– Домой. – В глазах Джонти появилось мечтательное выражение, и она положила голову ему на грудь. Вдруг она вся напряглась и отстранилась от него.
– В чем дело, дорогая?
– В тебе, – заикаясь, проговорила она. – Все эти твои подруги... о да! Я знаю, Силла сказала мне, что в семье все тебя считали ловеласом... а теперь вот я. Как я могу поверить всему этому, когда ты... когда ты...
– Когда я что? – Серые глаза спокойно, не мигая смотрели на нее, а его голос звучал терпеливо и сочувственно, таким тоном он иногда разговаривал с Дебби.
– Ты назвал меня... ну, не совсем ты, не... но ты сказал... – Она глубоко вздохнула. – Я имею в виду, я сказала во время пикника, если ты помнишь, что я похожа на маленькую серую птичку, а ты добавил: «Скорее всего, на Вилли Вэгтейл».
– И что? – Он широко улыбался.
– А то, – с обидой в голосе продолжала Джонти, – я не думаю, что это вообще следовало говорить. Ты не можешь любить меня, если считаешь, что я похожа на Вилли Вэгтейл, ведь так?
Он смотрел на нее и улыбался. Сопротивление было бесполезно, поскольку он стоял близко, слишком близко. Он опять целовал ее, и Джонти, несмотря на всю свою решимость, отвечала ему. Она презирала себя за свою слабость, но все вертелось вокруг неопровержимого факта: она позволила себе влюбиться в этого властного и деспотичного человека.
– Милое, прелестное создание, – пробормотал он около ее уха. – «Мое милое, прелестное создание» – вот что возвещает Вилли Вэгтейл всему миру, когда поет, хотя это уже ни для кого не секрет.
– Не поняла?
– Разве ты не знаешь? – Уголки его рта мягко изогнулись.
– Я не верю тебе! Ты все это придумал, чтобы... чтобы... чтобы как-то выкрутиться.
– Она возвещает всему миру, что она милое, прелестное, маленькое создание, что она вот такая. Пойди и спроси Рика, если не веришь. – Он развернул ее и слегка подтолкнул в сторону двери. – Иди, моя маленькая, любимая упрямица. Я подожду тебя здесь. Но я не позволю тебе больше убегать, так что не пытайся надуть меня, ладно?
Джонти пошла по веранде. Она слышала, как Рик громыхал чем-то в гараже. Оказалось, это одна из ступиц колеса «холдена». Он забивал ее на место ладонью, и от соприкосновения с ободом колеса она звенела.
Когда Рик увидел Джонти, он поднялся и прислонился к крылу машины.
– Ну как дела, Джонти? – спросил он, широко улыбаясь.
– Рик, о чем поет Вилли Вэгтейл?
Он сложил руки, а его лицо выразило явное удивление, но тем не менее он ответил.
– Существует два мнения по этому поводу, – сказал он серьезно. – Некоторые считают, что она поет «милое, прелестное создание».
– А другие? – И Джонти невольно задержала дыхание.
– Другие полагают, что перед «созданием» она еще поет «маленькое». Получается «милое-прелестное-маленькое-создание». Я слышал оба варианта. – Он странно взглянул на нее и покачал головой. – О Боже, Джонти, у нас все знают об этом.
– А я нет, – робко призналась она.
– Не может быть! – Рик был явно изумлен. – Я имею в виду, что все знают эту милую-прелестную-маленькую-птичку. Скорее всего, это самая любимая в Австралии птичка. Ее все любят...
Но Джонти не собиралась слушать дальше. Она уже бежала обратно.
– Ну? – Его глаза добродушно поддразнивали ее, а руки опять широко раскрылись, и Джонти бросилась к нему.
Он поднял за подбородок ее лицо и серьезно посмотрел ей в глаза:
– Теперь ты веришь мне, Джонти? Достаточно веришь, чтобы выйти за меня замуж?
– О, Нэт, – прошептала она, и он уже знал ответ: ее глаза сказали ему обо всем раньше, чем он поцеловал ее.
Notes
1
Помми – англичане иммигранты, недавно поселившиеся в Австралии.
2
От английского Jonquil – светло-желтый нарцисс.
3
Bull – бык, frog – лягушка, dog – собака (англ.).
4
Вилли Вэгтейл – трясогузка (англ.).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
