– Полторы недели, мистер.
– Я вам должен?
– Нет. Ваших денег вполне хватило, даже сдача есть, – заученно улыбнулась Мона. – Ваши вещи в шкафчике под номером «пятнадцать». Если ваши вещи вам по каким-то причинам не подходят, то можете воспользоваться вещами, находящимися в большом шкафу без номера.
– А чьи там вещи?
– Уже ничьи.
– Понятно, – кивнул Гвинет.
Чего уж тут непонятного? Не всех можно спасти, да еще в таких условиях и с таким изношенным, дышащим на ладан оборудованием и контрафактными или с истекшим сроком годности медикаментами, пьяными или непрофессиональными хирургами.
– У вас полчаса, мистер, – напомнила Мона. – Нам нужна эта койка для нового пациента.
– Понимаю и спасибо. Передайте доктору, что я уже встаю…
Гвинет с трудом сел. Обезболивающего, видимо, пожалели, потому как раны довольно чувствительно болели.
«Или инфекция какая в ране завелась, – невесело подумал Хунг, – за стерильность они, наверное, не сильно пекутся…»
Собравшись с силами, Гвинет добрался до шкафчика и переоделся в новую одежду. Его одежда зияла пулевыми отверстиями и носила следы пороховых ожогов, пусть заштопанная и выстиранная, но это все равно не то. По городу, чтобы на каждом шагу не придралась полиция, в такой не погуляешь. Но в общем шкафу скопилось достаточно целой одежды его размера и вкуса, ну а то, что она принадлежит покойникам, его нисколько не смущало.
Пижаму он оставил на дверце и пошел на выход. В его палату уже вносили очередного бедолагу, очередную жертву бандитских уличных разборок, всего в крови, тот что-то бормотал в бреду, обещая вырвать кому-то сердце.
Доктор с усталыми глазами наркомана, весь в щетине, отдал ему всего пятнадцать реалов из пяти сотен, что Гвинет имел при себе, когда попал в эту лечебницу. Впрочем, Хунг не протестовал; в конце концов, они спасли ему жизнь, а за это можно отдать куда больше.
– Спасибо, док…
– Пожалуйста.
Вопроса в том, кто виноват в произошедшем – в смерти его сподручных, и в том, что он сам чуть не отправился к предкам, для Хунга не существовало. Конечно же, это Дональдан.
«Сначала ты натравил нас на своих конкурентов, после чего нанес удар по нам, – думал Гвинет, уже в больнице догадавшись, что «Машининженерстрой» никакой не «крышеватель» вроде него самого. – Да только промашка вышла, я уцелел, и значит, тебе придется за все заплатить сполна! И я сделаю все, чтобы ты заплатил…»
Чувство мести с новой силой стало заполнять разум. Он понимал, что может все бросить, ведь на его личном счету лежал целый миллион, на который можно неплохо прожить. Он также понимал, что после такого конфуза очень и очень долго нечего и думать о быстром карьерном росте в «Серых волках». О месте сотника можно забыть, став обычной шестеркой, но эти доводы безжалостно отбрасывались. Он до боли в зубах хотел отомстить за все свои потери, за разрушенную жизнь «белого человека».
Потому, когда он выбрался из лечебницы, направился к ближайшему телефонному автомату. Не оставалось ничего другого, как просить помощи у главаря «Серых волков».
Ждать, пока его соединят с самим Асманом Ассахом, пришлось долго. Секунды на экранчике таксофона, по мнению Гвинета, исчезали слишком быстро. Но вот наконец в трубке зазвучал недовольный голос главы «Серых волков», в котором явственно слышалась ирония:
– Приветствую тебя, Хунг. Что-то долго от тебя не слышно вестей… Я уж подумал, а не сбежал ли ты с денежками, но вижу, что нет. Я также вижу, что ты их вообще не достал. Случилось что?
– Случилось… хозяин. Я со своими людьми попал в переплет, подстроенный кабанчиком. Все мои люди погибли…
Гвинет быстро рассказал все, что случилось с ним и его командой за все время пребывания в столице Каталана. В каких передрягах он побывал и как он едва выжил.
– …И я прошу у вас всемерной помощи, хозяин, – закончил он, прибавив в голос побольше подобострастности.
– Кабанчик оказался с клыками секача… – хохотнул Ассах.
– Да, хозяин, – признал Гвинет. – Но если вы окажете помощь, то я их ему обломаю и заставлю землю жрать!
– В твоих словах явственно звучит жажда мести, Хунг…
– А что в этом плохого?
– Ничего. Месть священна… но она часто мешает в делах такого рода.
– Я дам волю мести, только когда выполню работу, хозяин. Сначала вы получите свои деньги… двадцать, нет! тридцать миллионов, хозяин. Я выбью их из него! После чего прошу его отдать мне!
