Джоанна поведала королеве много историй о подвигах своего мужа и его рода. Рассказала она и о том, как её и ещё трёх девушек освободили из заточения в замке Печали, и о мрачном времени, которое они пережили в нём до прихода своих избавителей, и Голдилинд подумала, что это время было ещё хуже того, что она сама провела в замке Зелёной гавани. Благодаря историям Джоанны и счастливым часам, прожитым в лесном доме, Голдилинд пришла к выводу, что такое новое положение было предназначено ей – настолько тесной стала связь королевы с этими лесными разбойниками.
Но на исходе десятого дня, когда они впятером счастливо сидели в общем зале (разве что Дэвид сидел несколько печально, то любуясь красотой Голдилинд, то вскакивая с места и беспокойно вышагивая по полу), Гилберт сказал следующее:
– Братья! и ты, королева Голдилинд! Возможно, наступает время совершить что-то иное, а не только пускать стрелы по пятнистым оленям, набивать желудок да распевать старые песни у ног наших дам. Ведь хотя и живём мы мирно в этом диком лесу, забыв обо всём, кроме того, о чём стоит помнить, однако в городах и королевских покоях ещё не исчезло вероломство, и жива гордыня, и угнетение только растёт по мере того, как уничтожаются противящиеся ему, поэтому нам надлежит защищаться, и здесь нам поможет и крепкая рука, и смелое сердце, и мудрая голова. И я предлагаю, давайте, не мешкая более, отправимся завтра в Дом на Холмах и посоветуемся со старшими. Что вы скажете, братья?
Ему ответил Кристофер:
– Было время, когда то, что ты сейчас сказал, брат, осталось бы загадкой для меня. Тогда я ответил бы тебе: «Нам хорошо здесь, хотя нас и мало, и если тебе нужна компания побольше, давай я съезжу в Дом на Холмах и привезу человек шесть парней и девушек, и радость наша увеличится, и они расскажут нам о том, куда бы съездить верхом». Но теперь многое изменилось, так как я получил великий дар. Теперь я знаю, что есть некоторые люди из числа знатных, которые хотели бы отобрать его у меня. Кто скажет, какие вероломные планы они могут вынашивать в этот самый момент, так же, как и тогда, любимая, когда ты впервые увидела наш дом?
Голдилинд вздохнула:
– Куда мой муж поведёт меня, туда я и пойду, но здесь красиво, приятно и мирно, и я не думаю, что кто-то может прийти к нам в поисках королевы Лугодолья.
Дэвид возразил ей:
– И всё же мне кажется, миледи, что тот, кто выдал тебя замуж за разбойника, может раскаяться, и тогда он захочет прийти сюда, чтобы изменить содеянное: убить твоего мужа и вернуть королеву её народу.
Голдилинд побледнела, но тут к разговору присоединилась Джоанна:
– Брат Дэвид, зачем ты ранишь её сердце этими страхами? Со своей стороны я считаю, что мы могли бы жить здесь в безопасности целые годы и, вероятно, быть вполне счастливыми, но в то же время нам, конечно, захочется показать эту жемчужину нашим родным в Доме на Холмах, а особенно отцу и матери, так что завтра мы повезём её к ним, желает она того или нет.
И с этими словами Джоанна крепко обняла Голдилинд и поцеловала. Голдилинд же зарделась от удовольствия: она радовалась тому, что её так высоко ценят.
Глава XXV
О том, как все прибыли к джеку
Следующим утром, когда солнце только поднималось, друзья все вместе отправились кратчайшей, хорошо известной им дорогой к Дому на Холмах, и снова им пришлось ночевать под открытым небом. Поднявшись ранним утром, они вновь собрались в путь часа в четыре после полудня. Стоял прекрасный тихий день недавно наступившего лета.
Друзья подъехали прямо ко входу в большой зал. Там обнаружилось, что людей в нём совсем мало, да и те в основном женщины и дети. Им сказали, что Джек уехал куда-то по своим делам и вместе с сыновьями ожидается обратно к ужину, поскольку уехал он недалеко.
Между тем, все сошли с лошадей, и женщины с детьми обступили их. Дети сразу бросились к Кристоферу, которого они очень сильно любили. Девушки также проходили в дом не без его поцелуя, но их удивляло появление Голдилинд. Некоторые даже останавливались. Когда же Кристофер взял её за руку и провёл в дом, они поняли, что эта красавица – его жена, и их охватило какое-то подобие страха, а может, то было смущение перед молодожёнами.
Когда друзья вошли в зал, их приветствовали слуги. Они развели путников по комнатам, где омыли им ноги, возложили на их головы венки и, вернув обратно в зал и рассадив на возвышении, принесли им еду и напитки. Туда вышла и леди Маргарита, венчанная жена Джека, которая попыталась занять их. Кристофер рассказал ей, что с ним случилось, словно собственной матери. Все, кто был в доме, и мужчины, и женщины, собрались вокруг них, чтобы послушать, и Кристофер не возражал. Сердце Голдилинд тянулось к этим людям, да и поистине они все были красивыми, искренними и счастливыми, доброжелательными и обходительными, хотя и жили в лесу, а не при дворе короля или герцога.
