– И как ты собираешься мстить? – осторожно спросила она.
– Ай, да не думай об этом. Но обещаю, что когда отомщу, ты первая об этом узнаешь.
– А когда? – не сдавалась Адель и мне показалась, что она готова рвануть от сумасшедшей малолетки.
– Скоро, Аделька, наберись терпения и повернись ко мне лицом, – прощебетала я, хватая расчёску и разворачивая Адель спиной к зеркалу.
– Но я хочу видеть себя в зеркале.
– Так не интересно, тогда не будет сюрприза. Я ведь обещала тебе самую крутую причёску.
Девушка немного расслабилась и отдалась моим чудотворным рукам.
Я бережно расчесала её, длинные, до лопаток, красивые рыжие волосы.
– У тебя очень красивые волосы, – честно сказала я, собирая в руку густые пряди на затылке.
– У тебя тоже красивые, – получила я ответный комплимент.
– Но у меня они крепче держатся на голове, – ласково сказала я, осторожно поднимая с комода за спиной Адель большие ножницы, позаимствованные у Лурдес якобы на очень дельные нужды.
– Почему у тебя крепче? – недоумённо спросила горничная.
– Потому что у меня чистый язык, – ответила я и ловким движением срезала волнистые, рыжие пряди ото лба до затылка почти под корень.
– Чт-то это? – дрожащим голосом спросила Адель, а я почти пожалела о содеянном.
В следующую секунду раздался оглушительный рёв, и я предусмотрительно отошла в сторону, не выпуская ножницы из рук. Ещё через пару секунд дверь в мою комнату со стуком распахнулась, и в дверной проём одновременно протиснулись Демон и Доминик.
Адель визжала, как сирена, глядя на себя в зеркало, трясла руками и подпрыгивала. На том месте, где у панков топорщится ирокез, у нашей горничной торчал неровный, короткий ёршик, отличающийся по цвету от длинных прядей. Горничная по-прежнему извивалась в истерическом припадке, а я поглядывала на неё из-за широкой спины Доминика, куда он меня задвинул, не забыв отобрать из рук ножницы. Моя комната постепенно наполнялась людьми. Марта, Же-Же, Ребекка, Лурдес и даже Клод, и один из охранников замка – все они с недоумением взирали на визжащую девушку, прыгающую перед зеркалом и прикрывающую обеими руками свою новую причёску.
– Хватит, – прогрохотал Демон, и в комнате сразу любопытных поубавилось, а Адель, подавившись собственным криком, закашляла и с ужасом уставилась на Демона.
– Что за ор ты тут устроила? – строго спросил хозяин дома у горничной.
– Она меня изуродовала, она сумасшедшая, – пролепетала Адель, глотая слёзы и указывая на меня.
– Тебе что, ногу отрезали, что ты так орёшь?
Демон говорил таким страшным голосом, что я подумала – а ведь ему без разницы, что именно я откромсала у его горничной, и по моей спине пробежали мурашки. А Адель, вероятно, вспомнила мою недавнюю историю про несчастную любовь и тихо заскулила.
– Можно я её уведу? – осмелилась подать голос Марта, сочувственно глядя на свою подчинённую. – Ей надо прийти в себя и успокоиться.
– У неё рабочий день, – отрезал Демон. – А в себя будет приходить на свободной неделе.
– Но девочка ведь пострадала, – отважно возразила Марта.
– Она кровью истекает или у неё кости сломаны? Марш все по рабочим местам.
Все рванули из комнаты, но Адель я придержала за руку, и она снова чуть не завизжала.
Дед у меня, конечно, монстр. Мог он хотя бы на пострадавшую не наезжать, видя её состояние. Я на миг представила, что будет, если Доминик расскажет Демону о подслушанном нами разговоре и решила сама поговорить с девчонкой. Но та меня боялась не меньше, чем Демона.
– Дэмиан, пожалуйста, пусть Адель задержится у меня на несколько минут, – попросила я.
– Не-ет, – взвизгнула девушка.
– Кажется, вы уже достаточно продуктивно пообщались, – равнодушно заметил Демон.
– Пусть со мной останется Доминик. Обещаю, всё будет тихо, – заверила я и Демон, не оглядываясь, покинул мою комнату. Адель попыталась проскользнуть следом, но Доминик задержал её и преградил выход.
– Адель, присядь, пожалуйста, в кресло, поболтаем, – предложила я девушке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Доминик прожигал меня странным взглядом, но одобрения в нём точно не было.
