на столе лежала та самая книга с запиской, на которой присутствовали капли крови. Костя протянул свою руку, взяв записку и отойдя чуть подальше от остатков старика, начал читать:
«Дорогой Костя!
Если ты читаешь эту записку, значит я уже мертв. Для тебя эта новость окажется очень шокирующей, но позволь объяснить мой поступок — у меня больше нет смысла жить. Единственное, что у меня было, так это София. Это был единственный человек в моей жизни, который заботился обо мне и всегда радовал меня своей улыбкой каждый раз, когда она приходила “нянчится” со мной. А теперь я узнал, что больше ее не увижу. Если ты еще не узнал это к приходу ко мне, то знай: София умерла… из-за нас. То самое заброшенное здание, которое мы взорвали накануне оказалось местом ее пленения. Там находился подвал, в котором ее держал мэр. А мы, сраные идиоты, об этом не знали. Это место специально было сделано так, чтобы не привлекать лишних глаз, а получалось все совсем наоборот, ведь мы как раз искали самое непримечательно здание для взрыва. Теперь я могу сказать, что смысла находится в этом жестоком и несправедливом мире у меня больше нет. Я искренно прошу прощения перед тобой, ибо по факту бросаю тебя в этой печальной ситуации. Но надеюсь, ты поймешь меня, зная через что я прошел. Перед моим уходом я все же решил сделать хоть что-то полезное, поэтому рассмотрел книгу поближе в твое отсутствие. Детальные заметки ты сможешь заметить на страницах в книге. Там я обозначил самые интересные для нашего, а теперь уже твоего, расследования вещи. Я надеюсь — тебе это поможет.
Прошу. Прости меня. За все. Прощай.
P.S. Задай им жару, сынок!»
Костя не выдержал и разрыдался. Он потом еще долго не мог прийти в себя. Второй удар пришел сразу после первого. Софии больше нет в живых, исходя из этой записки. У журналиста не укладывалось в голове, как все могло так обернуться? Видимо, судьба в этом месте не на его стороне. Костя совершенно не знал, что ему теперь делать дальше. Когда ему вспоминалась София или Григорий, то ком подкатывал к горлу. Он твердо решил похоронить Григория. Сделать хоть что-то человеческое по отношению к этому несчастному. Поэтому, когда слезы Кости высохли, он достал из погреба лопату. Выйдя на улицу и найдя нужное место, он принялся копать. Когда лопата входила в сырую почву, выкладывая горстки земли вокруг себя, Костя все больше думал о той записке: «Как он узнал о смерти Софии? Что же он мог начертить в той странной книге? Может насчет Софии это неправда?» Все эти вопросы уходили вглубь также, как почва под его ногами.
Спустя невыносимый час его жизни, могила была готова. Переборов себя, Костя покатил коляску к выходу, пытаясь не смотреть на лицо Григория. Тошнота снова подкатила, но на сей раз выпускать наружу было нечего. Его снова охватило отчаяние. В голове не укладывалось, что он вообще делает, кого везет и кого хоронит, словно все это было лишь ночной кошмар.
Костя уже не помнил, как вытащил труп из коляски, как положил его в землю. Сознание просто постаралось забыть об этом, чтобы не травмировать своего носителя еще сильнее. Но Костя на всю оставшуюся жизнь запомнил образ лежащего старика в свежевырытой яме, с кашей вместо лица. Он постоял перед ямой еще какое-то время, продолжая размышлять в тишине над утратой сразу двух человек в этом богом забытом месте.
Прошло полчаса, прежде чем Костя не закончил закапывать яму. Ему было сложно делать это психологически. Слезы снова наполняли весь мир, заставляя периодически останавливаться, чтобы вытереть лицо и продолжить начатое. Наконец, когда на земля сравнялось с остальной частью холма, он откинул лопату и отошел в сторону. Найдя две крепких палки, с помощью веревки, взятой из избы, он сделал крест и воткнул его в рыхлую землю. Теперь рядом с избой находилась самая настоящая могила. Костя долго смотрел на нее, продолжая вспоминать того удивительного, гневного и странного, но в то же время эмоционального, побитого жизнью человека. Костя решил оставить записку на земле, поскольку он перечитал ее множество раз, хорошо запомнив, поэтому нужды в ней у него больше не было. Для него она имела куда более тяжкий груз, чем все остальные вещи.
Может быть София мертва, но ее похитители все еще находится на свободе. Костя сидел за столом на кухне в избе Григория, обдумывая эту мысль. Теперь это было его временным убежищем. В его руках находился тот самый обрез. Журналиста не волновали пятна крови на этом оружии. Его интересовало одно: «есть ли в нем патроны?»
Он твердо решил взять все в свои руки. Во имя этих двух людей, Костя должен завершить начатое, найдя виновников тех событий и наказать. Больше неуверенности в своих действиях у него не было. Может они с Григорием ошиблись, но Костя больше не ошибется.
В обрезе остались гильзы от прошлого использования. Вытащив их, Костя зарядили новые. Прозвучал щелчок, извещающий о заряженности и готовности к выстрелу. Далее он решил все же открыть странную книгу. Уже с первой страницы появились те самые заметки, сделанные Григорием. Это были надписи, сделанные карандашом, буквально написанные над странными письменами и изображениями. Первая запись была сделана на пустой, можно сказать, титульной странице и гласила:
«Я так и не смог расшифровать этот странный язык, но некоторые изображения на нем показались мне интересными. Для некоторых из них были написаны заметки, которые могут навести тебя на правильный след».
Перелистнув титульную станицу, Костя увидел первое изображение. Это была река, та самая через которую ему приходилось несколько раз пересекать с помощью моста при въезде и выезде из поселка. Только на фото река была более полноводной, чем помнил Костя. Над этим изображением мелким почерком было написано:
«Наша знаменитая речка. Идет из самых гор, впадая в море. На изображении она выглядит более заполненной, а значит рисунок был сделан во время наводнения, скорее всего. Примерное место: недалеко от моста нужно выйти на тропинку, которая ведет к заброшенной сторожевой зоне, дальше ориентируйся по рисунку. Думаю, что ничего интересного быть там не должно, но все же стоит проверить».
Действительно, на рисунке была просто река, деревья вокруг