Прошёл солнечный день, и приближалось время заката, когда в зал по двое и по трое начали входить новые мужчины. Они останавливались у стен, и к ним тотчас подходили мужчина или женщина из зала, говорили им пару слов, и сразу же вновь пришедшие поднимались на возвышение, чтобы обходительно поприветствовать Кристофера и поклониться Голдилинд.
Наконец, в таком тихом вначале зале поднялась суета, словно в улье, и посреди шумной толпы забегали слуги и служанки, расставляя многочисленные приборы (в зале стоял дубовый обеденный стол, тяжёлый и крепкий), а затем накладывая кушанья, кроме тех, что ещё стояли на огне. Когда приготовления закончились, солнце уже клонилось к закату, и в зале стало сумеречно, хотя ясное небо всё ещё было окрашено в золото. На краю опушки громко и нежно пели соловьи, а в помещении стоял гул человеческих голосов, ведь лишь немногие замечали, громко или тихо они говорят.
Среди этого гула зазвучал охотничий мотив множества лесных рогов. Никто не испугался и не изумился, поскольку все знали звук рогов Джека. Разговор приутих – все ожидали прихода хозяина, и сразу же раздались топот и бряцание оружия, и зал заполнился людьми. Заблестели доспехи, и толпа, чтобы дать проход прибывшим, расступилась. Тогда посреди зала раздался ясный, громкий и бодрый голос:
– Света в зал, мужи и девы! Свечей! Свечей! Ну-ка посмотрим, кто у нас в гостях!
Сразу же засуетились слуги, по залу разлился свет, и все увидели Джека с полудюжиной его лучших людей, на каждом из которых висел щит* и красовался шлем. Поверх доспехов были изображены зелёные гербы, а на стальных шлемах лежали венки из молодых дубовых ветвей. Все вошедшие встали посреди зала, и каждый держал в руке обнажённый меч. Джек стоял впереди всех, но одежда его не отличалась от одежды остальных, разве что на голове его не было шлема, только венок украшал её. Никто не вмешивался в происходящее, и никто не произносил ни слова, а Джек смотрел гордо и проницательно, оглядывая зал, пока, наконец, его взгляд не остановился на Кристофере, хотя Джек так и не поприветствовал его. Кристофер почувствовал что-то неладное и, подумав, не случилось ли какого несчастья, тихо спросил своего соседа:
– Что-то не так, Вилли-Погорелец? Я не помню, чтобы здесь был такой обычай.
В ответ он услышал:
– Это ещё до твоего возвращения началось. Семь дней назад стали обнажать оружие перед тем, как мирно сесть за стол.
Глава XXVI
О короле дуболесья
Не успел Кристофер что-либо ответить, как раздался голос Джека. Громче и звонче, чем до этого, он произнёс:
– Слушайте все, кто собрался нынче в этом зале! Я принёс вам весть! Король Дуболесья среди нас!
И сразу же разразился шум, поднялась суматоха, со всех сторон послышались крики и возгласы, кулаки поднялись в воздух, оружие сняли со стен, и повсюду уже сверкали наконечники копий да тускло светились красноватым оттенком клинки, поскольку имя Рольфа, короля Дуболесья, было для лесных жителей не менее ненавистным, чем имя самого дьявола, так как он был их недругом и все они считали его последним негодяем. Но Джек поднял руку и крикнул:
– Тише! Трубите, рога! Охота закончилась!
Под крышей зала громко и яростно затрубили рога, и когда они смолкли, стало тише, чем летней ночью. Только голоса мечей было не унять, и то тут, то там слышался тихий лязг да звон.
И снова заговорил Джек:
– Пусть все молчат! Пусть никто не покидает своего места! Я ВИЖУ ИСТИННОГО КОРОЛЯ! И вы все должны увидеть его!
С этими словами Джек перешёл зал и поднялся на возвышение, где, держа за руку бледную и дрожащую Голдилинд, стоял Кристофер. Джек взял его за плечо и развернул лицом к креслу, стоявшему перед столом, так, чтобы все в зале могли его видеть. Затем Джек усадил Кристофера в это кресло, обнажил свой меч, встал перед юношей на колени и, взяв его за правую руку, громким голосом произнёс:
– Я, Джек, хозяин Дома на Холмах, свободный и невинный, незаконно обманутый, ныне признаю себя вассалом Кристофера, короля Дуболесья, и клянусь жить для него и умереть за него. Вот меч моего отца! Не соблаговолите ли повязать его мне, как повязал его когда-то Ваш отец моему?