– Не лучше ли пойти другим путем, Хунг?
– Каким, хозяин?
– У него ведь наверняка есть родственники? Он заплатит за них любую цену.
– Слишком долго и ненадежно, хозяин. Кроме того, к делу могут подключиться его покровители, и тогда уже они начнут свою войну, в том числе и с вами. Я не думаю, что вам нужна война. Она вредна для бизнеса. А так разборки произойдут только между нами.
– Понимаю… – с грустью вздохнул Ассах. Война ему действительно принесет только один вред и никакой прибыли. – Но что ты хочешь от меня?
– Хозяин, я знаю, что у вас здесь есть своя ячейка «Серых волков». Отрядите этих людей под мое командование! И я с ними сделаю все в лучшем виде.
– К своему стыду, должен сказать, что у меня в Сант-Нодинске всего тридцать человек…
– Этого более чем достаточно, хозяин. Лишь бы они были при оружии…
– Это у них есть.
– Ваше решение, хозяин? – задал главный вопрос Гвинет, видя, как истекает последняя минута из купленного за пятнадцать реалов лимита.
– Хорошо… я дам тебе людей.
– Как мне их найти, хозяин?
– Очень просто…
Гвинет выслушал адрес, где находился главный из ячейки «Серых волков», и запомнил необходимые пароли, чтобы тот человек принял его за своего и, более того, стал подчиняться его приказам.
Повесив трубку, Хунг сплюнул и даже вытер рот рукавом. Так противно он чувствовал себя от произношения слова «хозяин».
«Ты заплатишь мне и за это унижение», – мысленно пообещал Дональдану Гвинет и, не откладывая ни минуты, отправился на встречу с главным «волком» в Сант-Нодинске.
60
Если бы какой-нибудь человек решил в вечернее время, когда уже зажглись фонари, обойти квартал, в котором находилось офисное здание «Габров и К°», он бы очень удивился, увидев, что чуть ли не на каждой улице, на противоположной стороне ближайших домов относительно обозначенной фирмы на равном удалении как от здания, так и друг от друга стоят небольшие фургоны, пусть и принадлежащие разным предприятиям начиная от цветочного магазина «Крапивник», сантехнической мастерской «Токарев и Тяпкин» и заканчивая нотариальной конторой «Некрополь».
А если бы этот человек, вдруг прослушивая радиоэфир в попытке отыскать нравящийся ему музыкальный канал, вдруг из-за сбоя в электронике наткнулся на переговоры и соотнес бы их с фургонами, то он наверняка сделал бы ноги и заперся дома, заперев двери на все замки.
– «Первый» – всем, на месте…
– «Второй» – «первому», на месте…
– «Третий» – «первому», на месте…
Далее еще семь групп подтвердили, что все они стоят на своих местах и ожидают приказа. В каждом грузовике помимо водителя томились пять человек с полным вооружением и без знаков различия.
– Отлично, готовность «один», – произнес «Первый».
В это время года темнело быстро, так что когда до назначенного часа «Х» оставалось несколько минут, Марж Хелгенбергер снова начал перекличку, но теперь уже других служб:
– «Первый» – «смотрителю-один», как дела?
– «Смотритель-один» – «первому», все нормально, ничего подозрительного в зоне ответственности не замечено.
– Движение есть?
– Так точно, разъезжаются последние сотрудники офиса, – сухо ответил «смотритель-один».
– Что-нибудь еще?
– Никак нет.
Закончив разговор со «смотрителем-один», Хелгенберген задал те же вопросы еще трем «смотрителям», по совместительству исполнявшим обязанности снайперов, но и их доклады ничем не отличались друг от друга. Все проходило тихо: сотрудники разъезжались, а в главном офисе директора горел свет. Объект находился на своем рабочем месте и наверное доделывал последние дела.
– Хорошо…
Марж посмотрел на часы. Бежали последние секунды обратного отсчета. Все сотрудники разъехались, в здании остались только весьма немногочисленная смена охраны в десять человек да сам объект.
Часы, показав на циферблате «00:00», тихонько пропели бравурный гимн Северного Союза.
– Сэр, прошу подтверждения приказа, – взявшись за другую рацию, произнес Хелгенбергер.
– Приказ подтверждается, выдвигайтесь, – ответила рация.
– Вас понял…
Марж снова сменил рации.
– «Смотритель-один» – «первому», свет в главном кабинете погас…
– Понял, «смотритель-один», продолжайте наблюдение… – распорядился Марж и, набрав в легкие побольше воздуху, скомандовал: – «Первый» – всем! Вперед!
Дверцы всех десяти фургонов распахнулись, и из машин выскочили в общей сложности пятьдесят человек, одетых во все черное, с тяжелыми автоматами «снайп», с легкими гранатами и дополнительными магазинами и прочим вооружением в жилетах-разгрузках.
