, что Тёма молчит, онемев от изумления, быстро скользнула к нему под одеяло. Жарко прильнув всем телом она покрыла его лицо поцелуями, приговаривая:
— Вот видишь, я сама к тебе пришла. Ты ведь хотел этого? Тёмочка, милый! Неужели мы расстанемся с тобой навсегда?
— Ты о чем это… что случилось? — пробормотал Тёма, ничего не понимая. — Говори скорее… Сейчас Славка придет!
— Не придет… он у нашей поварихи… — Лора сильнее к нему прижалась и, почувствовав, как мощно реагирует его плоть, потянула на себя. — Ну, чего ты медлишь… Тёмочка… может, видимся в последний раз…
Но Тёму уже не надо было уговаривать. Движимый страстью, он заключил Лору в объятия и, овладев, стал энергично и вместе с тем нежно доказывать ей свою любовь. Когда они, наконец, оба удовлетворенные, прервались, чтобы передохнуть, Тёма спросил:
— Может, скажешь теперь, что с тобой стряслось? Почему так долго мне отказывала, хотя уже не девушка? И почему говоришь, что это… в последний раз?
— Случилось ужасное! Только не со мной, а с папой, — на глаза у Лоры навернулись слезы. — Комиссия на кухне обнаружила недостачу продуктов, обыскали каюты у поваров и в его каюте нашли украденное. Кто-то подставил папу. Тёмочка, — взмолилась она, — убеди в этом своего отца. Папа не вор!
— Отец меня не послушает, — растерянно произнес Тёма, сознавая, что вряд ли сможет помочь Корде, если шеф-повар проворовался. — А что комиссия-то решила?
— Хотели на стоянке в Ульяновске оформить протокол и сдать папу в милицию, — расплакалась Лора. — Но твой отец, чтобы не было скандала, решил просто уволить нас обоих и там высадить.
— Да, дела… Все это чертовски неприятно. Ведь отец не может поступить иначе, — удрученно заключил Тёма. — По-моему, он и так обошелся с ним по-божески. А что еще можно сделать?
— Папа ведь не виноват, Тёмочка, — быстро зашептала Лора. — Кто-то подложил украденное, понимаешь? Ведь можно и так решить? А когда шеф-повара выгоняют как вора — это позор! Кто же его возьмет на работу?
Видя, что Тёма колеблется, она решила «поднажать» и запричитала в голос:
— Что же теперь будет с нами, с нашей любовью? Как же нам встречаться, если нас с папой высадят? А так, я смогу каждый день быть с тобой, милый!
Актрисой Лора была неумелой, получилось это у нее фальшиво. Тёму вдруг осенило.
— Погоди! Ты что же, только из-за отца ко мне сюда пришла? — пристально глядя ей в глаза, спросил он. И не сдержал грубость: — Если бы не это, продолжала бы из себя целочку строить? Чтобы женить на себе?
Мгновенно перестав плакать, Лора встрепенулась, поднялась с койки и, без всякого стеснения набросив халат на голое тело, презрительно сказала:
— А на что ты еще годишься, сосунок? Когда даже на своего отца повлиять не можешь. Тоже мне мужчина!
Смерив его холодным взглядом, она вышла из каюты, а Тёма долго еще лежал без сна, мысленно казня себя и обзывая последними словами. Он не мог понять, как же произошло, что он почти год был влюблен в эту вульгарную распутную девку, так и не сумев разгадать, а Славка раскусил ее с первого взгляда.
* * *
В Ульяновске Лора и ее отец покинули борт «Горьковской коммуны», но, несмотря на любовную неудачу, этот месяц отдыха позволил Тёме набраться сил для учебы и принес много новых впечатлений. Никогда не забыть ему величественных руин Сталинграда. Он хорошо помнил их довоенное путешествие по Волге, тогда это был благоустроенный и красивый город, прославленный знаменитой Царицынской обороной.
Хотя Великая Отечественная война принесла Сталинграду еще большую, теперь уже мировую славу, от города почти ничего не осталось. Ни одного целого дома! А поднимаясь и спускаясь по длинной лестнице, соединяющей город с пристанью, было видно, как возвратившиеся жители ютятся на лестничных площадках в пустых кирпичных коробках полуразрушенных, лишенных крыш зданий.
Зато Астрахань не только сохранила белоснежную красоту своего Кремля, но и прежнее изобилие арбузов и рыбных продуктов. Даже черной икры можно было раздобыть и наесться вволю — из-за этого на обратном пути многие отдыхающие страдали расстройством желудка. Но Тёму эта беда миновала, и в Москву он вернулся в отличной спортивной форме.
Тут его ждал приятный сюрприз. Главным заводилой в компании студентов Первого Московского мединститута оказался не кто иной, как Юра Гордон, сын старого приятеля отца Льва Самойловича, который после войны стал известным в Москве профессором-гинекологом.
