— Ты веришь, что Осман успел собрать шестьдесят тысяч регулярной пехоты?
— Слишком мало у него времени, — подумав, сказал Паренсов. — Можем уточнить, если желаете.
— Каким образом?
— Есть такой образ, — улыбнулся Паренсов. — И должен сказать правду, если сам ее знает.
— Кто же это?
— Полковник Артамонов. Он недоверчив, как стреляный лис, но мне вряд ли откажет.
— Одна епархия? — не без ехидства спросил Михаил Дмитриевич.
Паренсов молча усмехнулся.
Полковник Артамонов принял их весьма сдержанно. Он знал Скобелева не столько как полководца самобытного и дерзкого таланта, сколько как восторженно шумного, не в меру хвастливого и склонного к веселым компаниям молодого человека. По роду своей службы и складу характера он сторонился подобных людей, но с генералом пришел Паренсов, службу которого в отряде Скобелева дальновидный Артамонов сразу же определил, как временную. И не без оснований полагал, что прекрасное знание Паренсовым театра военных действий и в особенности народа, на нем проживающего, вскоре будут использованы командованием с наибольшей пользой для дела.
— Чем могу служить?
Скобелев открыл было рот, чтобы, как всегда, с порога выложить то, что его интересовало, но полковник Паренсов поторопился заговорить первым:
— Просим извинить, Николай Дмитриевич, мы рассчитываем не просто на конфиденциальный совет ваш, но на разговор сугубо доверительный. Если мы смеем на это надеяться, то заранее благодарим; если же откажете нам в доверии, мы покинем вас тотчас же и без всяких претензий.
Артамонов пожевал тонкими губами, потер высокий костистый лоб худыми длинными пальцами, привыкшими держать карандаш и никогда, как вдруг показалось Скобелеву, не сжимавшими эфеса сабли. Тихим голосом пригласив гостей садиться, сказал, что вынужден ненадолго покинуть их по делу и тут же вышел.
— Бумажная душа, — проворчал генерал.
— Эта бумажная душа, Михаил Дмитриевич, за два года исходила всю европейскую Турцию, где в одиночку и произвела глазомерную съемку местности.
— Вроде тебя?
— У меня была иная задача. Но если бы не бессонные ночи Николая Дмитриевича, вряд ли вы, ваше превосходительство, имели бы новейшие карты этого театра военных действий. — Паренсов помолчал. — Хозяин наш скрытен и не доверяет порой самому себе. Поэтому, если не возражаете, расспрашивать буду я.
— А я что должен делать?
— А вы по-генеральски поглаживайте бакенбарды, если я веду разговор в правильном русле.
— А если тебя унесет?
— Кашляйте, Михаил Дмитриевич, кашляйте.
Вернулся Артамонов. Плотно прикрыл двери, заглянул в единственное оконце, заботливо задернув занавеску после обзора. Прошел к столу, сел и положил руки перед собою.
— Я отослал людей, в доме никого нет.
— Генерал Скобелев получил в свое распоряжение отдельный отряд. Судя по всему, Николай Дмитриевич, оперировать нам придется где-то между Ловчей и Плевной. Как известно, турки намертво вцепились в Плевну, но логично предположить, что они столь же энергично вцепятся и в Ловчу.
Артамонов опять пожевал губами и стал тереть пальцами лоб. Молчание затягивалось.
— Мне желательно знать… — начал было Скобелев, но Паренсов так глянул на него, что генерал сразу же примолк и начал рассеянно поглаживать бакенбарды.
— Я не пророк, — тихо сказал Артамонов.
— И все же, Николай Дмитриевич? — настойчиво допытывался Паренсов. — По сведениям, которые сообщил Левицкий, у Османа-паши свыше шестидесяти тысяч низама, не считая кавалерии. Если это соответствует действительности, то ему ничего не стоит выделить треть своих сил для обороны Ловчи. Отсюда вопрос: Левицкий назвал ту цифру, которую дали ему вы?
— Я Левицкому никаких сведений не представлял, — помолчав, сказал Артамонов.
— А каковы ваши цифры? — продолжал наседать Паренсов. — Мы ведь не любопытства ради спрашиваем, Николай Дмитриевич, поймите наше положение. Если мы окажемся между Плевной и Ловчей, куда нам направить свои пушки?
— Пушек-то будет — кот наплакал, — проворчал Скобелев. — Кровью ведь умоемся и кровью держать будем.
— Осман-паша не пойдет на Ловчу. — Артамонов сказал настолько тихо, что Скобелев невольно подался вперед. — Разделите цифры Левицкого пополам, и вы получите более или менее реальное представление о силах Османа-паши.
— Так ведь… Это надо немедленно довести до сведения великого князя главнокомандующего! — Скобелев вскочил. — Ах, крысы штабные…
— Сидите, генерал, сидите, — сквозь зубы процедил Паренсов. — Сидите и гладьте свои бакенбарды.
— Я все сообщил, — глухо сказал Артамонов. — Сообщил своевременно трижды проверенные цифры, но мою докладную навечно положили под сукно.
— Но почему же? Почему? — вновь не выдержал Скобелев.
— Почему? — Артамонов вдруг улыбнулся. — Потому что кое-кому это весьма выгодно. Победил — так шестьдесят тысяч, имея у себя двадцать пять. Не победил — так тоже потому, что у Османа все те же мифические шестьдесят тысяч вместо реальных тридцати. Некоторые генералы умеют побеждать, а некоторые — воевать. Тоже, между прочим, искусство. — Он помолчал. — Надеюсь, господа, вы не воспользуетесь моей откровенностью.
— Благодарю, полковник. — Скобелев встал. — В молчании нашем можете не сомневаться.
На прощанье он с такой искренней благодарностью стиснул руку Артамонову, что Николай Дмитриевич долго еще тряс худыми пальцами после ухода неожиданных гостей.
4
Еще не получив копии приказа о назначении на должность Отдельного вспомогательного отряда, Скобелев с головой окунулся в работу. Отправил Паренсова к Бакланову, чтобы проработать план, как блокировать Ловчу, гонял Млынова и ординарцев за боеприпасами для будущих частей, часто беседовал с болгарами, хорошо знающими окрестности Плевны.
— Зеленые горы круты, говорите? Ничего, мы их на карачках.
— Как это? — удивлялись болгары.
— Не важно, как. Важно взобраться.
Вскоре подошла Кавказская бригада, а вслед за ней и приглашение на военный совет. Михаил Дмитриевич оценил разницу между приказом и приглашением, но не поехал не из-за обиды.
— Ляпну я там правду-матку, — сказал он только что прибывшему от Бакланова Паренсову. — Они же пугать друг дружку силами Османа-паши начнут, а я, боюсь, не выдержу и Артамонова подведу. Ну их к Богу в рай с их советами. Что Бакланов?
— Перекроет путь между Ловчей и Плевной.
— Мало, — подумав, сказал Скобелев. — Пиши приказ на активную демонстрацию во все стороны.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
