Добровольцы добрались до реки и двинулись вдоль нее в двух направлениях. Направо, развернув свое трехцветное бело-голубо-красное знамя, — Корнилов со «своим» полком. Налево вслед за кавалерией — казаки, за ними юнкера. Прямо шли «марковцы», переправлявшиеся через реку по мосту, вплавь и вброд. Во все горло добровольцы грянули песню, закричали «Ура». Красные поднялись из траншей… повернулись спиной и побежали к Лежанке.
— Однако их больше, гораздо больше, чем нас! — разволновался один из гимназистов, разочарованный своим «боевым крещением».
— Да они не умеют драться!
Они умели драться, но не имели никакого желания делать это. Добровольцы наткнулись на часть 39-й дивизии регулярной армии бывшего Кавказского фронта. Она направлялась в район демобилизации, когда Красная гвардия перехватила ее по дороге и заставила «сначала ликвидировать белых бандитов, наводнивших регион». Солдаты не прочь были как можно скорее покончить с этой неожиданно возложенной на них задачей, но отнюдь не собирались отдавать за это жизнь. Хотя многим пришлось ее отдать, поскольку Корнилов категорически приказал: расстреливать всех, кого брали с оружием в руках. Постоянно передвигавшееся войско было не в состоянии обременять себя пленными. Офицеры противника могли рассчитывать на лучшее — они представали перед военным советом. Но избежали смерти лишь те, кто ссылался на то, что оказался у красных по принуждению или не ведал о сложившейся ситуации, или же те, кто пожелал присоединиться к «белым бандитам».
Белые приняли вызов. После этого первого боя, в котором все же имелись раненые и убитые, Корнилов проинструктировал Романовского.
— Вы видели? Их офицеры также носят погоны, у них такая же униформа, и санитары не узнают наших. Проследите за тем, чтобы с завтрашнего дня каждый доброволец носил белую ленту на фуражке или папахе!
«Белые» отныне с гордостью приняли этот эпитет — уничижительный и оскорбительный для красных, он являлся символом чистоты в их собственных глазах.
Вечером после сражения у Деникина начался жар и сильный кашель. Врач поставил диагноз: острый бронхит с подозрением на пневмонию. Узнав об этом, Корнилов отдал приказ своему вице-главнокомандующему присоединиться к одной из «повозок с больными и ранеными» генерала Эльснера. И вот Деникин едет в тряской повозке по дорогам, а иногда и по полям. Войско пересекает железную дорогу, встречает красных, завязывается бой…
В этот день 16 марта Корнилов решает выбить врага со станции Выселки, надеясь захватить оружие и боеприпасы, в которых его армия начала остро нуждаться. Считая эту задачу легкой, он возлагает ее на казаков. Увы, никто не мог предвидеть, что у красных окажется бронепоезд. Казаки отступили. Чтобы исправить положение, ввели в бой «марковцев» и «корниловцев». Полегло около сорока человек. Узнали и другую плохую весть: местные жители утверждали, что красные захватили Екатеринодар. Законная власть Кубани во главе с атаманом Филимоновым эвакуировалась из города в сопровождении верных казачьих частей. Они укрылись в пригороде и наносили удары по большевикам. Дорога в Екатеринодар, таким образом, оказалась закрытой… Но Корнилов не хотел отказываться от своих планов. Он ушел из Ростова, чтобы идти на Екатеринодар, значит, на Екатеринодар он и пойдет! Если правда, что город занят красными, прекрасно, он их оттуда выбьет. Разработанный маршрут был утвержден. Сначала добровольцы двинулись к станице Кореновской, важному железнодорожному узлу, где, как доложила разведка, находилось около 10.000 большевиков. В этом бою армия Корнилова потеряла 121 человека убитыми и 369 ранеными. Конечно, хорошо, что было захвачено немало боеприпасов, но люди были изнурены. Корнилов понимал, что всем необходимо дать отдых. Он предупредил Романовского:
— Прежде чем идти на Екатеринодар, мы сделаем крюк на юго-восток и спокойно передохнем в черкесских аулах.
Добровольцы после тяжелых боев подошли к аулам и тут же поняли, что они, как и Екатеринодар, под контролем красных. Пришлось отходить по той же дороге. Однако произошло и одно отрадное событие: казаки атамана Филимонова под командованием полковника Покровского последовали за добровольцами, желая к ним присоединиться. Командование Добровольческой армии стало ожидать Покровского, которого Филимонов произвел в генералы. Встреча была назначена в одном из домов в ауле Шенджий, где собрались Алексеев, Корнилов, Романовский и Эрдели — представитель Корнилова при атамане.
Пригласили Деникина. Он пришел, весь дрожа от лихорадки.
«Объявили о приходе Покровского. Вошел высокий молодой человек в безукоризненно сидящем на нем мундире […]. Он имел довольно привлекательный вид, но его взгляд меня поразил — неподвижный, холодный, металлический. Может быть, так проявлялась его робость? От имени «своего» правительства и «своей» армии он высказал нам ряд комплиментов. Наконец подошли к главной проблеме — слиянию наших армий. Корнилов так определил его порядок: подчинение Покровского нашему командованию и включение его частей в состав нашей армии. Новый генерал начал протестовать […]. Алексеев рассердился».
Дело решилось через три дня в станице Ново-Дмитриевской, захваченной добровольцами ценой сверхчеловеческих усилий в ночь, когда разыгралась кошмарная снежная буря. В памяти выживших после этой «первой кубанской битвы», которую они назовут «Ледовым походом», остались воспоминания о заледенелых шинелях, ломающихся на ветру, о прилипающих к карабинам пальцах, бородах и усах, о порывах ветра, бросающих на землю и засыпающих снегом. В одном из домов станицы Ново-Дмитриевской 30 марта атаман Филимонов и уполномоченные его правительства подписали подготовленный Корниловым документ. В первом параграфе указывалось, что кубанские части переходят в подчинение главнокомандующему Добровольческой армией, который вправе реорганизовывать их по своему усмотрению. Третьим параграфом на генерала Покровского возлагалась обязанность формирования будущей Кубанской армии…
Таким образом численность Добрармии увеличилась почти вдвое. Армия была разделена на три бригады: первая — под командованием Маркова, вторая — Богаевского и третья — бригада кавалерии под командованием генерала Эрдели. Корнилов наконец почувствовал, что может действовать более решительно. Его план был прост.
Необходимо:
1. Разбить части красных, преграждающих дороги к югу от Екатеринодара, и обеспечить себя боеприпасами.
2. Переправиться через реку Кубань около станицы Елизаветинская в 18-ти километрах от Екатеринодара.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