– Отпустите меня, – проскулила горничная.
– А ты мне здесь и не нужна, но Доминик собирается исполнить свой долг и рассказать, о чём вы сегодня говорили с Камилем в гараже. Кстати, я тоже там была и услышала о себе много нового. А когда об этом узнает мой папочка, то очень расстроится. А ты предпочтёшь собственноручно выдрать у себя все волосы, только бы не отвечать перед ним. Что скажешь, Адель, хочешь ещё сбежать?
У бедной девчонки была такая паника во взгляде, что мне её стало жаль. Совсем немного.
– Что т-ты х-хочешь? – заикаясь, прохрипела она.
– Я? Веришь, вообще ничего. Я даже и не собиралась папочке жаловаться. А у Доминика долг, сама понимаешь. Поэтому даю тебе возможность уговорить его не рассказывать ничего Демиану. Уверена, что Камиль тебе спасибо тоже не скажет, когда его босс поинтересуется вашими секретиками. Так что оставляю вас вдвоём с Домиником, чтобы вы сочинили причину, по которой у тебя теперь стильная стрижка.
Я удалилась к себе в спальню, отчаянно желая, чтобы настала ночь и меня поглотил долгий, исцеляющий сон. Я старалась даже не слушать, о чём бубнят в соседней комнате. Какая же я стала жестокая и злая, когда это со мной произошло?
Тихий стук в дверь спальни прервал мои невесёлые мысли. Вошёл Доминик, а я обратила внимание, что прошло уже минут двадцать, как я сижу здесь одна и занимаюсь самобичеванием. Доминик присел напротив меня и взял мои руки в свои ладони.
– Диан, а тебе действительно тринадцать лет? – он очень внимательно изучает моё лицо, словно в его чертах пытается найти ещё десяток.
– Пока ты не спросил, я была в этом уверена. А почему ты спрашиваешь?
– Твои поступки и рассуждения не соответствуют твоему возрасту. Ты ведь ещё ребёнок, но, когда говоришь со мной, я забываю об этом, – он ещё сильнее сжал мои ладони.
– Это плохо? – настороженно спросила я.
– Я не знаю, – грустно ответил Доминик. – Диана, ты жестоко обошлась с Адель. Я не говорю, что она не заслужила, но меня пугает твоя жестокость. Хотя, если бы я рассказал твоему отцу, то даже боюсь предположить дальнейший исход для неё. Адель теперь знает, что я могу рассказать о ней в любой момент, и очень боится этого. От неё больше не будет неприятностей. Но ты, Диана, откуда в тебе это?
А, может, я тоже демон? Мне бы очень хотелось быть с Домиником откровенной, но разве могла я рассказать ему то, о чём даже себе запрещаю думать. Я долго молчала, собираясь с мыслями, а потом произнесла:
– Если в ответ на оскорбления и жестокость ты подставляешь вторую щёку, то непременно по ней получишь. Я сделала вывод – безнаказанность порождает ещё большее зло. За свои слова и поступки надо отвечать всегда.
– И кто же тебя обидел, девочка? – тихо спросил Доминик. – Ты расскажешь мне о том, что с тобой случилось?
– Не знаю, – я пожала плечами и виновато улыбнулась.
Доминик присел со мной рядом и бережно обнял меня за плечи. Так мы и сидели, молча глядя в окно и встречая опутывающие землю сумерки.
*****
Ужинали мы с Демоном вдвоём в маленькой столовой. Покончив с основным блюдом, он недовольно оглядел содержимое моей тарелки и заметил:
– Ты очень плохо ешь.
– Я наедаюсь.
– За неделю ты нисколько не прибавила в весе, хотя ребёнок в тебе подрос. Значит, ты худеешь.
– Да я нормально питаюсь, но специально объедаться не собираюсь, я не хочу быть толстой.
– Тебе это не грозит, – и Демон так зловеще улыбнулся, что порадоваться его пророчеству у меня не вышло. Я решила сменить тему.
– Демиан, почему ты не отругал меня за горничную?
– Отругал? – Демон криво усмехнулся. – Мне всё равно, что ты делаешь с людьми, пока это не наносит вред тебе и не причиняет неудобства мне. Если бы ты, к примеру, вывела из строя Лурдес, то сама бы осваивала кулинарное искусство, пока я не нашёл бы замену.
